Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году

В это время общая численность всех советских танков на всем участке Западного направления от Полоцка до Гомеля составляла 203 KB, 676 Т-34 и 617 устаревших легких танков. Эти 1396 танков лишь немного превышали численностью один довоенный механизированный корпус полного штата и явно не могли обеспечить надежной танковой поддержкой разворачивающиеся стратегические резервы [472] .

Чтобы поддержать спешно выставленные на поле и большей частью неподготовленные новые резервные армии, Ставка преобразовала танковые дивизии механизированных корпусов внутренних военных округов и механизированных корпусов, избежавших уничтожения в первые несколько недель войны, в новые танковые дивизии «сотой» нумерации. Некоторые из них, например 101-я, 102-я, 104-я, 105-я, 108-я и 107-я, были просто перенумерованными существующими дивизиями (например 52-я и 56-я из 26-го механизированного корпуса, 9-я и 53-я из 27-го механизированного корпуса, 51-я танковая дивизия 23-го механизированного корпуса и отдельная 69-я механизированная дивизия с Дальнего Востока) [473] . Другие, вроде 111-й и 112-й, были созданы на Дальнем Востоке из местных кадров и расформированных частей 30-го механизированного корпуса. Другие создавались из резерва танковых кадров и уцелевших частей прежних механизированных корпусов. [474]

472

Вклейка № 2 к «Сборнику боевых документов ВОВ», вып. 37, 88.

473

Относительно этого изменения номеров дивизий см.: «Оперативную сводку штаба Западного фронта № 50 от 21 июля 1841 г. о боевых действиях войск фронта» (СБД ВОВ, вып. 37, 99) и последующие донесения в той же серии документов Резервного фронта — например, «Оперативная сводка штаба фронта резервных армий № 9 к 20 часам 16 июля 1941 г. о положении войск фронта» (СБД ВОВ, вып. 37, 141–142) и «Боевой приказ командующего войсками 24-й армии № 05/оп от 17 июля 1941 г. о переподчинении и перегруппировке войск армии» (СБД ВОВ, вып. 37,316). Единственным исключением в этой системе была 103-я моторизованная дивизия 26-го механизированного корпуса, которая так и осталась моторизованной.

474

Одно из немногих существующих в открытых источниках объяснений происхождения танковых дивизий с танками новейших марок можно найти в книге О. А. Лосика «Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны». Москва: «Воениздат», 1979), 46. Лосик утверждает: «В это время [в середине июля 1941 г.] из механизированных корпусов, расположенных во внутренних военных округах, были сформированы 10 танковых дивизий». Архивные материалы подтверждают это заявление Лосика.

Создание новых танковых дивизий представляло собой средство обеспечить находящимся под сильным нажимом стрелковым частям хотя бы минимум танковой поддержки. Численность этих дивизий была произвольной. В танковых дивизиях механизированных корпусов из внутренних военных округов имелась собственная бронетехника, дополненная той, какую могла дать Ставка из резервов боевой техники, и недавно выпущенной промышленностью. Другие же дивизии укомплектовывались из наличных местных ресурсов. Например, в 108-й танковой дивизии на 28 августа было 62 танка (5 KB, 32 Т-34 и 25 Т-40) [475] . Хотя в некоторых дивизиях насчитывалось до 150 танков, к октябрю практически все они были уничтожены или переформированы в численно меньшие танковые бригады (подробности процесса переформирования см. в таблице 8.5).

475

«Донесение командира 108-й танковой дивизии командующему войсками брянским фронтом от 17 сентября 1941 г. о боевых действиях дивизии в период с 28 августа по 4 сентября 1941 г.» // СБД ВОВ, вып. 33, 121–125.

Уровень танковой поддержки резервных армий лучше всего иллюстрируется приказом Ставки от 21 июля Резервному фронту, который приказывал выделить 24-й и 28-й армиям генералов Калинина и Хоменко 60 танков 110-й и 102-й танковых дивизий для поддержки каждой стрелковой дивизии. [476] Приказ особо подчеркивал:

«Танковую дивизию [104-ю] и танковые батальоны использовать в бою в тесном взаимодействии с пехотой, артиллерией и авиацией, не допуская отрыва танков от пехоты, и ни в коем случае не бросать танки на организованную оборону противника». [477]

476

«Директива Генерального штаба № 00455 от 21 июля 1941 г. командующему войсками фронта резервных армий об усилении танками стрелковых дивизий групп Хоменко, Калинина и Качалова» // СБД ВОВ, вып. 37, 18.

477

Там же.

Этот приказ показывает, что Ставка оставила всякую надежду массово использовать танковые дивизии и вместо этого молчаливо согласилась с практикой распределения всех существующих танковых сил небольшими группами для поддержки подвергающихся сильному нажиму стрелковых войск.

Поскольку основные усилия немцев сосредоточились на направлении Минск — Смоленск — Москва, то именно там и была развернута большая часть советских стратегических резервов. Это означало, что советские войска, действующие на Юго-Западном направлении (Юго-Западный и Южный фронты) должны были обходиться теми силами, какие у них имелись в начале войны. Конечно, сюда также мобилизовались и отправлялись новые дивизии, но при этом здесь не разворачивалось целых резервных армий до тех пор, пока в августе не нависла угроза над Киевом. В течение этого периода два советских южных фронта держались с помощью существующих танковых соединений. В отличие от положения на западе и северо-западе, здесь советские механизированные корпуса понесли меньше потерь и оставались в боевом строю, нанеся некоторый ущерб наступающим немцам. Однако цена этих успехов также оказалась немалой.

Доклад, подготовленный 15 июля генерал-лейтенантом М.А. Пуркаевым, начальником штаба Юго-Западного фронта, представил Ставке яркую картину того, какую дань взяли бои с боевой техники фронта. В то время, как численность стрелковых дивизий колебалась в диапазоне от 100 до 11 000 бойцов, а целые корпуса иногда «усыхали» менее чем до тысячи бойцов (15-й стрелковый корпус — 2614 человек, 36-й стрелковый корпус — 287 человек, 37-й стрелковый корпус — 720 человек), некогда могущественные механизированные корпуса пребывали и вовсе в ужасном состоянии (подробности см. в таблице 8.6). Самым сильным из оставшихся механизированных корпусов был 16-й с его 87 танками, но он пока активно не участвовал в боях.

В каждом же из остальных механизированных корпусов было в среднем менее 50 танков, а в каждой танковой дивизии — около 20 танков. У 15-го механизированного корпуса, принявшего на себя основной удар первоначальных боев, осталось только 6 танков.

Схожий доклад за тот же период из штаба Южного фронта, где не действовало никаких значительных немецких танковых войск, показывал чуть более высокие цифры численности техники (см. таблицу 8.7). Там во 2-м и 18-м механизированных корпусах числилось соответственно 468 и 297 танков. Однако многие из этих войск вскоре будут поглощены катастрофами, обрушившимися на Юго-Западный фронт.

Войска боевого обеспечения

Резервные армии Фронта Резервных армий и вновь сформированные танковые дивизии страдали от тех же проблем с боевой поддержкой, что и первоначальные резервные армии. Это отсутствие поддержки документирует широкий спектр анализов боевых действий. Например, доклад командующего фронтом генерал-лейтенанта И.А. Богданова от 19 июля, указывал, что проверка артиллерийских частей 24-й армии продемонстрировала широко распространенные трудности с организацией и ведением артиллерийского огня — в частности, ненадлежащее применение противотанковой артиллерии, плохую поддержку пехотных атак, неумение использовать противотанковую артиллерию по прямому назначению, то есть против танков, недостаточную организацию артиллерийского наблюдения и плохую артиллерийскую разведку [478] .

478

«Приказ командующего войсками фронта резервных армий № 3/оп от 19 июля 1941 г. об устранении недостатков в организации системы противотанкового артиллерийского огня» // СБД ВОВ, вып. 37, 146–148.

Когда армии фронта не сумели исправить эти недостатки, начальник артиллерии фронта издал 21 июля еще один приказ, который подтверждал первоначальный приказ и требовал принять меры к исправлению недостатков:

«Первые столкновения частей фронта с противником указывают на то, что, несмотря на приказ № 03/оп, служба артиллерийского противотанкового наблюдения, оповещения и постоянной готовности орудий к уничтожению танков противника прямой наводкой организована в войсках плохо.

Противник, безнаказанно появляясь перед передним краем обороны, проникает также и в глубину ее, не встречая нужного отпора огнем артиллерии. Объяснением этому является исключительная беспечность и безответственность артиллерийских начальников в организации службы разведки и наблюдения и отсутствие строгого их контроля и постоянной готовности к бою орудий противотанковой борьбы». [479]

479

«Приказ начальника артиллерии фронта резервных армий № 2/оп от 21 июля 1941 г. об устранении недостатков в организации системы противотанкового артиллерийского огня» // СБД ВОВ, вып. 37, 155–156.

Резервному фронту трудности со связью создавали ничуть не меньше проблем, чем Западному фронту. В докладе от 29 июля генерал-майор Булычев, начальник связи фронта, вновь обрисовал эти трудности с продолжающейся нехваткой аппаратуры:

«Штабы частей и соединений радиостанциями обеспечены слабо. Особенно слабой была и остается обеспеченность радиостанциями артчастей. Ряд артполков радиостанций не имеет вовсе. Мелкие радиостанции стрелковых полков выпуска 1932-33 гг. в своем большинстве некондиционны. Абсолютное большинство штабов дивизии не имеют радиостанций РСБ, а рации 5-АК-1 непосредственную связь штадива со штармом не обеспечивают (корпусные управления в армии расформированы). Радиостанции для штабов ВВС прибыли 27.7.41 года». [480]

480

«Доклад начальника связи фронта резервных армий от 29 июля 1941 г. Начальнику управления связи Красной Армии о состоянии и работе радиосвязи фронта» // СБД ВОВ, вып. 37, 162–163.

Булычев порекомендовал серию мер для устранения этих трудностей. Он особо указывал на необходимость иметь подготовленных переводчиков для укомплектования фронтовых станций радиоперехвата и перевода потока немецких сообщений:

«Радиостанции штаба фронта систематически ведут перехват работы радиостанций противника. Весь материал передается в шифровальный и разведывательный отделы фронта. Как недостаток — нет радистов, отлично владеющих немецких языком, которые могли бы в процессе приема определять степень важности перехватываемого материала». [481]

481

Там же, 164.

Как и раньше, воздушная поддержка у фронта Резервных армий оставалась такой же, как и у Западного фронта. Короткий доклад, подготовленный 28 июля генерал-майором Погребовым, командующим ВВС Резервного фронта, сжато подытожил эти трудности:

«На основе краткого опыта войны считаю, что ВВС КА несут значительные потери в личном составе и материальной части и не дают полной отдачи по следующим причинам:

1. Слабой подготовки летно-технического состава, прибывшего на фронт на новой матчасти (ЛАГГ, МИГ-3, ПЕ-2, ИЛ-2, ЯК-1 и т. п.). Так, например, прибывшая в мое подчинение дивизия полковника Зотова в первый же день вывела из строя 7 самолетов (2 ПЕ-2, 2 ИЛ-2, 2 ЛАГГ и МИГ-3) из общего числа 32 самолетов, причем самолеты разбиты при взлете и посадке. Два ИЛ-2 разбиты командиром эскадрильи и его заместителем при взлете и посадке.

Летно-технический состав, в том числе и руководящий состав, слабо усвоил эксплуатацию материальной части на земле и в воздухе.

2. Слабой штурманской подготовки летного состава, в результате чего происходят „блудежки“ и вынужденные посадки вне аэродрома. Так, например, в 38 иад с 15 по 26.7.41 года было 16 случаев потери ориентировки, в результате чего 9 самолетов разбито и 2 человека погибло; в дивизии полковника Зотова с 22 по 26.7.41 г. — 4 случая потери ориентировки при одной поломке самолета. В дивизии полковника Белова в первый же день вылета на боевое задание не вернулись на свой аэродром 7 самолетов, причина — потеря ориентировки.

3. Отсутствие системы в снабжении частей и соединений ВВС. Так, например, 31 сад (командир — полковник Руденко), 12 сад (командир — полковник Аладинский), 38 иад (командир — генерал-майор авиации Евсевьев), дивизия полковника Зотова (номера не имеет) и 10 сад (командир — полковник Белов) прибыли на фронт без тылов, на неподготовленные в материальном отношении аэродромы.

Я вынужден был приказать командирам авиадивизий подчинять себе находящиеся в районе их расположения батальоны аэродромного обслуживания, не имеющие обслуживаемых частей, и таким образом, обеспечил боевую работу этих соединений.

Отсутствие головных армейских авиаскладов и станций снабжения, а также в штабе ВВС фронта начальника снабжения и ремонта Отдела тыла ВВС значительно затруднило планирование, снабжение частей и организацию восстановления матчасти на полевых аэродромах.

Тыл ВВС громоздок и не отвечает основным свойствам авиации — подвижности и большой мобильности. Тыл авиации (бао) должен быть полностью моторизован, чтобы не загружать при перемещении железной дороги и быть способным при перебазировании на новый аэродром передвигаться на автотранспорте. Кроме того, бао должен быть численно сокращен в два раза и может быть более, ибо численность самолетов в обслуживаемых ими полках также сокращена сейчас в два раза.

Такая неорганизованность тыла ВВС, бессистемность в снабжении приводила к срыву боевых заданий и создавала трудные условия для выполнения боевых приказов высшего командования.

4. Отсутствие системы и мобильности в восстановлении частей ВВС, имеющих большую убыль в материальной части, но малые потери среди летно-технического состава. Так, например, в 38 иад с 22.7.41 года имеется свыше 30 человек летчиков и такое же количество техсостава без матчасти, но указаний, куда их направлять для получения материальной части и быстрейшего их возвращения вновь на фронт, до сих пор нет, несмотря на мои неоднократные запросы. Много летчиков и техсостава и в других авиасоединениях.

Мое личное мнение — отправлять для восстановления не отдельные экипажи, а целиком части с целью сохранить традиции и спайку среди личного состава частей, добытые в ходе боевых действий. Или пополнять их материальной частью путем доставки ее из тыла на фронт.

Целесообразно создать фронтовые резервные авиаполки, где бы происходило быстрое восстановление частей, потерявших в боях матчасть, но сохранивших кадры.

5. Слабое управление частями ВВС из-за отсутствия средств связи, как-то радиостанций и аппаратов СТ, БОДО и т. п. Необходимо авиации иметь свою связь, не зависимую от общей войсковой связи, и в первую очередь иметь хорошо налаженную радиосвязь, ибо, как показал опыт, проволочная связь, в особенности в армиях, является ненадежным средством связи и на нее полагаться нельзя. В авиации считаю основным средством связи рацию и самолет, а дублирующим — проволочную. Хорошо разработанная таблица коротких авиасигналов позволит очень гибко управлять частями ВВС и обеспечит своевременное выполнение авиацией боевых заданий.

Между тем вопросам связи (основам управления войсками, в том числе и ВВС) уделяется крайне слабое внимание. Так, например, штаб ВВС Фронта резервных армий существует с 6.7.41 года и до сих пор не имеет роты связи, ни в одном авиасоединении в штабах ВВС армий — радиостанций. Только сейчас штаб ВВС КА начал снабжать нас радиостанциями и другими средствами связи, но все это происходит крайне медленно.

Для общей пользы обстановка требует принятия срочных мер к устранению причин, ослабляющих боевую мощь нашей авиации и тормозящих организацию победы над врагом» [482] .

482

«Доклад командующего военно-воздушными силами фронта резервных армий от 28 июля 1941 г. заместителю народного комиссара обороны Союза ССР о мерах повышения боеспособности военно-воздушных сил» // СБД ВОВ, вып. 37, 161–162.