"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17

– Это делает ей честь, – вновь процедил Гродов, все еще оставаясь в состоянии прострации.

– Мне нравится подобная оценка нашей разведки. Так что, будем разрабатывать план нашего с вами «ухода в ночь»?

– И снова непростительно торопитесь, оберштурмфюрер.

– Поскольку вы – командир этого отряда, то вариантов может быть несколько. Вплоть до коллективной сдачи в плен всего подразделения или большинства его бойцов. А кто запретит вам увести пленного эсэсовца в плавни, чтобы там расстрелять, а на самом деле – исчезнуть вместе с ним? Или же имитировать расстрел, а я после ухода к своим сделаю все возможное, чтобы ни один компрометирующий вас факт к энкаведистам не просочился.

Их разговор был прерван появлением на пороге часового, который сообщил коменданту, что его просят подойти к рации. На связи – штаб флотилии. Гродов приказал ему охранять пленного и поинтересовался, что за стрельба возникала на косе, у перекопа?

– Да это ж Владыка воюет, – ответил за него радист Воротов, расположившийся под навесом, построенным рыбаками между домиком и причалом. – Какая-то группа немцев пыталась проникнуть на косу, очевидно, судьбой офицера и бронеавтомобиля интересовалась.

– Но, как говорит в таких случаях мичман Мищенко: «Нэ судылося!», – завершил его рассказ сам комендант.

– Что там у вас, товарищ капитан? – возник в наушнике голос адъютанта командующего. – Сам адмирал интересуется.

– Я с группой моряков нахожусь сейчас за линией фронта, в тылу противника, – поспешно ответил Гродов.

– Адмирал уже знает об этом, нам по телефону сообщили. Потому и волнуется.

– Причин для волнения нет. Только что мы уничтожили бронеавтомобиль и около роты живой силы, румын и немцев. На рассвете плавнями уходим к своим, на плацдарм. А теперь хватит вопросов, адъютант, и внимательно слушайте меня. Телефонная связь со штабом военно-морской базы еще действует?

– Десять минут назад связывался.

– А я сделать этого не могу, поскольку нахожусь далеко от плацдарма. Так вот, срочно свяжитесь еще раз и попытайтесь найти известного вам полковника Бекетова.

– Хорошо известного нам…

– Доложите от моего имени, что в руках у меня офицер СД, который прекрасно осведомлен о судьбе Баронессы.

– Какой еще «баронессы»?

– Бекетов все поймет без лишних вопросов. Как только вернусь на плацдарм, тут же свяжусь с ним.

– Еще лучше будет, если свяжется полковник. Ему проще, закоренелый факт.

– Постарайтесь убедить его в этом, адъютант, и с меня бутылка коньяку в лучшем ресторане Одессы. Закоренелый факт!

Прежде чем вернуться в домик, капитан взошел на причал, от которого в плавни уводила извилистая, едва освещенная луной дорожка «чистой воды», и прислушался к мирной многоголосице плавней. В ней не было ничего, что могло бы свидетельствовать, что рядом – сотни врагов; что совсем близко притаилась смерть, и что с рассветом все эти голоса будут заглушены пальбой.

– Луна взошла, комбат, – появился у него за спиной Владыка. – Пора уходить. Мы выдали себя стычкой с немцами, они знают, что мы все еще здесь и понимают, что уходить будем на рассвете.

– А значит, попытаются с двух сторон блокировать плавни, войти в них, устроить на нас охоту как на перепелов. Как видишь, старший лейтенант, думаю о том же. Поэтому уходим сейчас же. Собирай людей, проводников посылай вперед, оставляем хутор, соблюдая полную тишину.

– Уже выполняю.

– Радист, свяжись-ка с монитором «Ударным», объясни ситуацию и попроси от моего имени ударить по вечерним целям, которые им известны, а также по северному участку румынской передовой. Огонь открыть через полчаса и работать аккуратно, чтобы не подвести под огонь нас самих.

– Так и передам.

– И еще, сообщи нашим на плацдарм, что мы будем выходить из плавней в районе руин водокачки. Пусть знают и, по возможности, подстрахуют.

Когда он вошел, оберштурмфюрер дремал, привалившись спиной к стене.

– Неужели ни один из предложенных мною вариантов так и не принят вами? – как бы в полудреме спросил он, не отрывая затылка от стены. – Вам хочется, чтобы во время допросов я сообщал, что баронесса Валерия характеризовала вас как офицера, вполне созревшего для вербовки, которого она хотела бы видеть гостем своего замка и офицером СД? Как офицера, который разоблачил в ее лице агента абвера, но скрыл это от своего покровителя полковника Бекетова? Вам все это нужно?

– Вряд ли эти «признания» принадлежат баронессе. Это уже ваша выдумка, оберштурмфюрер.

– Даже если выдумка? Кто в этом станет разбираться, капитан? Особенно теперь, в военное время, когда вашим энкаведистам стало известно, кем же на самом деле являлась агент Баронесса, на которую контрразведка флота возлагала такие надежды?

– Ваши лживые «признания баронессы» в самом деле могут вызвать интерес у особого отдела флота и прочих наших органов, – с усталостью в голосе признал капитан. – Но это уже как сложится… А пока что уходим на плацдарм. И советую проявлять благоразумие.

Оберштурмфюрер еще несколько секунд сидел безмолвно, затем тяжело, разочарованно вздохнул и медленно поднялся.

– Кстати, баронесса находится сейчас недалеко отсюда, в Галаце, – вполголоса проговорил он. – А если быть абсолютно точным, то пока что она нашла приют в отдельной каюте большой яхты «Дакия», являющейся штабным судном командования «СД-Валахии». То есть пребывает под опекой бригадефюрера СС фон Гравса.

– Стоит ли осуждать за это генерала? Все-таки удивительно красивая женщина.

– Нет-нет, на этом же судне находится еще одна женщина, которая остается преданной генералу СС. Да и баронесса пребывает на борту «Дакии» временно, пока решается вопрос о ее родовом замке в одной из прекрасных альпийских долин. Так что сердце баронессы Валерии по-прежнему принадлежит вам, господин капитан. И только поэтому вам уже стоит завидовать.

– Вы произносите все это таким тоном, словно приглашаете меня на свою собственную яхту.

– Или же передаю приглашение баронессы. Если бы я наверняка знал, что этот рейдерский отряд возглавляете именно вы. А так ведь услышал, как офицер, который нес меня, сказал, обращаясь к раненому моряку: «Пока охраняй. А дальше пусть с ним капитан Гродов разбирается». Вот тогда и вспомнил откровения баронессы, с которой общался по настоянию самого бригадефюрера.

– Так, может, вы решите перейти на службу в нашу контрразведку, а в качестве первого шага осуществим рейд к стоянке яхты?

– Опоздали. Теперь, как уже было сказано, яхта находится в районе Галаца. А стояла на якоре неподалеку отсюда, в районе Тульчи.

– Значит, визит откладывается. Жаль. А как с работой на советскую разведку? Вы пишите расписку о сотрудничестве, я устраиваю вам побег. Словом, нюансы подобных операций известны вам лучше, нежели мне.

– Бессмысленно соглашаться на сотрудничество с разведкой, которая вскоре исчезнет вместе с армией и страной. И потом, принципы. Лучше я дождусь конца этой военной истории в лагере военнопленных.