Колокол

Чего там только не было: от набора экстренной помощи, до портативного дефибриллятора и аппарата искусственного дыхания с инструкцией в ярких картинках. В дальнем отсеке он нашел небольшой склад с запечатанными индивидуальными сухими пайками. Некоторые коробки с пайками были пусты. В стену был вделан кран. Он взял один из одноразовых стаканов, которые ровными стопками располагались в нише, и налил воды. Вода была холодная и совершенно безвкусная, такая, какую обычно можно встретить во многочисленных офисных центрах и медицинских учреждениях. Но это была самая вкусная вода в его жизни!

Наполнив стаканы, он передал каждому из членов группы. Все пили сосредоточенно, медленно, стараясь не пролить ни капли.

– Пока хватит, - жестко сказал блондин, - если все так, как описывает нам наш друг, воду надо экономить.

Сутулый отдал свой стакан, посмотрел еще раз на пульт. Включив очередной переключатель, он попросил всех сесть и по возможности держаться за что-то.

Проговорив про себя молитву, он нажал несколько клавиш. Дверь челнока закрылась с сильным шипением. Загудели вентиляторы, и на всех подул мощный, освежающий поток холодного воздуха. Мощный луч света ударил в темноту туннеля. Проверив, что прожектор бьет в нужном направлении, сутулый включил систему оповещения о столкновении, направил рукоятку джойстика влево. Челнок сильно дернулся. Люди на креслах попадали друг на друга. Челнок дернулся еще раз, но уже не так резко, и начал медленно набирать ход.

– Мы все умрем, умрем. Заживо, в этом каменном мешке, - тихо шептала женщина с взлохмаченными волосами, сидя на полу вагона, прислонившись плечом к двери.

– Замолчите уже наконец! И без вас тошно!

– А что, я говорю неправду? Мы уже мертвы, понимаете? Уже мертвы!

– Женщина, примите, пожалуйста, это, - мужчина в белой рубашке протянул ей две желтые таблетки и свою порцию воды. По нему градом струился пот, было видно, как ему хотелось пить. Свой пиджак и галстук он давно уже бросил в угол. Видимо стеснение своей полной фигуры, а может воспитание, не позволяли ему раздеться до белья, что сделали уже многие.

– Я, я не буду это пить! Вы хотите меня отравить!

– А зачем? Ведь мы с Вами в западне, какой смысл? Видите, я отдаю Вам свою воду. Выпейте, пожалуйста, поспите пару часов. Вы пугаете детей, им и так не сладко.

Женщина посмотрела на него и неуверенно взяла таблетки. Посмотрев на них некоторое время, она решилась, и проглотила их. Он протянул ей воду, но она помотала головой.

– Отдайте ее лучше ей, - она показала рукой на соседний ряд кресел, где расположилась мать с ребенком. Девочка уже несколько часов пыталась уснуть. Ее бил горячечный бред, она прижималась к матери, и во сне что-то шептала.

Он подошел к ним. Протянув матери остатки воды в бутылке, он приложил руку к голове девочки. Жар, очень сильный жар. Порывшись в своем портфеле, он достал несколько таблеток и протянул их.

– Дайте ей сначала две, через три часа, повторите. Экономьте воду, их нельзя просто глотать.

Мать начала будить ребенка, с трудом заставляя ее проглотить горькие пилюли. Через пятнадцать минут ребенок уснул.

Мужчина сел напротив них. Устало положив рядом портфель, он посмотрел на свои часы. Время близилось к девяти вечера. Женщина, убаюкивая ребенка, тихо его спросила:

– Вы думаете, что она права, - женщина скосилась на уснувшую после истерики.

– Я думаю, что в ее словах много правды. Но я также верю, что господь не оставит нас.

– Господь? Мне кажется, он нас уже давно покинул.

– Может и так, но это мешает мне верить в чудо. Понимаете, дело не в том, как он должен нам помочь, должны ли небеса, - он обвел руками потолок вагона, - развернуться, и оттуда попадать спасательные лифты. Или вдруг свет озарит нас с вами, открывая нам путь во спасение.

– Я хочу только одного, чтобы моя дочь осталась живой. Для себя мне ничего не надо, - она поцеловала спящую девочку.

– Тогда верьте в это. Не должно быть ни тени сомнения, иначе сомнения подведут вас, когда потребуется от вас решительность.

– Вы говорите как проповедник.

– Отчасти я им и являюсь. Я врач. За свою жизнь я видел много доказательств того, что принято считать деянием божьим. Действительно ли господь помогал моим пациентам, не знаю. Когда-то мне хотелось в это верить. Сейчас я не знаю, хочу ли я действительно знать правду.

Снаружи раздался голос машиниста.

– Через десять минут, я отключу свет.

Люди недовольно загудели.

– Повторяю, через десять минут. Приготовьтесь, пожалуйста.

Люди начали занимать места в вагонах, пытаясь устроиться поудобнее для сна. Дети уже давно спали на коленях у отцов и матерей, то и дело сквозь сон повторяли: "Мама, а мы скоро приедем домой?" "Скоро, солнышко, скоро. Спи пока" - тихо отвечали матери, скрывая надвигающиеся к горлу всхлипы.

Машинист зашел в вагон. Откину фальшпанель около последних сидений, он открыл щиток.

– Я выключаю, - предупредил он, и свет в вагоне погас. В соседнем вагоне другой мужчина повторил его действия, и все погрузились в слепящую глухую тьму.

Свет фонаря уперся в нагромождение бетонных плит. Развороченный локомотив остался далеко позади. Группа шла уже более пяти часов.

– Давайте сделаем привал, - сказал Игорь, вглядываясь в бетонную гору, освещенную скудным желтым светом.

Достав бутылку, Игорь передал ее по кругу. Каждый сделал по глотку.

– Интересно, вторая группа нашла уже челнок?

– Надеюсь, - ответил Игорь.

– Нет, не нашли, иначе мы бы услышали его, - уверенно ответил коренастый Слава.

– Нет, не услышали бы, - проговорил пятый член группы, - мы прошли ряд больших завалов, звук будет экранироваться и до нас не дойдет.

– Мы прошли семнадцать километров. Надеюсь, что вторая группа удачливей.

– Не думаю, как не крути, им тяжелее, у них нет фонаря, идут почти в полной темноте.

– Это да.

Андрей сидел и что-то рисовал пальцем на земле. Он смотрел на гору бетона и продолжал рисовать круги.

– Там ничего нет, - уверенно сказал пятый член, - нам надо поворачивать обратно.

– Почему ты так решил?
– спросил его Алексей, - ты что-то увидел, да?

– Нет, я просто это чувствую.

– Чувства роли не играют, нам надо идти дальше.

– Ну, пойдем мы дальше, а что толку? Челнок, даже если мы его найдем, в лагерь не возьмешь, какой смысл, - спросил Слава.

– Смысл в том, чтобы найти его. Дальше будем действовать по обстоятельствам, - твердо проговорил Игорь. Его тоже смущали те завалы, что они уже прошли. Он понимал, что не все удастся пересечь их, но надо было придерживаться первоначального плана.