Колониальная служба (Сборник)

— Пока обещают хорошую погоду, — дружелюбно сообщил Сэндрингхем. — Вот почему я позволил вам спуститься вниз. Три головы лучше одной.

— «Ум хорошо, а два лучше, — сказал Ум, заходя за Разумом», — вспомнил Бордман одну из любимых шуточек своего шурина Кена. Да, в подобных дьявольских переделках ему давно уже не приходилось бывать. Он продолжал почесывать голову дога, пока Вернер ожесточенно ерзал на стуле, а Барнс переводил взгляд с одного на другого. Юноша наконец прервал затянувшееся молчание.

— Сэр, — громко сказал он. — Я думаю, что шансы довольно приличные. Мистер Бордман… Я думаю, он справится, сэр!

Он сильно покраснел, но твердо встретил иронический взгляд Главы Сектора. Это было все равно, что поучать Главу Сектора, как пользоваться скафандром.

Но Бордман ободряюще подмигнул Барнсу, и тот отважно добавил:

— И я хотел бы помочь мистеру Бордману, чем смогу, сэр!

Нижняя часть острова медленно сползала в океан.

С лодки, находящейся вдали от побережья — скажем, в нескольких милях, — побережье казалось мирным и спокойным. Виднелись дома и суденышки, намного меньшие, чем те, с которых выливали на воду масло. Большинство этих лодок, казалось, стояли на якоре, но на некоторых из них можно было наблюдать какую-то деятельность. Люди без всплеска погружались в океан, доставали с океанского дна различные предметы и перетаскивали их в глубь холмов.

Солнце сияло, земля была зеленой, и все выглядело исключительно мирно. Но как только небольшая шлюпка Надзора приблизилась к берегу, его пейзаж коренным образом изменился. Зеленая масса, издалека казавшаяся растущими у края воды деревьями, обернулась поломанными ветвями и рухнувшими стволами. В полумиле от берега вода стала мутной, в ней начали попадаться плавающие предметы: крыша дома, массивное дерево с вывороченными корнями. Мимо лодки промелькнула детская игрушка. Проплыли три деревянные ступеньки, ведущие прямо в океан.

— Пока попробуем забыть о неотвратимом взрыве хранилища топлива, — сказал Бордман, — и постараемся найти способ остановить сползание почвы в океан. Я надеюсь, что вы не забыли, лейтенант, задавать населению как можно больше бесполезных вопросов.

— Да, сэр, — ответил Барнс. — Я пытался. Я спрашивал обо всем, что только приходило мне в голову.

— Итак, что же это за лодки?

Бордман показал пальцем на лодку, которая походила на проволочную корзину, подпрыгивающую на воде.

— Это садовая лодка, сэр, — объяснил Барнс — На этой стороне острова берег опускается настолько незначительно, что можно устроить морские сады на дне. Это, конечно, нельзя сравнить с шельфовыми фермами Земли, но кое-какой урожай съедобных морских водорослей удается собрать.

Бордман перегнулся через борт и осторожно взял очередную пробу морской воды. Он поднял голову и прикинул расстояние до берега.

— Я хотел бы получить в помощь кого-нибудь в костюме для подводного плавания, — сказал он сухо. — Какова здесь глубина?

— Мы сейчас в полумиле от берега, сэр, — ответил Барнс. — Значит, около шестидесяти футов. Дно — с наклоном шесть градусов. Этот угол измерен точно, несмотря на наносы ила. И здесь нет песка, позволяющего ускорить скольжение.

— Шесть градусов — это не так плохо!

Бордман выглядел довольным. Он поднес к глазам один из ранее взятых образцов. Донный ил был практически таким же, как и почва на земле. Но почва была более коллоидной. В морской воде, очевидно, она тонула из-за соли, которая усложняет образование суспензии.

— Видите, в чем дело? — спросил он.

Юноша виновато покачал головой, и Бордман объяснил:

— Видимо, в наказание за мои грехи мне пришлось достаточно часто иметь дело с планетами-болотами. Ил с засоленного болота очень отличается от ила пресных болот. Главная проблема людей на побережье в том, что из-за ирригации они перевернули находящееся на острове болото вверх тормашками, так что мокрая часть болота оказалась внизу. И теперь вопрос заключается в том, чтобы использовать возможности соленого болота вместо пресного болота без уничтожения всей растительности на побережье. Вот почему я и отправился за образцами. По мере того как мы приближаемся к берегу, вода должна становиться все более пресной.

Он махнул младшему офицеру Надзора, управляющему катером.

— Пожалуйста, давайте подойдем поближе.

Барнс осторожно напомнил:

— Сэр, моторным лодкам запрещено приближаться к побережью. Вибрация.

Бордман пожал плечами.

— Ладно, не будем исключением из правил. Я набрал уже достаточно образцов. А теперь ответьте, насколько далеко ил стекает с побережья?

— Приблизительно на две сотни ярдов, сэр. Вы можете увидеть, где заканчивается поток.

Бордман посмотрел в сторону берега, затем отвел взгляд.

— Э-э, сэр, — нерешительно произнес Барнс. — Могу ли я спросить?..

Бордман сухо произнес:

— Можете. Но ответ будет чисто теоретическим. Информация не принесет никакой пользы до тех пор, пока мы не решили вторую часть нашей проблемы. Но и решение второй части без решения первой не принесет нам никакой выгоды. Вы понимаете?

— Да, сэр. Но обе части решать нужно срочно.

Бордман пожал плечами.

С ближайшей лодки раздался крик. Люди уставились на берег. Бордман, Барнс и младший офицер дружно вздрогнули.

Полоса прибрежной земли медленно поползла в воду. Ее передняя часть, казалось, рассыпалась в прах, а средняя часть плавно съезжала в море, отчего по воде шли волны, похожие на густые сливки.

Движущаяся масса была в добрых полмили шириной. Ее наружный край уже опустился в море, и теперь торчала лишь ползущая верхушка с зеленой растительностью, которая медленно уходила под воду. Это выглядело так, словно какой-то жидкий металл поглощается бассейном, заполненным другим расплавленным металлом.

Но после этого произошло нечто ужасное. Когда оторвавшийся пласт земли совсем погрузился в воду и трава всплыла на поверхность, на поверхности берега осталась огромная дыра.

Бордман потянулся за биноклем: побережье, казалось, приблизилось к нему… И оно неотвратимо уходило под воду.

Наступило временное затишье. Зеленые ветви у края воды успокоились, перестали дрожать, но Бордман знал, что хотя движение и замедлилось, оно все же не прекратилось. И невозможно было сказать, когда оно остановится совершенно. Почва острова постепенно сползала в океан.