КОМ: Казачий Особый Механизированный

Обрадовали, только успели малость освежиться да чайку попить — двигать пора. Сперва в регистрационную контору, за постоянными номерами. Тут снова пошлину пришлось платить — за внесение постоянного номера, названия дирижабля и имени владельца в реестр. Оттуда в канцелярию воздушного порта — за постоянными опознавательными знаками. Там сразу батюшку портовского пригласили, освятить новоприобретение. Потом к нотариусу — доверенности делать, чтобы Афоня мог без нашего присутствия договора заключать, путёвки оформлять и прочее, и прочее.

Еле как к двум часам пополудни управились. Афоня сразу:

— Ну, Илюх — давай к нам! Маман с Катериной, не иначе, стол организовали — обидятся.

Почесал я в затылке.

— Э-эх… Вся моя учёба на этой неделе наперекосяк пошла! Заедем хоть, объяснюсь. А то ведь сорвался я, не предупредил никого.

— Да заедем! — легко согласился Афоня. — Всё одно по пути.

— И за Мартой?

Тут Афоня покряхтел, раздумывая. До монастыря — эвон крюк!

— А за Мартой посыльного пошлём, который в тот раз твоё ландо домой отогнал, — подал усталый голос батя. — Пущай привезёт. Ему кака разница, куды мотыляться?

Такой вариант всех устроил.

Заскочил я на ипподром, переговорил с Харитоновым. А он меня удивил:

— Не потеряли мы тебя. В понедельник заходила девчонка-то воспитанница. Как бишь её? Матрёша?

— Ну, можно и так.

— Так зашла, сказала: «Срочный вызов, Илья лететь, я не понимать куда». Про телеграмму толковала. Я уж сообразил, что дело серьёзное. Ты вот что, приходи-ка завтра. Позанимаюсь с тобой дополнительно. А то ведь в понедельник — всё, экзамены у вас.

Мне стало неловко.

— Неудобно, Вадим Петрович, ваше личное время занимать.

— Ты брось! Неудобно ему. Я эту неделю парней знаешь как дрючил?! Ваши показатели — это и качество моей работы тоже. Так что завтра к восьми без разговоров!

— Так точно!

— Ну вот, другой коленкор…

Приехали мы к Афоне — а там уж все мои сестрицы, полон дом детей, да друзей, да хороших знакомых, да все нарядные, столы ломятся — чисто именины государя-императора праздновать собрались! Афоня нас с батей в бока толкает:

— Проходите-проходите дальше, в спальню!

А там на вешалках наши мундиры парадные ждут, да с медалями. Ишь ты, сговорились!

Принарядились мы чин чинарём. Вышли — все давай хлопать, орать. Смотрю, и Марта уж тут, тоже как медный грош сияет. Ну, ладно, жалко, что ли — отпразднуем!

Хорошо, у меня появился повод лишнего на грудь не принимать: объявил, что на завтра с раннего ранья мне назначено личное испытание (для пущей важности слегка приукрасил) — за два тоста принял: за «Дельфина» да за «Бруснику» по рюмочке — а после только морсом бокал наполнял.

Но гульнули от души — за этакую обнову! И гармошка откуда-то вывернулась. На двор гулянье выплеснулось — плясать! Тётки за столом наоборот, протяжное да душевное запели… Вечер накатил прохладой. Собрался я тихонько, комбинезон пилотский в авоську затолкал, Марфушку свистнул — да и улизнули мы до дому, пока никто меня не заметил да длинных разговоров «за жисть» не начал.

СУББОТА

На ипподром я пришёл пораньше, размяться как следует, прежде чем меня начнут на фарш рубить и в пироги закатывать. Ан, не первый оказался! С противоположной стороны улицы ко входу на территорию шли двое учеников из нашей группы. Один, завидев меня, остановился в воротах, поджидая.

Федя с жандармского управления. Нормальный парень. Насколько знаю, за особое усердие и успехи в поимке грабительской банды направлен на курс за служебный счёт и жилы рвёт, чтоб попасть с первую десятку — в таком случае свидетельство об окончании будет приравнено к ускоренному прохождению двухгодичного младшего офицерского училища и даст ему право получить обер-офицерский чин через полтора года, а не через двенадцать.

— Здорово, Илья!

— Здорово, — мы пожали руки и дальше пошли рядом.

— Тут, ребята с уголовного мне стукнули: интересовались тобой, — Федя слегка посмеивался. — Я уж думал, реально случилось что — пропал Илюха. А оказалось, ты у нас герой геройский!

— Погоди! Интересовался-то кто?

— Да из банка какой-то дядечка. Говорят, когда ограбление-то было, подошёл к нашим жандармским после и всё про «героя-спасителя» выспросил: действительно ли казачьего войска унтер-офицер, фамилию, адрес — всё вызнал. Дочка, говорят, с ним была хорошенькая, всё платье от пирожных оттирала…

Ах, вот это кто! Выходит, папаша Шальнов отнёсся к моей просьбе о прогулке с дочерью со всей серьёзностью и немедленно навёл необходимые справки.

Не, ну тут я его понимаю! Мало ли какие служилые бывают. Он, может, в бою герой, а по жизни — дебошир, пьяница и вообще дурак? А ты с ним дочку отпустил.

Так-так-так… Учитывая обширный и довольно специфический круг знакомств, который мог бы быть у присяжного стряпчего, Александр Иванович, скорее всего, уже собрал на меня целое дело с подробностями: где родился, когда крестился, как живёт и чем дышит. А так же кто моя родня и что маманя готовит на воскресный обед. Впрочем, это даже к лучшему. Мне скрывать нечего.

— А что ж ты не спрашиваешь, почему ему всё рассказали? — полюбопытствовал Федя.

— А чего тут спрашивать? Поди, позвонил по дружбе жандармскому начальству, сразу сверху и тюкнули: отвечать на все вопросы!

— Ты знал, что ли?

— Так догадался.

Вот сойдутся Шальнов с моей матушкой на почве закулисных соглашений, тут к гадалке не ходи… Сплошные интриги и заговоры, куда не плюнь!

Но тут со спины раздался бодрый голос Харитонова:

— Ага! Пораньше решили прийти! Похвально!

Мы с Фёдором переглянулись: времени-то! Едва восьмой час начался! Не говоря уже о том, что суббота была у нас законным выходным, и я вились мы сегодня исключительно добровольно.

— Кто рано встаёт, тому Бог даёт! — нравоучительно поднял палец вверх Харитонов. — Всем, кого имею счастье лицезреть на площадке — дополнительная подарочная схватка с наставником!

— Ох, чувствую, потрещат сегодня наши рёбрышки… — почесал в затылке Федя.

А я подумал: вот интересно. В пословице ведь не сказано, чего конкретно Бог даёт тем, кто раньше времени припёрся. А вдруг тех самых люлей?