Колыбельная для мужчин

– А вы сами?

– Мне надо заниматься делами здесь, мистер Фелпс. Так что приходите в любое время.

Дотошность сыщика начинала все больше выводить Денверса из себя. Он вопросительно посмотрел на Фелпса, ожидая, когда тот наконец уймется и прекратит его мучить. Тот, видимо, почувствовал это.

– Хорошо. У меня остается только одно, последнее пожелание к вам лично и ко всем остальным членам семьи: стопроцентная честность при ведении дел со мной.

– Это я вам гарантирую.

– Извините, мистер Денвере, я опасаюсь, что вы не до конца меня поняли. Имеется в виду, что если по независящим от меня причинам кто-либо из членов вашей семьи останется недопрошенным, то это не отразится на сумме моего гонорара.

– Вы получите деньги полностью.

Детектив изобразил на лице невероятно фальшивую улыбку и встал.

– Хорошо. Будем считать, что мы отлично поняли друг друга.

– Будем считать, – отозвался Уитт, довольно бесцеремонно выпроваживая гостя из кабинета.

5

Сухой ветер дул с полей, неся с собой облака пыли и запах дизельного топлива от работавшего неподалеку трактора. Солнце палило нещадно. Но Зак не замечал этого. Впервые за последние недели он чувствовал себя совершенно свободным.

Ему нравилось это ранчо, раскинувшееся в самом центре Орегона. Окруженные цепью холмов владения Денверсов занимали триста гектаров. После давящих потолков и унылых стен больничной палаты, духоты коридоров отеля в Портленде они казались Закари бескрайними.

Накануне отъезда его допрашивал Роджер Фелпс. Детектив вел себя очень сдержанно, говорил негромким голосом, незаметно подводя Зака к вопросам, на которые желал получить ответы. Но при этом Закари все время не покидало ощущение, что сыщик считает его чуть ли не главным виновником похищения Лонды. В ходе допроса это чувство крепло. И если вначале Закари хотел выложить всю правду до мельчайших подробностей, то через десять – пятнадцать минут после начала их разговора отказался от этого намерения. Действительно, чего ради сообщать этому явно предубежденному человеку о том, что Джейсон практически уговорил его сходить к той проститутке в отеле «Орион»? Разве это поможет найти Лонду? И потом, Зак с детства ненавидел наушничество и доносы.

Сразу после допроса его посадили в отцовский «линкольн» и привезли сюда. Уитт посчитал, что работа на ранчо, уход за животными, верховая езда окончательно поправят здоровье сына. Но в глубине души Денверс-старший прекрасно осознавал, что просто хочет отослать Зака подальше. Подальше от подозрительных взглядов, которые бросали на него в семье. Подальше от своей молодой жены, которую начинал ревновать. Подальше от лейтенанта Джека Логана и частного детектива Роджера Фелпса, подозревавших Закари во всех возможных и даже невозможных преступлениях.

Конечно, у Зака были неприятности с законом. Еще в детстве он попал в полицейский участок после того, как дружки постарше напоили его допьяна и бросили на улице. Затем он сыграл жестокую шутку с директором местного похоронного бюро. Заметив во дворе бюро автомобиль с гробом, без водителя, но с включенным двигателем, Зак пробрался в кабину и угнал машину далеко за город. Убитые горем родственники умершего прождали целый день и устроили шумный скандал директору. Зака схватили, привели в полицейский участок и хотели, несмотря на возраст, отдать под суд. Уитту пришлось выслушать от семьи покойного и директора похоронного бюро немало неприятных слов. А еще выложить кругленькую сумму.

Но Зак был неисправим. Прошло совсем немного времени, и его исключили из школы за взрыв, устроенный в физическом кабинете. Это не считая многочисленных драк, хулиганств, опасной езды на мотоцикле и еще… и еще… и еще… Чего еще только не было!

Но больше всего Денверса-старшего удручало полнейшее нежелание среднего сына выбрать себе дорогу в жизни. Пока Трейси занималась искусством, а Джейсон – юриспруденцией, Зак гонял на мотоцикле по улицам и окрестностям Портленда, снискав себе у Джека Логана прозвище «черт на колесах». Его нисколько не интересовало ни гостиничное дело, ни лесоразработки и вообще ничто из того, что каким-либо боком соприкасалось с деятельностью «Денвере интернэшнл» – фамильной фирмы отца.

Но вот ранчо Зак любил. И был очень доволен, что вновь здесь очутился. Единственное, что отравляло его радость, были мысли о похищении Лонды. Он не участвовал в нем! И его бесило, что никто не хотел этому верить. Почему?

Конечно, Уитт избаловал младшую дочку. Но Заку нравилась эта девчушка. И в первую очередь тем, что чуть ли не с пеленок проявила свой независимый характер. Его завораживали ее голубые, еще совсем детские, но порой смотревшие так серьезно глаза, в которых, казалось, постоянно светилась какая-то тайна. Но больше всего Зака поражало то, как эта кроха сызмальства сумела подчинить себе папу Уитта и вила из него веревки. Качество, которое Закари особенно ценил в своей младшей сестренке. Он порой сокрушался, что Лонде всего лишь четыре года…

Зак был по-настоящему глубоко опечален ее исчезновением, поэтому старался не думать о ее судьбе. Это было слишком тяжело. Тем более что он был почти уверен: в живых девочки уже нет. Вот и сейчас Зак старался гнать от себя мрачные мысли.

– Что ж, вы неплохо потрудились сегодня, Закари, – прервал его размышления Мэнни, управляющий на ранчо, в обязанности которого входило следить за дисциплиной работников. Поскольку Закари тоже принадлежал к их числу, то Мэнни в конце каждого дня оценивал и его труд. Причем никаких поблажек не делал. Как и все, Зак начинал работу в пять часов утра, а заканчивал в восемь вечера. Усталый как собака он приходил домой, ужинал и заваливался спать, чтобы на следующий день встать спозаранку.

Но сегодня была пятница, когда работа заканчивалась в пять пятнадцать. Кроме того, прошла ровно неделя с того дня, когда Зак приехал сюда. Он вынул из кармана платок, вытер пот и грязь с лица. Затем, взяв из конюшни седло и уздечку, не спеша направился к речке, на берегу которой паслась его лошадь. На ранчо Закари никогда не ездил в повозке или в кабине грузовика. Ему нужен был простор, почувствовать который можно было лишь сидя в седле. На ранчо содержалось много лошадей. Но больше всего Заку нравился Циклон – молодой, сильный жеребец гнедой масти.

Увидев подходившего к нему Зака, Циклон прижал уши и забил копытом: перспектива быть оседланным его не очень устраивала. Зак протянул к нему руку, но конь сделал резкий рывок вправо.

– Ах ты, сукин сын! – громко выругался Закари и, подскочив к Циклону сбоку, ловко взнуздал его. Через минуту он был уже в седле. – Ну, пошел! – крикнул он.

Циклон сорвался с места и галопом понесся вдоль кромки поля. Ветер свистел в ушах Зака. Мимо проносились высокие стройные сосны и разрисованные белыми полосками столбы с уходящими вдаль проводами. В душе родилось ощущение какой-то необузданной дикости и пьянящего освобождения от всяческих оков…

Не доезжая конюшен, Зак остановил лошадь и спрыгнул на землю.

– Молодец, Циклон! Славно прошел!

И потрепал жеребца по потной шее. Тот тяжело дышал. Ноздри его широко раздувались. Взяв лошадь за повод, Зак направился с ней в конюшню. Но вдруг почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он оглянулся и понял, что не ошибся. В тени росшей неподалеку сосны, прислонившись спиной к ее стволу, стояла девушка. Зак пригляделся и узнал сестру. Что ж, этого надо было ожидать.

Трейси отделилась от сосны и двинулась ему навстречу. На ее лице не было даже тени улыбки. Поравнявшись с Заком, она пошла рядом.