Колокол

После смерти Наташи мир изменился для меня. Даже Боги не всесильны. Я не знал тогда, кому молиться, кого проклинать. Я знал одно - мир изменился окончательно и бесповоротно.

За столиком маленького уютного кафе сидел немолодой уже, но вполне подтянутый мужчина, неторопливо пил пиво, и, щурясь от майского солнца, наблюдал, как стайка воробьев отбирала хлебный мякиш у медлительных тупых птиц мира.

Тень затмила на мгновенье взор, и Герр Штайгер машинально повернул голову в сторону объекта, затмившего весенние лучи.

– Я могу присесть рядом с Вами?

– проговорил незнакомец со странным акцентом. Произношение было идеальным, но слух резали некоторые нотки, которые не походили ни на один их слышанных ранее Штайгером диалектов или акцентов.

– Да, пожалуйста, присаживайтесь, - сказал Герр Штайгерр и отодвинул газету на свою сторону, - хотите кофе или быть может пива?

– Пожалуй, я бы выпил чая, - герр Штайгер подозвал официантку и заказал.

– Я так думаю, что Вы не впервые в нашем городе.

– Тонкое замечание. Я бывал много раз в вашем городе, и с удовольствием возвращаюсь снова и снова.

– Да, но только это уже не тот город, что был раньше. По крайней мере, не тот, что живет у меня в сердце.

Я промолчал, было интересно к чему ведет Герр Штайгер. Принесли чай, и мы тихо принялись за свои напитки.

– Когда я был мальчишкой, мы часто играли в захват крепости, она неподалеку отсюда. Не всегда победа была нашей, но борьба, была интересна сама борьба. На набережной я познакомился со своей будущей женой. Это было много, много лет назад... А что сейчас? Мы вымираем, Николай, ведь я не ошибся, назвав Вас этим именем.

– Нет, Вы правы, Герр Штайгер. Я бы спросил, как Вам удалось меня узнать, но ответ очевиден и так.

– Конечно, я ждал Вас. Рано или поздно, но вы, до сих пор не могу определиться, как называть вас.

– Думаю, что Вы сможете найти в истории наши имена, но имеет ли это значение? Предполагаю, что и суть нашего разговора Вам тоже известна?

– Да, мало того, я готов дать ответ прямо сейчас.

– Извольте.

– Мой ответ да. Я слежу за новостями, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы спрогнозировать ближайший ход событий. Но Вы также должны понимать, что я солдат и выполняю приказы.

– Я Вас и не хотел призывать к неповиновению. Никто не может сказать, что действительно правильно и ложно.

– Я уверен, что Вы. Николай, знаете, что нас ждет. Я буду руководствоваться своей совестью.

– Благодарю Вас, более мне ничего от Вас не нужно.

Я допил чай и собрался уходить. Герр Штайгер встал, протянул мне руку, и я пожал ее. Он посмотрел впрямую на солнце и спросил:

– Сколько нам еще осталось?

Я лишь покачал головой.

– Все зависит от вас, мы не решаем за людей их судьбу. Прощайте.

– Прощайте, Николай. Может, увидимся в другой жизни.

Я вышел на центральную площадь, когда ко мне присоединился Олег.

– Ты новости смотрел?
– спросил я Олега.

– Да. Точка не возврата пройдена. Николай, ты считаешь, что мы все делаем правильно?

– Нет.

– Тогда, - Олег задумался.

– Тогда почему мы вмешиваемся, если не знаем, что будет лучше на этот раз?

– Да, именно.

– Олег, ты же помнишь начало?

– Да, тогда было все просто.

– А помнишь, когда на Совете первый раз решили исключить нашу группу?

– Как не помнить, - Олег мрачно вздохнул, - я думал тогда, что все для нас закончилось.

– Ну, закончилось, не закончилось, а ведь мы много времени потеряли, люди перестали в нас верить, перестали нам верить.

– Да, группа Свенсона наделала делов, их политика невмешательства!

– Ну, ты тоже не совсем прав.

– Почему? Надо было действовать! Надо было на корню выжигать этих, - Олег с омерзением сплюнул.

– Ты забываешь об одной важной вещи. Все, что происходит в этом мире, все это послужит нам в дальнейшем.

– С точки зрения Эксперимента, безусловно. А может он и не нужен вовсе?

– Все может быть. Ты не забывай, что люди не перестали быть людьми, даже когда мы покинули их.

Мы шли неторопливо по набережной. Прохладный речной ветерок легко блуждал среди деревьев, то и дело игриво подталкивая в спину. Теплый летний вечер успокаивал, вечерний город был тих и свеж. Олег остановился.

– А что будет в конце? Что будет, когда все закончится?

– Не знаю.

– Нет, Николай, знаешь! Что дальше?

– Не могу сказать, это будет решать Совет. У нас с тобой еще есть время.

– Время... нет у нас уже времени! Что будет с моей семьей?

– Олег, не забывай, не забывай! Ты не они, это не твоя семья. Забыл Правила?

Олег замолчал. Он опустил голову и вздохнул.

– Я помню правила. Но ведь они живые, ты, ты же сам это знаешь - они живые!

Я посмотрел на Олега. Как часто я слышал это, как часто мои товарищи путались в реальностях. Он всегда был таким, с самого начала. Именно поэтому я и взял его. В чем-то он конечно прав. Я посмотрел на гуляющие по набережной пары, они тихо разговаривали, смеялись. Они любили, ненавидели, они умирали, рождались, они жили.

– Олег, - я серьезно посмотрел ему в глаза, - ты знаешь правила, ты не должен больше об этом говорить, иначе я буду вынужден тебя заменить. Тебе все понятно?

– Да, Николай. Мне все понятно, - сказал Олег и с некоторой злобой посмотрел на меня.

Дальше мы шли молча, мне не хотелось его тревожить, пусть обдумает все сам. Я знал, что поступаю правильно, но легче от этого мне не было.

* * *

Рашид сидел у себя в доме и перебирал старые фотографии. Фотографий было много, набралось бы не на один альбом, но он хранил их исключительно в старом кожаном дипломате. Разложив фотографии на столе, на диване, он подходил то к одной кучке, то к другой.