"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Так точно. Секретным оружием.
– Увы, давно не секретным…
– Значит, Коссовски…
– Коссовски, как и вы, пять минут назад ничего не знал о существовании Марта. По службе, конечно, по службе. По службе он узнает об этом завтра. От вас, полковник. Ясно?
– Слушаюсь.
– Я думаю, он сам догадается направить в Аугс-бург подразделение функабвера. Марта нужно унять.
Канарис наклонил голову, давая понять, что инструктаж закончен. Лахузен вышел. Вслед ему со стены корчил рожу черный японский дьявол.
В середине января 1942
– Крупно играете, капитан?
Пихт обернулся, обнажил в улыбке сверкающие зубы.
– Зигфрид! Не знал, что ты любишь играть на скачках.
– Я здесь редкий гость. К азарту, ты знаешь, не склонен.
– Идешь по следу? Крупная охота? Международная сенсация: шпион — жокей. Тебе, Зигфрид, надо ставить на темных!
Пихт раскатисто расхохотался. Несколько офицеров заинтересованно обернулись. Коссовски взял Пихта за локоть, отвел в сторону:
– А ты предпочитаешь ставить на гнедых? Не так ли, Пауль?
– Тайна ставок, тайна ставок. Тебе, Зигфрид, эта масть не нравится?
– Я обожаю гнедых. Но что-то не вспомню случая, чтобы они забирали все призы. А к тому же какие жокеи! Мальчишки. Сопляки. Разве это международный класс?
– Ты что-то мрачен сегодня, Зигфрид. Уже успел проиграться?
– Человек, лишь изредка посещающий ипподром, не может позволить себе проигрывать. Я выиграю, как всегда, Пауль!
Ударил гонг. Публика, отхлынув от паддоков, осадила лестницы трибун. Оглушительно, наперебой, закричали букмекеры.
– Посмотрим, как придут. Твоя седьмая? — спросил Коссовски.
– Первая. Точный выстрел. Твоя?
– Одиннадцатая. Алый цветок. Фаворит. Пошли!
«Бег повел Голштинец. За ним Фуриозо. Сбоил Точный выстрел», — объяснили по радио.
– Можешь выкинуть билет, Пауль, — проговорил Коссовски.
Пихт не ответил. Прильнув к окулярам бинокля, он следил за борьбой на дистанции. Коссовски достал программу, подозвал букмекера.
«С поля на первое место выдвигается Алый цветок, идущий в упорной борьбе с Голштинцем. Сбоил Фуриозо…»
Пихт опустил бинокль, лукаво посмотрел на Коссовски:
– Ты что-то сказал, Зигфрид?
– Поставим вместе, Пауль?
– Что ты предложишь?
– Есть хороший дупль. Свяжем двух фаворитов.
– Это бессмысленно, Зигфрид. Кто-нибудь из них наверняка не придет. Я не люблю дупль. Предпочитаю играть в одинаре против фаворитов.
– Как у тебя идут дела после смерти Удета?
– Завтра окончательно переезжаю к Мессершмитту: у меня, ты знаешь, там невеста. Смотри! — Пауль протянул бинокль.
Растянувшаяся кавалькада приближалась к левому повороту.
«Бег уверенно ведет Алый цветок. На второе место, обойдя сбоившего Голштинца, переложился Точный выстрел. Третья четверть пройдена за тридцать восемь секунд…»
– Все мы начинаем жизнь темными лошадками — и Зейц, и ты, и я, — задумчиво проговорил Пихт. — А кто как закончит? Фавориты обозначаются на финише.
К Коссовски подошел офицер. Сказал, что на его имя пришел
пакет с грифом «Весьма срочно. Совершенно секретно».– Вынужден удалиться. Надеюсь в скором времени увидеться с тобой у нас или в Лехфельде.
– Сказать по правде, не люблю я ваши научные апартаменты. Очень там тихо.
– Зря. Искренне говорю, зря. У нас хорошие ребята. Умницы, — сказал Коссовски, по привычке трогая свой алый шрам.
– Дай им бог здоровья. До свидания.
– До свидания. Желаю выиграть.
Уже уходя с ипподрома, Коссовски услышал, как диктор объявил: «Бег на первом месте закончил Алый цветок, выступавший под одиннадцатым номером».
Коссовски замешкался, раздумывая, не вернуться ли за выигрышем, но потом подозвал такси и попросил отвезти его на Вильгельмштрассе.
Приехав, он получил адресованный ему пакет. Его посылал дешифровальный отдел функабвера. Капитан Флике сообщал дату перехвата радиограммы — 14 января, то есть вчера.
«От Марта Директору»
– значилось в радиограмме.
–
«Работы над „Штурмфогелем“ продолжаются успешно. Как и раньше, задержка за надежными двигателями. Над ними работает фирма „Юмо“. Делаю все возможное, чтобы тормозить работу Мессершмитта над реактивным самолетом. Март».
Эта телеграмма была зашифрована новым кодом и прочитана.
Коссовски встал и нервно прошел по кабинету. После того, как он узнал от Лахузена о существовании Марта и его радиостанции в Аугсбурге, он немедленно связался с Вернером Флике из функабвера и попросил его лично разыскать подпольную станцию. Мониторы вот уже полмесяца утюжили аугсбургские улицы и окрестности. Но пока Флике не мог напасть на след. Март выходил на связь редко, в разное время суток, что трудно поддавалось анализу и разработке какой-то определенной системы.
Коссовски составил список лиц, имеющих доступ к секретнейшей информации в фирме Мессершмитта. Получился он довольно внушительным — сам Мессершмитт, Зандлер, Зейц, механик Гехорсман, обслуживающий «Штурмфогель», Вайдеман, второй испытатель Фриц Вендель, летчики отряда воздушного обеспечения, Регенбах и он сам — Коссовски.
Не сомневался Коссовски и в том, что точно такой же список мог составить любой сотрудник контрразведки абвера, люфтваффе, гестапо. И разумеется, пристальней присмотрится к Коссовски.
Напротив фамилий условными значками Коссовски обозначил, кто из них и какую информацию мог получить и передать в Москву.
Мессершмитт? Смешно и думать.
Зандлер? Труслив, малоопытен в таких делах, и вообще ему нет никакого смысла работать на русских весьма сомнительным методом. Гораздо проще передать им всю документацию того же «Штурмфогеля».
А его секретарша Ютта Хайдте? Умная, сообразительная девушка. Но она не может знать многого из того, о чем сообщают телеграммы.
Зейц? Коссовски вдруг вспомнил Париж, ресторан «Карусель». Тогда они сидели вместе — Коссовски, Зейц, Пихт и Вайдеман. В словах гарсона, подавшего бутылку, было употреблено слово «март»… Может быть, он звал Зейца? Зейц много знает и не так уж прост, каким старается казаться?