Колыбельная для вампиров

Невеселые размышления девушки прервала Рени. Она вошла в кухню вместе с девочкой, которая крепко держалась за ее руку и, судя по всему, рассказывала, как они проводили время. Рени внимательно слушала и одобрительно кивала головой. Услышав про лошадиную лихорадку, она хихикнула и, потрепав Аннабель по щеке, сказала:

— Действительно, детка, ты сейчас похожа на породистого жеребенка, хорошеешь с каждым днем. С уверенностью могу сказать, что ты будешь очень красивым вампиренком, все парни будут у твоих ног!

Девочка отчаянно покраснела и смущенно покосилась на Мари. Та поняла, о ком она подумала и, с усмешкой сказала:

— Не беспокойся, мышонок, я не ревнивая по натуре. Так и быть забирай себе Ника и помни о моей доброте.

— Мари! Я же обещала…

— Так ты обещала не отбивать, а тут я просто дарю тебе за ненадобностью.

— Привет, детка! Все бездельничаешь?

Цокая каблучками по плитке, Рени стремительно подошла к Мари и, внимательно взглянув, поцеловала её в щеку. Та вздохнула, ощутив знакомый аромат духов — ее вампирская матушка никогда не изменяла «Шанели» под номером пять — и тут же отвернулась к окну.

— Неправда ваша, тетенька, я тружусь не покладая рук. Видишь, я ем мороженое и смотрю в окно. Где ты видела бездельницу, которая так много дел разом делает?

— Может, и меня просветите, в чем тут дело и кто такой загадочный Ник, из-за которого вы тут препирались.

— Да есть у нас один знакомый тип. Он — старший нашего патруля. Не знаю уж почему, но этот подарочек приглянулся нашему глупому мышонку, — нехотя ответила Мари. Она решила пока не поднимать тему ужина, не заручившись согласием главы семейства.

— Ясненько, — помолчав, отозвалась Рени. — Девочки, может быть, вы покормите меня, чтобы я не умерла с голоду в ожидании ваших женихов?

— No problem, а то ты стала тощая… — подхватившись со стула, выпалила девушка, но тут же осеклась, кляня себя за длинный язык.

— Да, ладно тебе, детка! Уж договаривай «как драная уличная кошка» — легко сказала Рени, прерывая повисшую в воздухе неловкую паузу. Мари подскочила к ней и порывисто обняла.

— Не слушай, ма! Это я сдуру брякнула! Ты по-прежнему красивая и очень похожа на Мартишу из семейки Аддамсов! — с жаром возразила она. — Нет! Не ту, которая в сериале, а помнишь из двухсерийного фильма? Она там очень бледная и очень красивая! Совсем как ты сейчас. Ой, нет! Опять я несу всякую чепуху! Господи, мне следует оторвать язык! — не выдержав, девушка всхлипнула.

— Не смей реветь, Мари! Ей богу, ведешь себя как маленькая, — успокаивающе гладя ее по голове, произнесла Рени. — Что ты зря расстраиваешь малышку? Глядя на тебя, она тоже вот-вот разревется. Ладно, детка, не переживай, не так все так плохо, как тебе кажется.

— Ты не обманываешь? — недоверчиво глядя на мать, спросила девушка.

— Вот те крест! Что ты напридумывала всяких ужасов? Не беспокойся, я верю, что Мика обязательно меня вылечит. Он же у нас если не бог в медицине, то первый его зам на земле. Ты должна верить в отца. Ну?!

— Ладно, так и быть поверю тебе, — шмыгнув носом, буркнула Мари и, вопреки разуму, в ее душе вспыхнула робкая надежда.

— Вот и умница!

«Да, больше нельзя тянуть с уходом, — тем временем решила Рени. — Пора собираться в путь. В любом случае придется резать по живому, и чем дольше я тяну, тем больнее будет всем. Мика и сейчас уже весь извелся. Черт, а так хочется еще остаться! Ведь у меня еще куча незавершенных дел!»

Немного отстранив Мари, она придержала ее за плечи и пристально посмотрела в бледное лицо с блестящими от непролитых слез глазами. Та через силу улыбнулась.

— Не расстраивайся, девочка! Я уверена, всё образуется, — ласково сказала Рени. Она испытующе глянула на дочь, и тихо добавила: — К сожалению, потерь не избежать на жизненном пути. Ведь все мы не вечны. Но как бы ни повернулось дело, знай, что я люблю тебя и буду любить, где бы я не находилась. Аннабель, подойди, — позвала она и, когда напуганная девочка подошла ближе, обняла и ее тоже.

У Мари снова упало сердце — слова Рени звучали прощанием.

— Простите, девочки, что-то мне расхотелось есть. С вашего разрешения я пойду немного отдохну, — помолчав, сказала она и, поцеловав дочерей, неспешной походкой двинулась к выходу.

— Мам, ты куда? — по-детски, жалобно вырвалось у Мари.

— Не беспокойся, детка. Я же сказала, что хочу немного отдохнуть, — полуобернувшись, ответила Рени, и ее прекрасное лицо озарилось ласковой любящей улыбкой.

На мгновение она застыла в темном проеме высокой стрельчатой двери, — удивительная красавица в темно-синем шелковом платье, такая далекая, и одновременно такая родная и близкая. Каскад блестящих черных волос, распущенных по плечам и загадочные кошачьи глаза на треугольном лице придавали ей вид бесценной египетской статуэтки. «Не зря отец называет ее реинкарнацией Бастет», — с печалью подумала девушка. Облик Рени настолько врезался в ее память, что позднее в минуты душевной тревоги, когда ей хотелось опереться на материнскую любовь, только такой она и представала перед ее мысленным взором.

Мари. Грусть-тоска меня снедает

Настроение резко упало, как только Рени скрылась за дверью. Сразу захотелось взвыть по-собачьи, чтобы избавиться от рвущей сердце тоски. «Господи, но почему я не могу поверить, что все будет хорошо?» — с отчаянием подумала я и на сердце залегла неподъемная тяжесть в ожидании безвозвратной потери.

Не выдержав, я плюхнулась на диван, и закрыла лицо руками — не хотелось, чтобы Аннабель видела как я реву. Прогнать мышонка у меня не хватало духу. У неё и так глаза на мокром месте, а выгони, она и вовсе разревется. Неожиданно горячие ладошки девочки обхватили мои запястья, и я опустила руки. С серьезным выражением на личике она стояла вплотную ко мне, и я постаралась выдавить улыбку.

— Не беспокойся, мышонок, у меня полный порядок, — я усиленно захлопала ресницами. — Блин! Что-то в глаз попало…

— Не плачь, Мари. Ведь Рени обещала, что с ней всё будет хорошо.

— Конечно, если наша мама так сказала, значит так и будет. У нас нет оснований ей не верить. Извини, просто я немного испугалась. Ведь на деле терять близких… — от спазма в горле мне на миг перехватило дыхание, — так непросто.

— Я знаю, — участливо ответила девочка и спросила: — Мари, а ты совсем не помнишь своих прежних родителей?

— Черт! Прости, мышонок! — спохватилась я. — Ведь ты еще не забыла своих родных. Нет, я ничего не помню из прошлой жизни, и никто из нас не помнит, пройдя полную инициацию.

— А ты думала когда-нибудь о настоящих маме и папе? Может, они тоже тебя любили и плакали, когда ты исчезла?

— Видишь ли, невозможно сожалеть о том, чего не помнишь, — осторожно подбирая слова, ответила я. — В любом случае, будь у меня любящая человеческая семья, я бы не вернулась… не удивляйся, мышонок. Ведь эмоциональные связи в семье вампиров гораздо крепче. Ты поймешь, о чем я говорю, когда окончательно станешь одной из нас. Конечно, мне не с чем сравнивать, но я вижу каковы взаимоотношения в людских семьях. Такой привязанности, как у нас, вампиров, у них нет. Правда, у всего существует своя оборотная сторона, и боль одного из нас отзывается болью во всех членах вампирской семьи, вызывая ощущение внутренней дисгармонии. В этом наша сила и наша слабость. В общем, как я уже сказала, поймешь, о чем я брежу после инкубационного периода.