"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17

– Постараюсь учесть недостатки предшественника, – спокойно, без особого рвения проговорил Дмитрий.

– Ответ у тебя какой-то неубедительный и, я сказал бы, безрадостный, – передернул левой щекой контр-адмирал. Гродов уже успел приметить эту его привычку. – Хотя начальник курсов особо налегал на твоей инициативности и решительности.

– Как всегда, перехваливал, – поднялся Гродов вслед за командующим военно-морской базой.

– Только не Горлов. Уж что-что, а повадки этого скупердяя мне известны. Дождаться от него доброго слова все равно что второго пришествия. Но если уж он сказал, то слово его дорогого стоит.

– Очевидно, я не сумел достаточно хорошо познать его. Я – курсант, он – начальник курсов. Так что пусть это служит мне оправданием.

– Однако информацию ты все же получал не от полковника Горлова, а от Бекетова.

– Естественно.

– Странно, что он отпустил тебя, ведь наверняка ты ему приглянулся.

– Отпустил, еще не значит – упустил, – намекнул Гродов, давая понять, что тоже связан с контрразведкой. Все равно ведь командующий базой узнает, догадается или же попросту услышит об этом от самого Бекетова.

– Понятно, этот своего не упустит, – понимающе ухмыльнулся контр-адмирал. – Приказ о назначении тебе вручат в штабе. В курс дела будут вводить заместитель комбата старший лейтенант Лиханов и комиссар батареи политрук [195] Лукаш. Оба уже по несколько лет на 400-й, а посему и с гарнизоном – у них принято называть состав именно так, «гарнизоном», и с механизмами – знакомы. Так что все подробности – из их уст. Ну, а представит тебя гарнизону этой наземно-подземной цитадели майор Кречет, отправитесь вместе с ним на штабной машине.

195

Комиссарами в подразделениях РККА и Военно-Морского Флота назначали офицеров из политсостава войск, которые имели свои собственные воинские звания. До капитана включительно комиссары были «политруками по званию»: младший политрук (лейтенант), политрук (старший лейтенант), старший политрук (капитан). А дальше следовали «комиссары по должности и званию»: батальонный комиссар (майор), старший батальонный комиссар (подполковник), полковой комиссар (полковник), бригадный комиссар (генерал-майор), дивизионный комиссар (генерал-лейтенант), корпусной комиссар (генерал-полковник) и армейский комиссар (генерал армии).

– Спасибо. Разрешите идти?

– Послушай, капитан, невзирая на некоторые шероховатости с бытом и дисциплиной, батарея вот уже в течение нескольких лет занимает первое место среди подразделений базы по боевой подготовке. В десятых числах июня планируем провести общие боевые учения всех наших береговых батарей и служб. Как ты понимаешь, традицию надобно бы сохранить.

– И только так, товарищ контр-адмирал. Штатных разгильдяев в батарее терпеть не привык.

– «Штатных разгильдяев», говоришь? – Явно понравилось командующему это выраженьице нового комбата. – Ну-ну, убеди нас всех в этом.

20

Прибрежное шоссе то погружало их в степную низину, то вновь выводило на очередную возвышенность, с вершины которой открывалась часть моря или усеянное болотными островками устье какой-то речушки. На одном из таких плато, с равнины которого уже просматривались плавневые затоны Аджалыкского лимана, майор приказал водителю свернуть с шоссе, уходящего в сторону Николаева, и по едва приметной проселочной дороге они направились в глубь степи.

– А вон и ваша батарея, – молвил майор, выходя из машины, которую остановил на гребне большой ложбины, зарождавшейся где-то у берега моря и уползавшей в прибрежные полынные поля, посреди которых виднелись вдалеке три хуторские усадьбы.

– Батарея? – неуверенно переспросил Гродов. – Извините, ни одного орудия почему-то не вижу. Оборудованных стационарных позиций тоже не наблюдаю.

Кречет снисходительно проследил за тем, как, напрягая зрение, комбат пытается отыскать хоть какие-то следы батареи, и столь же снисходительно улыбнулся.

– Вот так же и всем прочим любопытным даже в голову не приходит, что крестьянские усадьбы эти – чистая бутафория, и что на самом деле под каждым из трех домов скрывается по 180-мм пушке закрытого типа, весом в девяносто тонн и при длине ствола в шесть метров.

– Ну а сам домик, очевидно, вращается вместе с орудием, обладающим круговым обстрелом… – задумчиво дополнил его капитан.

Он весьма скептически отнесся к подобной маскировке. Возможно, эти домики и способны были сбить с толку какой-то там праздношатающийся люд, но только не разведку противника, которой наверняка давно известно все то, что известно любому из пушкарей. Однако разочаровывать штабиста не стал: в конце концов, игра в секретность всегда оставалась одной из форм боевой подготовки армейцев.

– Так точно, обстрел круговой, – не без гордости сообщал Кречет. Комбат уже знал, что в свое время майор тоже начинал с батарейной службы, командиром огневого взвода. И хотя очень скоро оказался в «негнущихся рядах штабистов», тем не менее в душе по-прежнему оставался «огневиком». – Кстати, вес снаряда такой «пушчонки» составляет девяносто шесть, а вес порохового заряда картузного заряжания – сорок два килограмма, – явно бравировал своими познаниями майор. Говорил он вычурно, почти азартно жестикулируя при этом руками. – Правда, есть и тридцатишестикилограммовые. Стоит ли удивляться, что дальность полета снаряда достигает сорока километров, и залетает он при этом на семнадцатый километр небесной выси, посылая артиллерийские приветы ангелам.

– «Артиллерийские приветы ангелам» – это по-нашему, – одобрил комбат.

– А еще говорят, что стоимость одного залпа этой трехорудийной батареи такая же, как и стоимость трактора «ХТЗ». Как тебе такая бухгалтерия, капитан?

– Убедительно. Даже на врагах наших и то экономить придется.

– Здесь впечатляет решительно все – вот что я тебе скажу, комбат. Сам с удовольствием принял бы командование такой батареей, хотя по званию уже не положено.

Они вернулись к машине, и майор приказал водителю ехать дальше.

– И каково же зенитное прикрытие батареи? – спросил Гродов уже после того, как преградивший им путь часовой, возникший из хорошо замаскированного наблюдательного пункта, оборудованного рядом с землянкой, убедился, что едут свои.

– Две пулеметные установки, в четыре ствола каждая, и два зенитных орудия сорок пятого калибра.

– Надо бы попросить еще одну зенитку, тогда каждое тяжелое орудие имело бы свое зенитное прикрытие, которое можно было бы использовать и для огневой поддержки прямой наводкой, против наступающей пехоты и танков.

– Зенитки – для прямой наводки против пехоты?.. – поползли вверх цыганские брови Кречета.

– В том числе и зенитные пулеметы. При скорострельности и плотности огня этой зенитной батареи… Да в соединении с мощью тяжелых орудий…

– Впервые слышу о таком применении зениток, – пожал плечами Кречет. – Хотя не спорю, теоретически это вполне возможно. Правда, для этого следует предположить, что основные наши силы уже оказались за Южным Бугом, а войска противника, наоборот, взяли Одессу в окружение и наступают со стороны Николаева. Ты что, всерьез допускаешь подобный вариант начала войны?