"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17

– Поцелуй меня, пожалуйста, – шепотом попросила она и, несмело подняв голову, закрыла глаза.

– Нечего и говорить, что в таких просьбах таким женщинам не отказывают, – заерзал на своем месте Юрий.

– Понятно, – закивал я отяжелевшей головой, – поцелуй, как я понимаю, несколько затянулся. – А как же твоя мама, как Наташа, Олег Семенович?

– И тут, слава Богу, все обошлось, – повернулся ко мне Юрий, – деньги в нашем мире воистину творят чудеса. Олега Семеновича мне удалось пристроить в очень хороший дом отдыха под Звенигородом. Там у него свой бревенчатый домик со всеми удобствами и полным пансионом. Наташке я, анонимно конечно, через подставного человека купил двухкомнатную квартиру в Москве. Слышал, что она поступила на учебу в какую-то академию, кажется экономическую. Ну, а маму я все же там не оставил, перетянул сюда. Она теперь у меня в пригороде Копенгагена живет, в своем домике с участком. Мы с Лизой каждую субботу к ней в гости приезжаем. По-моему, она там счастлива.

Заметив, что мчащийся словно ураган «Мерседес» начал притормаживать, Юрий выглянул в окно и удовлетворенно крякнул:

– Ага, вот и «Каракей». Все, Саня, приехали. Вон и твой «ПОЛЮС» стоит.

Мы выбрались из машины, и он помог мне вынуть из багажника подарок внуку моего шефа.

– Что ж, – протянул я ему на прощание руку, – будь здоров, господин Сорокин, не скучай там, в своих Европах.

– Головченко, Александр, пока еще Головченко, – поправил меня Юрий и, словно припомнив что-то очень важное, придвинулся ко мне вплотную. – Слушай, ты не дашь ли мне свой новый адресок, глядишь и соберемся куда-нибудь при случае вместе, а?

– Нет проблем, – ответил я, залихватски мотнув вконец отяжелевшей головой, – но только в обмен на адресок того самого места, где ты обнаружил тот самый складик.

– Ха-ха, брат, да ты хват, – весело засмеявшись, хлопнул меня по плечу Юрий, – а впрочем, слушай, не жалко.

Он прижался губами к самому моему уху и дважды, чтобы я лучше запомнил, прошептал заветный адрес.

– Как, и все? Неужели так просто? – переспросил я, поневоле отстраняясь от его колких усов.

– Вот те крест, – утвердительно кивнул он, принимая мою служебную визитку с адресом и телефоном, – там оно все за серым двухэтажным домом, прямо в садике. И двадцать пять метров вглубь... не забудь, двадцать пять.

Я проводил взглядом габаритные огни увозящего его автомобиля и, почему-то тяжело вздохнув, подхватил коробку с игрушкой и зашагал к трапу теплохода, на котором уже гулко стучало дизельное сердце главного корабельного двигателя.

Эпилог

По некой, правда довольно сомнительной традиции, я позволю себе рассказать о дальнейшей судьбе некоторых действующих лиц этой истории.

Олег Семенович Шмаков скончался 15 апреля 1995 года и похоронен на сельском кладбище, недалеко от подмосковного Звенигорода.

Семенова (Шмакова) Наталья Дмитриевна вышла замуж за своего однокурсника в конце 1993 года, но 12 августа 1994-го их брак был расторгнут. В середине 1996 года она при сдаче своей квартиры внаем познакомилась с французским нефтяником Рене Пуайетом. Знакомство довольно быстро переросло в нечто большее. Свадьбу они сыграли в доме жениха в июне 1997 года. Сейчас она проживает в окрестностях города Арль, на юге Франции.

Капитан ФСБ Николай Федорович Стрекалов погиб в глупейшей автокатастрофе в конце августа 1997 года.

Сорокина Валентина Львовна, перенеся две серьезные операции на сердце, живет в медицинском центре для престарелых в Швейцарском городишке Лозанне.

Илья Федорович Хромов принимал участие в странных и трагических событиях, которые, возможно, будут описаны в моей следующей книге. Последний раз его видели в окрестностях города Ош в сопровождении двух крепких молодых людей в июле 1993 года. С тех пор о нем ничего неизвестно.

Чета Головченко (Сорокиных) не подавала о себе никаких известий вплоть до марта 1994 года. Однако поскольку события, последовавшие после этого, еще не получили логического завершения, я вынужден пока умолчать об этом.

Максимилиан Алексеевич Кравков Зашифрованный план "Коллекция военных приключений"

МАКСИМИЛИАН КРАВКОВ

Максимилиан Кравков — талантливый писатель Сибири. Сейчас его мало кто знает, но в двадцатых-тридцатых годах он был известен и как писатель для детей и как автор интересных, остросюжетных и своеобразных повестей, рассказов и очерков о старой и новой Сибири. Он печатался в таком популярном тогда издании, как «Красная нива», в альманахе «Перевал», в горьковских журналах «Наши достижения» и «Колхозник». Его произведения в течение ряда лет в немалой степени определяли прозу «Сибирских огней» и детского сибирского журнала «Товарищ» (1928–1932), он принимал участие во многих периодических изданиях Сибири, издал в Новосибирске и в Москве несколько книг для детей и взрослых. Свыше пятнадцати лет плодотворно проработал Максимилиан Кравков в советской литературе.

Обстоятельства сложились так, что мы мало знаем о его жизни, а то, что знаем, — требует проверки. Вот что известно, например, о досибирском периоде его жизни.

Максимилиан Алексеевич Кравков родился в 1887 году в Рязани в семье врача. Родители у него умерли рано, и он воспитывался у тетки по отцу. После окончания гимназии поступил в Петербургский университет, избрав геолого-минералогическую специальность. Это случилось в разгар революции 1905 года. Кравков не остался в стороне от широкого революционного подъема. Он вступил в организацию максималистов с их требованиями «решительных действий». В 1908 году двадцатилетний студент Кравков, не успевший завершить свое образование, арестован и жестоко осужден на пять лет одиночной тюрьмы по обвинению в покушении на рязанского генерал-губернатора, хотя вина его и не была доказана. Сидел в московский Таганской тюрьме, из них год или два в кандалах. Спустя почти двадцать лет в рассказе «Два конца» Кравков опишет ощущение человека, просидевшего много лет в одиночке. «Шел Василий, — рассказывает Кравков о политическом заключенном, — свободно и ловко — к кандалам за два года привык. К тяжким бетонным сводам, мерцавшим недвижным светом, взлетали плачевные всхлипы кандальной цепи…»

В 1913 году Кравкова выслали в Сибирь на поселение в Тайшет, и с тех пор он уже не покидал полюбившийся ему суровый и богатый край.

О первых пяти-шести годах жизни Кравцова в Сибири известно очень мало. Судя по лирическому очерку «Из саянских скитаний», опубликованному в «Сибирских огнях» (1922, N 2), мы можем предполагать, что эти годы для него не прошли даром. Он много путешествует по Саянам, собирает минералогическую коллекцию, внимательно приглядывается к жизни «малых народов». Именно в это время и здесь, в Сибири, в полную силу обнаружилась страсть Кравкова к охоте, к путешествиям, здесь расцвела его любовь к природе, его жажда познать ее, проникнуть в ее тайны. Об этом говорят и люди, знавшие Кравкова лично — В. Я. Зазубрин, В. П. Правдухин, Е. Н. Пермитин, Е. Н. Орлова, К. Н. Урманов и другие. В книге воспоминаний и охотничьих очерков «Годы, тропы, ружье» В. Правдухин рассказывает об экспедиции в Саяны, начальником которой был Кравков. Он выступает у Правдухина как признанный знаток этих тогда еще не изученных мест, так как «бывал здесь прежде, когда жил в ссылке в Тайшете». Отмечая высокие человеческие качества Макса (так дружески Правдухин называет Кравкова на протяжении всего повествования) — деловитость, выдержку, смелость, Правдухин именует его «географом и любителем нехоженых дорог, неожиданных приключений». Рассказывают, что была буквально неистощимой его фантазия на устройство интереснейших поездок и путешествий.

Февральскую революцию 1917 года Кравков встретил с радостью и надеждой. А в Октябрьской — не сразу разобрался. И в 1918–1919 годах, в период колчаковщины, был управляющим Нижнеудинското уезда. После прихода Красной Армии арестовывался, но вскоре был освобожден, видимо, из-за отсутствия состава преступления. В 1920–1921 годах живет то в Иркутске, то в Омске и занимается в основном музейным делом. В 1921 году в Омске издает небольшую брошюру под названием «Что такое музей и как его устроить в деревне». В 1922 году переезжает в Новониколаевск (нынешний Новосибирск), работает заведующим отделом кинофикации, активно занимается организацией Новониколаевского музея, затем становится его директором, Ведет в музее отдел геологии, связывается со многими краеведческими организациями Сибири, в 1925 году совершает поездку по Салаиру и привозит для музея большое количество ценных материалов. В 1926 году участвует в работе экспедиции по Кузбассу, которая связана была с созданием будущего мощного урало-кузнецкого промышленного комплекса. В 1927–1928 годах совершает продолжительное путешествие по Енисею. Его книга «Естественные богатства Сибири», вышедшая в Новосибирске в 1928 году, — результат многолетнего изучения природы Сибири. Достоинство книги в том, что она накануне индустриализации страны в доступной для всех форме рассказывала о реальных перспективах, которые открываются перед советскими людьми, если в кратчайший срок овладеть таящимися в сибирских недрах сокровищами.

Простой, общительный человек, Кравков всегда был окружен интересными людьми — следопытами, охотниками-таежниками, работниками Северного морского пути, бескорыстными любителями природы, детьми и подростками. Детей он искренне любил и, работая в музее, много занимался с ними, руководил кружками школьников, умел заинтересовать их, увлечь пафосом познания родной земли. Любопытно, что многие ребята, усердно посещавшие его занятия по геологии, со временем сами стали геологами. Вероятно, из этого увлечения работой с детьми и родились его художественные произведения для юных читателей. В Новосибирске были изданы, а потом и переизданы его книги — «Дети тайги» (1929), «За сокровищами реки Тунгуски» (1931), «Год во льдах» (1933), «Золотая гора» (1934) и другие. Характерно, что почти все книги эти рассказывают об одних и тех же героях, но в разные возрастные периоды их жизни. Сначала мы встречаемся с детьми, затем они становятся подростками и юношами-студентами, но сохраняющими и вкус к познанию мира, и жажду приключений. Примечательная особенность этих повестей — использование большого количества разнообразнейшего познавательного материала. Если события совершаются в тайге, читатель узнаёт о повадках птиц и зверей, об охоте, об особенностях самой тайги, если в горах — подробно о различных ископаемых, если в море — о необитаемых островах, о ледниках или морских животных. Иногда автор утрачивает чувство меры, и некоторые страницы его детских произведений превращаются в полезную, но не обязательную для сюжета научную справку. Однако о приключениях своих героев он никогда не забывает. Книги для детей у Кравкова всегда содержательны и занимательны, хотя информационная перегруженность и дает себя знать, особенно в наше время, когда, некоторая часть этой информации попросту устарела. Пожалуй, самая поэтическая детская книжка Кравкова — «Дети тайги», которая и сегодня звучит современно — такой неподдельной любовью к природе она проникнута, так много в ней тонких наблюдений, подлинных знаний, подлинного увлечения.