Коло Жизни. Бесперечь. Том второй
Шрифт:
– Красивое имя, мне нравится, моя душа, – нежно отозвался старший жрец, и сызнова ощутив ту самую вибрацию, мягко улыбнулся. – И думаю понравится дарицам.
– Ах, отец, как мы только дарицам объясним, откуда взялась моя беременность… Я о том все время думаю, – взволнованно продышала Есислава и уткнулась лицом в грудь вещуна, пугаясь и единожды радуясь произошедшему.
– Бог Стынь велел поколь не кому не сказывать о том, – негромко отозвался Липоксай Ягы и бережно обхватив девушку за плечи, неторопко опустив, посадил на скамейку, и сам воссев подле. Он сделал так, понеже ощутил легкий трепет всей плоти девушки, пробежавший с головы до ног. – Не сказывать покуда о ребенке никому. Через полтора, два месяца, не более того, к нам прибудут посланцы Богов,
– Не так… – прошептала Есинька, припоминая нынешние видения. Обаче, не желая расстраивать старшего жреца, тихонько дополнила, – со мной все будет хорошо.
Вещун и девушка опершись спиной о деревянный ослон скамейки, сверху укрытый мягким тканевым покрывалом замерли, точно расслабившись под лучами Месяца. Есислава успокоено вздохнув, прислонила голову к плечу старшего жреца, ощущая лишь обок него защищенность.
– Почему только, – погодя, словно самому себе сказал Липоксай Ягы, очевидно то, что его весьма волновало. – Почему Бог Стынь не может своей мощью излечить твой глаз, и вернуть зрение… Ведь силы Зиждителя безмерны.
– Силы безмерны, – тотчас принялась пояснять девушка, и, повернув голову в сторону старшего жреца, нежно поцеловала его в плечо. – Но в божественных делах все разделено. Каждый занимается тем, что предписано. И Боги никогда не лечат людей… Они вообще не лечат, в том для них нет надобности. Да и силы свои они не должны тратить на такие мелочи. Для тех нужд существуют определенные создания. Стынь, сказал, зрение мне вернут гипоцентавры так, что не беспокойся более о том отец, и по поводу моего здоровья тоже. Меня больше тревожило, что ты можешь посчитать мое положение позором для чести жреческой касты.
– О, моя дорогая девочка, – ласково молвил Липоксай Ягы и теснее приобняв юницу за стан, привлек к себе. – Я бы никогда… ничего такого не позволил себе подумать, сказать… слишком сильно тебя люблю. Однако дарицы… увы! именно так и подумали бы. Коль бы еще не хуже сочтя, что тобой овладели демоны или бесы.
Вещун произнес ту молвь и резко прервавшись, смолк, точно озвучил какую глупость подле божества и тому явственно расстроился. И меж отцом и дочерью, не всегда кровными… иногда только духовными, сплоченными жизнью, наступив, поплыло отишье. Лишь слышалось тихое жужжанье… попискивающе-растянутое гудение комаров слетевшихся к пиру на запах человечьей юшки. Откуда-то издалека долетало раскатистое трель… трель.. ту выдуваемое какой-то малой птахой.
– Знаешь, отец, я хочу тебе кое-что рассказать, – наконец, прервав гудение комаров и подавляя окрики птички, произнесла Есинька. – После того как я попала в поселение манан, народа Бога Круча у меня появились видения. После возвращения к тебе они на какое-то время утихли, но сейчас вновь появились и можно молвить участились. Я рассказала Стыню о них и он сказал, это не видения, а события моей прошлой жизни.
– Прошлой жизни, – едва слышимо повторил старший жрец, и в тембре гласа его прокатилось изумление.
– Да из прошлой жизни, – молвила юница, и для значимости произнесенного выскользнув из объятий вещуна, воззрилась в его едва озаряемое желтоватым сиянием месяца широкое с крутым лбом лицо. – Нынче и вовсе эти видения оказались такими мощными, яркими… и я многое из них поняла. В той, прошлой своей жизни я была первой женщиной Владелиной. И родила своего единственного сына от Бога Огня. А демон… вернее демоница, имя которой рани Темная Кали-Даруга являлась для той Владелины вроде ты для меня… вроде матери… И Владелина ее очень любила. Такие четкие воспоминания я в них не только видела эту Кали, но и чувствовала ее любовь. Понимаешь о чем я отец? – Глаза Липоксай Ягы зримо в свете Месяца увеличились от удивления, вероятно, втрое. –
Демоны, – продолжила говорить девушка, – это не потусторонние силы, оные противостоят Богам Света, исполняя веления Першего направленные на колебание веры и традиций дарицев. Демоны это не странные, неведомые, а зачастую и ужасные существа из преданий встреча с которыми может принести смерть как физическую, так и духовное отклонение от истинных верований. Демоны, отец, это народ, созданный Богом для определенной цели.Есислава смолкла, обдумывая, как о видение рассказать более доходчивей вещуну. И вспомнила давешнее видение… такое насыщенное, жизненное. Она застыла в кресле в своей опочивальне, и, сомкнув очи, точно провалилась в события той жизни… не просто услышав молвь, но ощутив и запах, и звуки, царящие окрест нее… вернее окрест Владелины. Сладковато-травные ароматы лугов ударили в нос, а в ушах послышался посвист и перелив песен жаворонка аль соловья.
– Как и у иных племен, – проплыл низко-мелодичный голос Рани Черных Каликамов и пред очами точно колыхнулась россыпь черных, густых волос плотно укрывающих ее спину. – Таких как белоглазые альвы, гомозули, вьян друды, бесицы-трясавицы, трикстеры, дивьи люди, асанбосамы и многие иные созданные для определенных целей, и демоницы являются творениями Бога. Наш Творец Господь Перший создал нас трех сестер: меня, Калюку-Пурану и Калику-Шатину первыми созданиями Вселенной и для определенной цели… И эта цель воспитание лучицы, самого дорогого, бесценного творения для всех Зиждителей и Родителя.
– Лучицы? – переспросил Липоксай Ягы, теми поспрашаниями возвращая Еси в эту жизнь.
А в голове старшего жреца нежданно туго кольнуло… так, что он зримо перекосил уста. Несомненно, бес, восприняв рассказ девушки, передал его по иерархии ввысь, непосредственно Мерику, который освободившись от каземата, с особой тщательностью выполнял все указанное ему Господом Першим.
– Да, лучиц… Демоны воспитывают лучиц, – добавила Есислава, впрочем, не решившись пояснять вещуну, что лучица и ее душа есть единое целое. – Они демоны и впрямь выглядят несколько необычно. У них четыре руки, три глаза и голубая кожа, одначе, это совсем не злобное, как считают дарицы, существо, а вспять очень хорошее… светлое.
Еси, конечно, ошибалась, определяя демонам всего-навсе положительную роль, выступая со стороны испытываемых Владелиной чувств. Ведь не Влада… не тем паче она не знали, как в свое время расправилась Кали-Даруга с Братосилом. Не знала, что это племя вообще достаточно жестоко относится к человеческому роду, и не только в данном случае имели значения, испытываемые рани Черных Каликамов старые обиды, но и вообще… вообще демоны не любили людей. Действуя впрочем, всегда лишь в рамках предписаний али установленных законов. Каковые скорее всего на начальном этапе жизни землян, напугали детей и тем предопределили в них развитие того самого не благовидного образа демонов, со временем и вовсе навесившего на них метки отрицательных, злобных существ.
– Мне кажется… эти видения, – достаточно беспокойно произнес Липоксай Ягы и тягостно вздохнул. – Что-то не совсем нормальное… болезненное и наверно вызванное перенесенными страданиями. Что о них тебе сказал Бог Стынь?
– Он, похоже, тоже встревожен, – отозвалась Еси и судорожно дрогнула.
Определенно, ей о том было сложно думать… говорить… Еще сложнее видеть свое (как она считала) прошлое, ощущать испытанные чувства, пережитую радость, горесть и такую трепетную близость, любовь Богов, в первую очередь Расов.
Есислава и Липоксай Ягы долго еще сидели на скамейке, наблюдая за небесами, где неспешно двигался повдоль небосвода оставшийся одиноким… одиноким на веки, тысячелетия спутник Месяц. Они разговаривали не только о видениях девушки, не только о ее здоровье, но и о том, что составляет, насыщает жизнь… существование любого народа. Они толковали о верованиях… о понятиях добра и зла… света и тьмы… о душе. Они не спорили… не горячились, потому как оба знали много больше чем обычные люди… общаясь… непосредственно соприкасаясь с Одной и Другой стороной бытия.