Колос времени [СИ]

Вера растерянно моргнула.

– Ааа… ничего.

– Надеюсь, ты не покидала квартиры?

– Ну, – девушка замялась, – разве что в магазин выходила… пару раз. И… все.

Бабушка посмотрела на нее с подозрением.

– Все? – с нажимом переспросила она.

– Да, – Вера заставила себя улыбнуться и принять как можно более беспечный вид, на всякий случай скрестив за спиной пальцы. Ядвига Станиславовна сердито сдвинула брови, буравя внучку тяжелым прокурорским взглядом, потом с довольной улыбкой откинулась на спинку кресла.

– Хорошо. Вижу, что ты меня не обманываешь. Послушная девочка, я всегда это знала. Смотрю, ты и полы вымыла… Молодец. А что там с коробками в коридоре?

– Я их сдвинула плотнее, чтобы место освободить.

– Умница. А где диффенбахия?

– За твоей спиной.

Бабушка повернула голову, осмотрела пышно разросшийся цветок, и – невиданное дело! – слегка улыбнулась.

– Ах, ты моя хорошая! Иди сюда, я тебя поцелую.

Сообразив, что последние слова относится к ней, а не к растению, Вера слегка опешила и безропотно позволила себя обнять. Такого бурного проявления чувств бабушка не позволяла себе лет двадцать, да и вообще подобная сентиментальность была не в ее духе. Однако порыв чувствительности миновал, прежде чем у Веры возникли какие-либо подозрения, и, стерев с внучкиных щек следы помады, бабушка вдруг спохватилась и строго спросила:

– Ты была осторожна с электричеством?

Девушка едва успела подавить нервный смешок.

– Ладно! – Ядвига Станиславовна вдруг смягчилась и ласково похлопала ее по щеке. – Можешь не отвечать. Кажется, теперь я вполне могу оставлять тебя дома одну.

– Бабуля, мне уже не десять лет!

– Возраст не имеет значения. Я хочу сказать – не для всех… – Бабушка кокетливо поправила прическу и с нежностью поглядела на внучку. – Для меня ты всегда останешься ребенком, даже когда у тебя самой появятся дети.

– Я тебя тоже люблю, – Вера чмокнула ее в щеку. – Можно, я теперь пойду домой?

Ядвига Станиславовна шутливо оттолкнула ее от себя и величественно махнула сухонькой ручкой в сторону двери.

– Иди, иди уже… Нет, постой! Вернись!

– Что?

– Принеси мне из коридора маленькую синюю коробку. Она стоит у стены слева. Да, ты же все там передвинула… Смотри внимательней, рядом с ней должен быть большой ящик из фанеры!

Испытывая смешанные чувства, Вера вышла в коридор, с минуту постояла там, считая цветочки на обоях, потом подхватила с пола коробку и отнесла на кухню.

– Эта? – без всякого выражения поинтересовалась она, примерно представляя, что должно за этим последовать.

– Открой!

– Бабуль, может, не надо?

Бабушка сверкнула на нее глазами.

– Открой коробку и достань то, что там лежит!

Подавив тяжкий вздох, девушка выполнила команду и извлекла из коробки бронзовую статуэтку орла со змеей в когтях.

– Вот! – торжественно провозгласила Ядвига Станиславовна, не замечая кислой внучкиной физиономии. – Эта статуэтка – фамильная реликвия рода Спыховских. Она находится в нашей семье уже много десятков лет. Свекровь, твоя прабабка, отдала мне ее в день нашей с дедом свадьбы, и я бережно хранила ее все эти годы, чтобы когда-нибудь передать своим внукам. И поскольку ты – моя единственная внучка, наследница нашей фамилии, и ты доказала, что являешься взрослым ответственным человеком, я отдаю ее тебе. Считай это своим наследством. Это бесценная вещь, храни ее и передай своим детям.

– У меня нет детей, – смущенно пробормотала Вера, стараясь не смотреть на "реликвию".

– Тогда делай с ней, что хочешь! – Бабушка сердито сунула статуэтку ей в руки и отвернулась к окну.

Выйдя из подъезда, Вера немного постояла, щурясь на залитый солнцем двор, и нога за ногу побрела на улицу. Сумка с фамильным наследством оттягивала плечо. Неожиданное получение оного не вызывало тех эмоций, которые полагалось испытывать при сем событии, и сейчас девушке куда больше хотелось, чтобы орел расправил крылья и наконец убрался из ее жизни – желательно подальше и навсегда.

Впрочем, выкинуть его в мусорный бачок рука так и не поднялась, да и вообще Вера ощущала себя слишком уставшей для каких-либо решительных действий. Последние три дня она была занята исключительно тем, что приводила в порядок бабушкину квартиру, устраняя следы погрома, лечила кота от нервного потрясения, а в свободное время рыскала по цветочным магазинам в поисках подходящей диффенбахии (старая, увы, не пережила бандитского налета) и отвечала на бесчисленные телефонные звонки. Телефон надрывался – звонили даже те, о ком девушка в свете недавних событий успела благополучно позабыть. Звонил директор очередной художественной галереи с настойчивым напоминанием о выставке ручного шитья, которую Вера подрядилась оформить еще на прошлой неделе. Звонили родители из Калининграда, а вслед за ними – дальние родственники из Варшавы, интересуясь, как в Петербурге пережили ураган. Раз десять звонила Юлька – сначала долго и несвязно возмущалась, потом устроила форменный допрос, потом и вовсе грозилась приехать и лично разузнать, куда исчезли Вера и Кирилл во время рейда на Петроградку, где они скрывались, а самое главное – чем занимались во время своего отсутствия. Звонил с ладожских просторов Анатолий Васильевич, звонил Водлянов и между делом интересовался, не видела ли Вера Сашу Обломенского – его, мол, уже милиция ищет…

Словом за всей этой кутерьмой, окончившейся с приездом бабушки, у девушки не оставалось ни сил, ни желания не то, что поговорить с Кириллом, но даже сесть и обстоятельно поразмыслить обо всем случившемся. Впрочем, в глубине души она была этому рада.

Родная квартира встретила ее приятной прохладой от работающего во всю мощь кондиционера. Скинув сумку, Вера заглянула в гостиную. Темполог спал, вольготно раскинувшись прямо на полу и подложив под голову том Большой Советский энциклопедии. Отросшие волосы оставляли мокрый след на книжной обложке, а гипс на левой руке был заботливо обернут полиэтиленом – видимо, до ее прихода мужчина как раз успел принять душ.

На цыпочках пройдя в кухню, Вера опустила жалюзи и села, с наслаждением вытягивая ноги. Сразу навалилась усталость, в висках тупо заныло. Перед глазами то и дело вспыхивали цветные пятна, очень хотелось спать, но вместо сна накатывало какое-то изнуряющее отупение, камнем давящее на затылок. Помучившись около получаса, девушка поднялась и прошлась из угла в угол, раздумывая, что сделать в первую очередь – заварить чай или принять душ. Но вместо этого сходила за статуэткой, водрузила ее на стол и принялась внимательно разглядывать.

Бронзовая поверхность в мягкой россыпи бликов по-прежнему ласкала пальцы. Орел, раскинув крылья, торжествующе стискивал в когтях добычу, змея шипела, находясь, как видно, на последнем издыхании, скала, на которой развернулось упомянутое действо, все также впечатляла тонкостью орнаментальной проработки. Ощущение дежа вю вызвало у девушки слабую усмешку, но оно же заставило поспешно проверить тайник в "камне". Разумеется, тот оказался пуст…

Мысли были вялыми и тягучими, и все не о том, и незаметно Вера задремала, опустив голову на скрещенные руки.

Ее разбудили возня и звон посуды.

– Добрый вечер! – вежливо кивнул Кирилл, заметив, что она подняла голову и глядит на него. – Как спалось?

– Ничего так, – девушка от души потянулась и тут же поняла, что и вправду прекрасно выспалась. – Душевно… А-ах!… Только шея затекла.

– Я котлеты разогреваю, – сообщил темполог, закрывая крышкой скворчащую сковородку. – И картошку поставил вариться. Минут черед двадцать дойдет… Ужинать будешь?

– Не-а, – Вера еще раз с удовольствием похрустела косточками и выпрямилась, наткнувшись взглядом на орла. – Вот напасть! Я думала, он мне приснился…