Колодец

– Само-собой, - говорю.
– Слыхивал я мальцом басни про то, как бывало, звери детенышей человеческих выкармливали. Кем, по-твоему, они вырастали?

– Не знаю, - отвечает, - зверями, очевидно.

– То и со мной. Я теперь, может, только наполовину человек, но без этой-то половины мне и вовсе конец. Мой, - говорю, - мне мир нужен, чтобы жить. Я тебе, Наставник, так скажу: хочу, чтоб у меня все людское было. Дом свой, жена, дети. А вот от отравы вашей подыхать не хочу.

– Ну, а что ты можешь сделать?
– спрашивает.

– А что надо, то и смогу. Сами не хотите добрыми быть - так заставим! Обрадовались, - говорю, - что Контакт не получился? Ничего! Будет вам Контакт, ни в какой пещере не спрячетесь! Я, - говорю, - сперва людей найду, вот таких, как сам, долгоживущих, чтоб дети учиться успевали. А там уж, как хотел, так и сделаю: никто небось торопить не станет. Сам их полюблю и себя полюбить заставлю, своим стану, кровным, чтоб и позабыли, что пришлый я. А чему здесь научился - так оно пригодится, я с этим много добра людям сделаю, чтоб меня любили-почитали.

– Ну и что?
– спрашивает.
– Чем это поможет?

– А то, - говорю, - что правды-то я им не скажу, не стану на вас напускать. Они за братьев вас почитать будут, сами в Колодцы полезут, с родней свидеться! Тут уж вы никуда не денетесь, эти самые ваши этические нормы не дадут, потому что все на глазах, негде от правды спрятаться. Что, - спрашиваю, - худой план?

Помолчал он, подумал.

– Не знаю, Ули, - говорит, - может быть, ты и прав. Если нам навяжут Контакт, мы, действительно, никуда не денемся. Я вот впервые задумался о другом.

– О чем?
– спрашиваю.

– Будете ли вы сами к нам добры?

– Когда?

– Когда-нибудь, когда сравняетесь с нами.