Коля Тайга. Полосатый крысолов

Коржик ещё не коснулся асфальта, а на пороге уже возник капитан Кутков собственной персоной. Рожа персоны была чёрной – вроде как в саже или в грязи.

– Ах ты, блядво тунгусское! – заорал «кум», обращаясь к Вове, который тщетно пытался заключить мать сыру землю в сыновьи объятия. – Ах ты, муджахед сраный! Ах ты, террорист недорезанный! Волоките его назад! – приказал Кутков своим подчинённым, которые высыпали на крики, как бомжи – на приглашение к бесплатной похлёбке. – Я этому уроду сейчас хрен на пятаки порублю!

Кошмарик в ужасе спрятался за мою спину. А я подгрёб поближе, чтобы узнать подробности. Но за любопытство получил дубиналом по спиняке от прапорщика Пилипко и ускоренной рысью унёсся вместе с Кошмариком в сторону «промки».

Лишь значительно позднее удалось выяснить детали происшествия в «хитром домике». Оказалось, Коржика «кум» вызвал на задушевную беседу одним из первых. Вова стоял перед Дмитрием Сергеичем навытяжку, руки у него тряслись, голосок вибрировал. Вскоре «кума» это дело стало раздражать.

– Ну ты, трясогузка! – зарычал он. – Я тебя сюда позвал не чечётку сбацать! У нас для плясунов клуб есть. Чё мандражируешь? Чуешь, падло, что пришёл твой смертный час?

После таких ободряющих слов уши Коржика похолодели, а кости застучали в такт зубам.

– Отставить бздо! – грозно приказал «кум». – Можешь закурить. А то мы так с тобой ни хера и за час не продвинемся.

Дрожащими ручонками Вова достал из кармана пачку сигарет и попытался вставить одну из них в отверстие между пухлыми пересохшими губами.

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался яркой пачкой Кутков. – Дай глянуть. Ишь ты! Я таких не видал. Чё написано? «Файерболл», что ли… Угостишь начальника оперчасти?

Не дожидаясь ответа, Кутков сунул сигарету в рот, щёлкнул зажигалкой, затянулся.

– Ничего, – одобрил он. – Хоть вонь отобьёт. Тяжёлая у меня всё-таки работа. Надо, наверно, всю вашу сволоту на дворе пытать. А то кабинет за неделю не выветрится…

На этом месте кумовских размышлений огонёк сигареты дрогнул, затем брызнула вспышка – и что-то грохнуло! Когда дымок рассеялся, первое, что в ужасе увидел Вова Коржик – закопчённую физиономию «кума» с серыми плошками безумных глаз. Хлебальник Куткова был широко распахнут, в углу его прилипла злосчастная сигарета, ствол которой так разворотило, что он напоминал головку диковинного цветка с лепестками вразлёт. Дальнейшее вам известно…

Коржика с тех пор никто не встречал. Поговаривали, что после долгого лечения в больничке для зэков его загнали этапом на далёкую инвалидную командировку. Ходила ещё параша, будто Вове вмандячили ко всем прелестям жизни ещё то ли 205-ю как потомственному террористу, не то 317-ю за покушение на жизнь мента – и отправили в бессрочку на остров Огненный. Но это, по-моему, звиздёж и провокация. Рылом Коржик не вышел для пожизненной зоны. Да и чего тому «куму» сделалось? Харю вымыл – и опять сверкает, как новый гривенник.

После исчезновения Вовы Коржика в отряде перестали исчезать и вещи. Отчего сидельцы сделали вывод, что Коржик эта самая крыса и есть.

– Бог шельму метит, – сурово заметил Егор Андронов, он же Соломон Каторжный. Егор на зоне числился церковным старостой и считался жутко набожным. Что не мешало ему колошматить на катране, приговаривая: «И Христос играл в стос!».

На том вроде как всё закончилось. А меня не покидали смутные подозрения насчёт духов-вонючек, конфет с тараканами и заминированной сигареты. Неспроста это всё, ох неспроста… Тем паче опера через день после покушения на Диму Куткова прибегали в наш отряд и устроили грандиозный шмон. Чего искали, непонятно. Пострадал только Саня Жук: у него мусора замылили пулемётную ленту гондонов в пёстреньких упаковках. А потом долго мурыжили Саню, на какой предмет он эти гондоны приобрёл.

– Да вот на этот предмет! – зло огрызался Саня и тыкал пальцем в мотню. – Хотите, при вас примеряю!

Короче, положенные звиздюлины Жуку отвесили, на этом весь базар и прикрыли.

А я выждал с недельку и заглянул в каптёрку, где расположился Коля Тайга. Коля задумчиво сидел у шахматной доски и решал какую-то мудрёную задачку.

– Ну, чего тебе? – недовольно поморщился он. – Герасим восемь на семь… Мычи уже, раз зашёл.

Я изобразил, будто курю сигарету (сам-то я некурящий), набрал в рот воздуха и пыхнул навроде Вини Пуха. Затем погрозил Коле пальцем.

– Это что за пантомима? – удивился смотрящий.

В ответ я громко втянул носом воздух, поморщился и покачал головой типа «ай-яй-яй».

– Ещё кисляка смандячь и плеваться начни, – ухмыльнулся Тайга. – Догадливый ты… Я удивляюсь, как другие не просекли.

Я развернул невидимую бумажку, пробежался по ней глазами и скорчил недоуменную рожу. Затем перекрестил указательные пальцы и пожал плечами.

– Точно, в рекламке не было про эти штукуёвины указано, – подтвердил мою догадку Тайга. – Это уж мама Ида на свой вкус подобрала – по Аркашиной просьбе. Загнала всё через вольняшку Толика с третьей автобазы – и спрей-вонючку, и конфеты с тараканами, и сигареты-взрывалки. А что, лихо вышло, да?

Я растянул рот в довольной улыбке и закивал.

– Только, Мумуевский, ты язык-то прикуси, – предупредил смотрящий. – Дойдёт до оперов – мало не покажется. «Кумовка» таких шуток не любит. Сечёшь поляну?

Потом внимательно поглядел на меня и махнул рукой:

– Хотя кому я это говорю…

Не в кипиш дело

³¹

Глава первая, в которой старого бродягу Колю Тайгу пытаются записать в сыщики

ТРУП НЕГРА ОБНАРУЖИЛИ ВЕЧЕРОМ НА ПРОМЗОНЕ мужики-литейщики. Между литейкой и цехом офисной мебели есть уютный закуток, где можно пошабить³², потереть за жизнь, присев на корточки у стенки, пересечься с пацанами из других отрядов. Негр лежал лицом вниз, из шеи торчал длинный арматурный штырь. Кто-то загнал эту пиковину, подкравшись сзади, и она прошла насквозь, пробив несчастному горло. Когда арестанты наткнулись на мертвяка, окурок в его руке ещё тлел.

– С курением надо завязывать, – тихо сказал Сеня Крот из третьего отряда.

– Заткнись, – шикнул седой Петрович и перекрестился.

– За что его так? – испуганно пискнул мелкий крадунец Яша-Бяша, теребя в жилистых руках засаленные рабочие рукавицы.

– За хрен и за яйца, – коротко пояснил Петрович. – Оно нам надо? Пускай опера разбираются.

Начальника отдела безопасности и оперативной работы майора Куткова сообщение о «мокрухе» шарахнуло по памаркам³³ так, как кокосовый орех долбанул бы Ньютона, попутай тот яблоню с пальмой. За шесть лет беспорочной службы «главкума» в колонии строгого режима до смертоубийства здесь не доходило. Ну, бывало, кому-нибудь рёбра ломали, башку пробивали, в прошлом году пассажир из третьего отряда вздёрнулся (правда, откачали). Тубики время от времени ласты склеивают. Короче, дела житейские. А тут – арматурой да в грызло…