"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17

Так и не умолкнувший парикмахер уже завершал свою работу, когда на пороге появился Щедров. Майор тут же отвел руку мастера, быстро рассчитался и вышел.

– Как оказалось, адмирал Владимирский был прав, – увлек его в сторону адъютант командующего. – На предложение адмирала Жукова командующий флотом отреагировал резко и нервно. Никаких подкреплений, никаких новых десантных конвоев, а значит, и никаких десантов. Как видите, неожиданный поворот событий после такой удачной операции в Восточном секторе. И это закоренелый факт.

– Не столь уж и неожиданный этот поворот, если вспомнить предположения адмирала Владимирского.

– Словом, из штаба флота приказали впредь рассчитывать на свои силы и на поддержку той корабельной и береговой артиллерии, которая уже находится в распоряжении Военсовета обороны. Ну и ждать дальнейших директив.

– Очевидно, мне следует показаться полковнику Бекетову?

– Не стоит. Прежде чем отправиться на ваши поиски, я связался с ним. Сложилось впечатление, что он растерян точно так же, как и командующий обороной города. Он приказал вам отправляться в полк, который ведет сейчас бои в районе Новой Дофиновки.

– Опять схватка за контроль над перешейком Большого Аджалыка… – понимающе кивнул Гродов.

– Обещал похлопотать о поддержке огнем реактивного дивизиона, – добавил адъютант командующего, уже прощально хлопнув майора по предплечью. Единственное, чем он способен сейчас помочь, при всем уважении к морской пехоте и к вам лично. Закоренелый факт.

– Попытайтесь напомнить ему об этом обещании, капитан-лейтенант. Помнится, в штабе Дунайской флотилии вы не раз помогали мне своими беспардонными напоминаниями командующему.

– И особенно начальнику штаба. Закоренелый, скажу вам, товарищ майор, факт. Вы храбрый офицер, Гродов. Признаюсь, что порой хвастаюсь знакомством с вами. Но это я хвастаюсь порой, а горжусь постоянно. Надеюсь, что мы еще и под Севастополем тоже вместе повоюем.

Отыскав ефрейтора Малюту с его машиной, Гродов успел заскочить в госпиталь. Дежурная медсестра предупредила его, что Ковач находится на операции.

– Заменяет хирургическую сестру? – уточнил Дмитрий.

– Почему же, фельдшер Ковач уже сама делает некоторые операции, – встряхнула рыжеватыми кудряшками молоденькая сестричка.

– Странно, сама она предпочитает об этом молчать.

– Несложные, конечно. Однако наши хирурги, которые буквально с ног валятся, работой ее довольны; говорят, что будет талантливым полевым хирургом.

– Полевым?! – удивился Гродов. – Почему именно полевым?

– Это значит – хирургом, способным делать операции в полевых условиях, при минимальном наличии хирургических средств, – назидательно просветила его девчушка. – Теперь, во время войны, это высшая похвала хирурга.

– Кто бы, глядя на нее, мог предположить такое? – смущенно проворковал майор, не понимая, почему Магда ничего не говорила о своих клинических успехах.

Пока облаченная в халат и белую косынку Ковач приближалась к нему, майор напряженно решался: стоит ли обнимать ее при всех или же продемонстрировать суровую сдержанность. Однако все его планы и сомнения были разрушены несколькими, командирским тоном произнесенными Магдой словами:

– Вы все еще в городе, майор? – ни усталости, ни удивления на лице этой сдержанной женщины не было видно. Как, впрочем, и эмоций. – Странно.

– Я ведь говорил, что был вызван на Военсовет.

– Но он завершился несколько часов назад.

– Откуда такие сведения?

– Начальник медицинской службы оборонительного района дождался его окончания, встретился с начальником штаба и давно успел сообщить о своей беседе с ним начальнику госпиталя.

Гродов мягко, растерянно улыбнулся: такого холодного, напористого приема он явно не ожидал.

– У тебя найдется несколько свободных минут?

– Не более пяти, – едва заметно качнула головой Магда. – Причем не покидая госпиталя. Так что затевать что-либо бессмысленно.

– Понимаю, мне не следовало приходить сюда… Во всяком случае, ты моему визиту не рада. Надеюсь, на твою репутацию мое посещение госпиталя не повлияет?

Магда демонстративно привлекла Дмитрия к себе, нежно поцеловала в губы, однако выражения лица не изменила.

– Я рада видеть тебя, майор. Но еще больше рады будут видеть твои бойцы. У них там, в районе Новой Дофиновки, идут сейчас тяжелые бои. Только что привезли трех тяжелораненых бойцов. Из твоего полка. Одному придется ампутировать ногу.

– Надо бы проведать их, – помрачнел Гродов.

– Чтобы выслушать тот же вопрос, который выслушал от меня: почему ты все еще здесь, наш неустрашимый «Черный Комиссар»? Не хотела бы я присутствовать при такой встрече.

– И снова ты права.

Магда проводила майора до ворот госпиталя, и они вновь на несколько мгновений приникли друг к другу. Как же Дмитрию не хотелось расставаться с этой женщиной, как панически он боялся потерять ее! Какое-то тягостное предчувствие угнетало его сознание, его душу, заставляя все оттягивать и оттягивать момент прощания.

– Кажется, тебе совершенно не страшно за меня. Неужели ты не опасаешься, что можем потерять друг друга?

– Женщин, которые в такое страшное для страны время пытаются удержать мужей при себе или же, провожая, бредут за ними, рыдая, как над покойниками, я бы отдавала под трибунал.

– За что?!

– За дезертирство и предательство.

– Жестокая ты женщина, – улыбнувшись, повел рукой по ее подбородку Гродов.

– Как все, кто работает в кровавом фронтовом госпитале. Но дело даже не в этом. Так уж случилось, что я влюбилась в тебя, по слухам, не как в мужчину, а как в солдата, воина. Неужели ты не запомнил, упустил этот момент? Так вот, теперь я по-прежнему хочу помнить тебя как того самого Черного Комиссара и чувствовать себя женщиной настоящего воина.

– Видно, и мне придется помнить, что судьба одарила меня истинной спартанкой.

29

Еще на подъезде ко второй линии окопов грузовик Гродова был атакован двумя «юнкерсами». С пробоиной в борту ефрейтор Малюта все же успел загнать его в прибрежные плавни, спасая таким образом и машину, и ее экипаж. Но пока они вдвоем совершали марш-бросок в направлении командного пункта полка, самолеты улетели, а позиции моряков принялась вспахивать вражеская артиллерия, причем крупнокалиберные орудия палили вперемешку с противотанковыми пушчонками и полковыми минометами.