Коллектор

– Так грохни его.

Это он так шутит. Ну, раз шутить начал, то все нормально, гроза миновала.

– Да я бы с удовольствием, - ответил я.
– Вот только что дальше будет? Знаешь, если уж я что и понял за эти годы, так это то, что нажать на спуск - легко. Отвечать потом гораздо сложнее.

– Дурак ты, Кирюх, - сказал Гриша и тоскливо выдохнул.
– Неужели думаешь, я не понял бы? Мы ж с тобой с детства вместе.

– Я не знал, как ты отреагируешь.

– Ну вот, реагирую.
– Гриша хмыкнул.
– И как тебе, нормально?

– Извини, что так вышло. Это не значит, что я тебе не доверяю. Просто…

– Забей, - Гриша отмахнулся. Извинений не принял, но и обижаться не стал.

– Ты почему дела бросил? Из-за девушки, что ли?

– Ну да, - кивнул я.
– Сперва, знаешь, не хотел. Жить быстро, умереть молодым и богатым… Чего еще можно желать нам, отребью с улиц, верно?

– Ну, я подозреваю, что молодыми мы умереть еще успеем. А вот насчет богатых - очень сильно сомневаюсь. Ладно, так почему все-таки решил завязать?

– Дочка, - выдохнул я.
– Как узнал, что Маруська забеременела, так все. Решил, что хватить носиться и башку под пули подставлять. И знаешь, как решил, так отрезало, даже на бабки плевать стало. Сам видишь, на работу хожу, не самую лучшую, кстати говоря.

– Да я знаю, - он ухмыльнулся.
– Как будто мы не вместе работаем… Знаешь, нам надо будет посидеть, поболтать нормально. Расскажешь какие-нибудь истории, я тебе тоже свои расскажу. Это получается, мы с тобой вроде как оба - ветераны боевых действий. Только ты тут воевал, а я - там.

– Ну как сказать, - я посмеялся.
– Не знаю, может и так. Но убивать у меня хорошо получалось. Само собой как-то, знаешь?

– Угу, - Гриша кивнул.
– Я только своего первого помню, а потом уже не придавал этому значения. Я всегда чувствовал в тебе это, кстати.

– Что именно?
– не понял я.
– То, что я вру?

– Нет. То, что ты тоже убийца. От тебя что-то типа мрачной ауры исходит. Как и от меня, мне так часто девушки говорят. Я во всю эту мистику не верю, но взгляд у нас с тобой и правда тяжелый. Для кого-то даже вообще невыносимый. Ну и бывало, посмотрю на тебя, и сразу мысль появлялась - это свой человек. Но я понять не мог, в чем дело.

– Как-то я такого за собой не замечал, - я пожал плечами.
– Наверное, потому что привык. Я в “андерах” постоянно сидел, а там вся публика - головорезы, наемники, любители убить человека за пару копеек. Пропитался всей этой темой.

– Я тебе так скажу, Кирилл. Бывших убийц не бывает. Это на всю жизнь.
– Гриша помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил.
– По делам не скучаешь?

Я задумался. А в самом деле, скучаю ли я по прошлой жизни? Там все было гораздо проще, не было этого клейма “коллектора”, не было гребаной черной униформы. Одевались мы тогда стильно, было модно таскать куртки из синт-кожи с броневыми элементами. Накладки там из арамида, пластины, вшитые в ткань. Выеживались друг перед другом, кто во что горазд. И был статус.

Проблема только в том, что статус был среди таких же наемников и малолетних дебилов, которые мечтали ими стать. Ну и среди уличной шпаны, конечно, те нас боялись и уважали. Так что, может быть, ну его, этот статус? Ради него постоянно приходилось ходить бок о бок со смертью.

– А ты по Африке не скучаешь?
– спросил я.

Гриша промолчал, покивал, а потом сказал:

– Я тебя понял, брат. Я тебя понял.

Какое-то время мы молча ехали по дороге. Каждый думал о своем.

– Знаешь, - вдруг начал Гриша.
– Ты вот у меня спрашивал как-то, как я могу быть панком, если на корпоратов работаю. Ты прав. Я не панк. Просто, знаешь… Мне хочется быть другим человеком. Забыть, кто я такой на самом деле. Притвориться, что никого и никогда не убивал. Отвлечься.

– У тебя так крыша поедет, братишка. Меня тоже иногда терзает из-за прошлого, но мне надо ради семьи переступать через себя и идти дальше, просыпаться по утрам и идти на работу. Детские смеси очень дорогие.

– Тоже не спишь?

– Бывает. Я на кофе плотно торчу. А по вечерам снотворным закидываюсь.

– А сонные параличи видел? У меня через день всякая, - белый шум, - видится. То тени какие-то голову мне отрывают, то дети горят. В дверь скребут.

– Похоже, у тебя капитально едет крыша, - я покачал головой. В этом ведь есть и моя доля вины. Я врал, а потому не знал, что ему так плохо. А если бы знал, постарался бы помочь.

– Может, тоже семью завести? Хватит по шлюхам бегать, мне это никакой радости уже не приносит…

– Хорошая идея. Планы на сегодня не изменились?
– задал я вопрос.

– Нет, - он качнул головой. Следующие его слова в моей голове заглушил белый шум.
– Нажрусь, закадрю кого-нибудь и поеду отвисать домой. Ты разберись завтра с этим должником сам, я попозже подъеду. Нормально?

– Да без проблем, - пожал я плечами.

***

Попрощавшись с Гришей, я поехал домой по привычному маршруту. Днем можно было бы добраться до квартиры за один неполный час по юго-восточной магистрали, но в час-пик там запросто можно встать до ночи. Вечером по шоссейным дорогам гоняет слишком много придурков, и часто они бьются друг о друга на полной скорости или впечатываются всмятку об отбойники. Потом о них разбиваются те, кто летел сзади, и в итоге за считанные секунды собирается полный караван битых “Карин”, “Регин” и прочих “Жигулей” с изуродованными трупами внутри. Полосы экстренно перекрывают, выводятся указатели, и широкая магистраль превращается в узкое горлышко.

Конечно, такое случается не каждый день. Учитывая плотность потока, шанс погибнуть на дороге - меньше процента. Но если авария все же случится, я буду дома слишком поздно и получу по башке от жены. Сегодня я ушел очень рано, а возвращался чуть позже обычного, так что без подарков лучше не возвращаться. Попробую задобрить ее сладким, а себе возьму бурбон и выпью перед сном.

Мысленно возвращаясь в мегабашню Квартала, я ненамеренно ощущал боль в груди, легкие будто сдавливало. Я старался думать о сегодняшней бойне так, словно она случилась уже очень давно, еще в мои наемнические годы. Конечно, убитые мной люди были ублюдками и бандитами, такими же убийцами, как и я сам. В конце концов, я защищался. Но все-таки это были живые люди, со своими мыслями и мечтами. А я перестрелял их, как мишени в тире. Но больше всего меня терзало то, что я не чувствовал своей вины. Словно кто-то давил на спуск вместо меня.

Сложно понять свои чувства, когда за один рабочий день убил десяток людей. А сколько я убил в целом за свою жизнь - даже сосчитать не могу. Да и не хочу. Жаль ли мне тех, кого я застрелил? Нет. Ни капли.

Я проехал вдоль высоток Южнопортовой улицы. Никакого порта тут отродясь не было - название перешло с карты Старой Москвы. Зато здесь была “Пятерочка”. Я припарковался около магазина, открыл мессенджер и зашел в переписку с Марусей. Перед глазами начали всплывать сообщения, которые она написала мне за рабочий день, одно за другим:

“Как дела”, “Что-то серьезное? Удачи, дорогой”, “Мы с Сашей смотрим запрещенку про американского кота и мышку. Мы террористы”, “Купи памперсы и салфетки! И прокладки мне. Твои девочки нуждаются в поддержке!”, “Кирилл, ну где ты? Даже не читаешь. Я же волнуюсь”, “Ну все, я обиделась. Это официально. Не забудь смесь”.

Прочитав сообщения, я мысленно набрал ответ и спросил, купить ли что-нибудь еще. Ответ пришел сразу: “Я весь день волновалась. Теперь мне нужны пиво и чипсы, чтобы заесть стресс. Вот так!”