Коломбина выходит из треугольника. Сборник
Шрифт:
Занавес.
История 3. Прогноз погоды
Режиссёр слушал Полину, едва сдерживая смех. Забавно было смотреть, как женщина кривляется на стуле, пытаясь скрыть смущение. Она никак не могла сформулировать запрос, с которым пришла на психодраму. Интонации её голоса иногда становились совсем детскими. Похоже, роль ребёнка служила ей своеобразной защитой: с ребёнка спрос меньше.
– И всё же. – Режиссёр посмотрел на часы. – Нам нужно понять, над чем мы будем работать. Если вы не можете определиться с важной для вас темой, вспомните любую ситуацию,
Полина опять поменяла положение ног (теперь уже правую закинула на левую), тщательно потёрла ладони друг о друга и скривила рот, обыгрывая таким образом паузу, которую взяла для раздумий.
– Ну хорошо. Вот к примеру совершенно дурацкая ситуация, – она наконец нашла позу, в которой смогла открыто общаться. – Стыдно говорить о такой ерунде, но вы сами предложили… Меня очень сильно раздражает одна девушка в телевизоре. Она читает прогноз погоды в вечерних новостях. Даже не раздражает, а прямо бесит! И непонятно, почему. Ведь она ничего мне не сделала, и мне ничего от неё не надо. Бред какой-то!
– Что именно бесит вас в этой девушке? – Режиссёр оживился, увидев, как поднимаются чувства у его подопечной.
– Её неадекватное поведение. У неё какая-то странная мимика, неестественные интонации. Как подросток, ей-богу! Ну кто так читает погоду?! Ведь это же на всю страну! Чему их там учат, на телевидении?! Злюсь на это страшно! А ещё муж сестры масло в огонь подливает. Зовёт меня к телевизору, если я не рядом, и каждый раз произносит одну и ту же фразу: «Вон твоя любимая опять выступает!» Издевается просто!
Полина даже раскраснелась, и похоже сама была рада тому, что выразила наконец свои чувства. Режиссёр оценил про себя уровень её энергии как «то, что нужно для проигрывания драмы», и тут же предложил показать девушку-диктора, как если бы она сейчас выступала в вечерних новостях.
Полина вышла на сцену и неожиданно для себя самой начала смеяться. Смех был таким звонким и заразительным, что Режиссёр рассмеялся вместе с ней. Этот самый смех он сдерживал с начала их беседы.
– Что со мной?! Я не могу остановиться, – сквозь слёзы не то веселья, не то истерики сумела проговорить Полина. – Какая-то странная реакция на сцену…
– Подождите! – Режиссёр взял ситуацию под контроль. – Вы диктор центрального телевидения! Забыли? Сейчас начнётся эфир. Соберитесь. Расскажите о том, что чувствуете, ведь скоро на вас будет смотреть вся страна.
Женщина перестала смеяться. Выпрямилась, лицо её стало серьёзным. Было видно, что Полина вошла в роль диктора.
– Очень волнуюсь. Сейчас надо будет говорить, а я чувствую неуверенность и прямо теряюсь перед камерами. Я слишком молода и неопытна. И я знаю, что у меня нелепо получается читать текст о всяких циклонах и антициклонах… Когда я выступаю, то вообще перестаю понимать смысл своих слов. Выгляжу глупо, знаю, но по-другому пока не могу.
Она взглянула на Режиссёра, и взгляд её просветлел. Теперь Полина говорила от себя:
– Боже мой! Это же я, я сама! Ведь я точно так же, как эта девушка, веду себя, когда мне приходится выступать на публике или перед авторитетными людьми. Сейчас я понимаю её. Она корчит эти смешные гримасы и использует странные интонации из-за дикого смущения! Теперь я даже сочувствую ей. Я такая же…
Режиссёр понимающе улыбнулся, вспомнив поведение Полины в начале встречи:
– Дело в том, что нас раздражает в других людях то, чего мы не принимаем в самих себе. Эта девушка из телевизора показывает
вам ту вашу часть, которая смущается и стесняется, и выглядит неадекватно ситуации. И вы, похоже, отвергали эту часть себя, не признавали её. Поэтому и реагировали на неё агрессивно.– Да, это так, – сказала Полина.
Щёки её по-прежнему пылали, но уже не от раздражения и истерического смеха: цвет и выражение лица указывали на то, что женщина «присоединила» к себе свою теневую сторону, и почувствовала себя более целостной.
В этот вечер Полина пришла домой и решила непременно посмотреть прогноз погоды, чтобы отследить свои теперешние чувства к девушке-диктору, ставшей ей уже почти родной.
Как обычно, за столом в гостиной собралась семья Полины: мама, сестра с мужем, их дети и старенький дедушка. В течение получаса всё проигрывалось по привычному сценарию: молча ели, одновременно с этим смотрели новости, и каждый был погружён в свои собственные мысли, не делясь ими с домочадцами. Полина с внутренним любопытством и особым трепетом ждала того самого момента, когда она сможет проверить свою реакцию. И вот он настал!
– Опять твоя выступает, – произнёс муж сестры, подмигивая Полине, и со смаком откусил кусочек печенья.
Полина, не скрывая улыбки, посмотрела на экран телевизора, на девушку, смешно рассказывающую о погоде, и… рассмеялась. Смех этот был добрым, и смеялась она над собой.
Родственники были обескуражены. Они замерли в своих позах, с удивлением глядя на Полину. На их лицах читалось: «И где же твоё возмущение? Почему не сыплешь в дикторшу всякие ругательства?»
Полина всё ещё улыбаясь, решила дать объяснения:
– Меня больше не раздражает эта девушка.
Потом посмотрела на мужа сестры и добавила:
– Теперь можешь звать меня к телевизору, сколько хочешь – я не буду её осуждать.
А внутри себя она его спросила: «Кстати, а зачем ты это делал? Хочешь видеть, как я бешусь?»
Занавес.
История 4. Поменяемся?
Двери открылись, пассажиры вошли, двери закрылись. Вагон метро снова тронулся в путь. Кира уже больше двух остановок сидела, не поднимая глаз. Но тут – то ли поезд резко дёрнулся с места, то ли голова качнулась, сопротивляясь внезапному сну…
Девушка посмотрела прямо перед собой. Напротив сидел красивый молодой человек и тоже смотрел на неё. Он действительно был красив. Не симпатичный, не привлекательный – красивый по-настоящему: лицо, плечи, руки…
Несколько секунд Кира не могла пошевелиться, но потом смущённо отвернулась.
«Ничего себе! – начала она внутренний диалог. – А я думала, что таких мужчин просто так уже не встретишь. Разве такие ездят в метро? Интересно, сколько ему лет. 29? Нет, пусть будет 28! Наверно, ходит в спорт-зал, раз такая фигура».
И чтобы утвердиться в своих размышлениях, Кира снова взглянула на красавца. Он по-прежнему смотрел на неё. Его взгляд не сопровождался никакой мимикой и уж тем более улыбкой, но был вполне осознанным, с интересом.
Кира быстро отвела глаза в сторону, делая вид, что разглядывает не только его, но и других пассажиров.
«Ну вот же – такая симпатичная дамочка сидит рядом с ним! Почему же он смотрит на меня? – продолжала задавать себе вопросы девушка. – Ведь я не могу ему нравиться. Нет во мне яркости: ни в одежде, ни в лице… А если он попытается со мной заговорить, я и фразы-то нужные не подберу. О чём со мной вообще можно беседовать такому парню?»