Колонист

Робот, тем временем, шустро собирал шкаф для скафандров.

– Я сейчас, извините.
– Сказал я, вылезая из скафандра.
– Скафандр надоел уже. Неделю в нем жил практически не вылазя.

Оставив, его валяться на полу грудой я развернулся к комиссии:

– Извините за небольшой бардак, сами понимаете - стройка. Давайте, для начала, пройдем в зал для совещаний.

На выходе из комнаты я обернулся к роботу, ткнул пальцем в скафандр на полу и сказал:

– Это потом убрать.

Неожиданно робот ответил:

– Принято. Убрать скафандр ВН-12тета серийный номер 347-0012347591 в индивидуальную ячейку номер 01, зарезервированную на имя Нанотеха Хрисанфа Олеговича.

Блин! Опять Леля чудит! Монтажные роботы реагируют только на прямое обращение и минимальный набор команд, типа 'стоп', 'взять', 'положить' и тому подобное. Если честно, моя фраза в этом смысле была некорректной, он должен был ее просто проигнорировать. Техник остановился и с любопытством стал наблюдать, как робот вернулся к работе и доделывает шкаф.

Я сказал:

– Давайте уже пойдем, тут ничего интересного.

Техник оглянулся на меня и ответил:

– Да нет, наоборот, очень даже интересно. Извините, а у вас интеллектуальная программа для голосового управления была в изначальной поставке?

– Эээ...
– Я попал в ступор. Изначально, в робота были загружены просто планы создания всего комплекса, и мне надо было только корректировать порядок выполнения работ. Как теперь объяснить его разговорчивость и не попасться на вранье, я не знал. Но говорить что-то надо было. И говорить срочно:

– Робот, ответь.
– Сказал я и с замиранием сердца стал ждать его реакции.

Тот молча доделал мою ячейку и повесил в нее скафандр. Потом сам(!) сходил за шлемом, валяющимся в углу, и поместил его в туже ячейку и только после этого развернулся к технику и ответил:

– Пакет программ для интеллектуального голосового управления установлен в соответствии с программой 'помощник колониста'. Руководитель программы - Нанонех Елена Олеговна.

Я мысленно застонал.

Техник, казалось, даже обрадовался. Он обратился к стоящим и ждущим нас в проходе членам комиссии:

– Антон Васильевич, а что же вы мне не сказали, что у вас появились такие замечательные наработки в области ИИ?

Я мысленно застонал еще больше. Робот опять подал голос:

– Интеллектуальная голосовая система 'помощник колониста' не может считаться ИИ как проходящая тест Тьюринга только один раз из трех.

– Однако.
– Техник удивился еще больше.
– Он всегда у вас такой разговорчивый?

– Нет.
– Ответил я. Потом повернулся к роботу и выразительно, по слогам, надеюсь до Лели дойдет, сказал.
– Обычно. Он молчит. А разговор поддерживает только некоторых ситуациях. Когда надо создать иллюзию живого общения.

И снова робот не смог промолчать:

– Подверждаю. В мою память заложено несколько тысяч шаблонов стандартных речевых оборотов и фраз. При обнаружении совпадения с одним из образцов, возможно поддержание разговора.

– Ааа.
– Резко поскучнел техник.
– И все же...

Я решил не затягивать эту сцену и оборвал:

– Давайте уже пройдем в зал для совещаний. Сегодня мы защищаем другую программу.

– Действительно.
– Поддержал меня безопасник.
– Мы и так уже десять минут тут топчемся.

По пути в зал члены комиссии с любопытством оглядывались по сторонам, а я костерил Лелю почем свет стоит: это же надо было такое учудить! Техник же, наоборот, заглядывал, чуть ли не в каждую дыру и засыпал меня кучей вопросов:

– А материалы все с орбиты? Тут изготовляли? А на чем? А на скольки бальное землетрясение у вас рассчитан комплекс? А коммуникации имеет резервирование? А скольки кратное?

Я еле успевал отвечать:

– Нет. Да. На комбайне. На 7 баллов как минимум. Да. Трехкратное.

Ужо почти дойдя до зала, я заметил, как в соседнем помещении мелькнул Лелин рукав:

– Извините.
– Сказал я.
– Проходите пока в зал совещаний, это прямо и сразу налево, а мне надо отлучиться на минутку - уточнить задачу для робота.

Быстрым шагом, заскочив за угол, я обнаружил у терминала сестру, схватил ее за плечи и зашипел:

– Ты что творишь?!
– Я встряхнул ее.
– Какая, нафиг программа 'помошник колониста'!
– Встряхнул еще раз.
– Какой, к черту, долбаный ИИ!

От тряски я даже не сразу разобрал, что Леля мне отвечает. Ее зубы клацали и получалось что-то вроде:

– Я... Ва... Да...

Наконец, Леля опомнилась и вырвалась:

– Отпусти дурак!

Зло прикусив губу, она ответила:

– Растерялась я. Когда ты сказал роботу убрать скафандр, я решила подыграть тебе и надиктовала ему ответ. А потом просто растерялась и свалила все на еще одну программу.

Я закатил глаза и, стиснув зубы, прошептал:

– О боже! Ррррр. Блин! Блин блин блин!

Леля молча кусала губы. Потом спросила:

– И... Чего теперь?

– А ничего! Будешь задним числом регистрировать еще одну программу!
– Я снова простонал.
– Нет, ну это надо же! Еще и с ИИ связаться! Как?! Как, ты мне скажи, мы будем выкручиваться?!

Сделав несколько глубоких вздохов, я немного успокоился:

– Ладно, я побежал, а то они меня там ждут уже. И вот еще что. Сделай отбой этой твоей программе по дистанционному взлому устройств. Хватит уже на сегодня.

Леля побледнела:

– Ой!.. А я ее уже того... Запустила...

– Ну тыыы... Все! Я побежал разгребать!

Я добежал до входа в зал для совещаний и, перейдя с бега на быстрый шаг, зашел внутрь. Меня поприветствовал Антон Васильевич, наш информационщик: