Команда кошмара

Но…

С планерки я выгонял всех, чувствуя себя выжатым как тряпка. Не сколько потому, что выложился сам, сколько из-за того, что наши технические специалисты как начали обмениваться мнениями и теориями, так нихрена и не захотели менять место своей дислокации. А зачем? Здесь же все отключено, часики, у кого они были, мы все поснимали, как обычно, а тут что, другую комнату китаянке настраивать? И понеслась вагина по неровной местности рваным ритмом. Ни штаны снять, ни чебурек холодный съесть. Только и делай, что переводи свои запасы хорошего кофе на товарища Молоко.

К счастью, все имеет свойство кончаться. К несчастью тоже, но на этот раз собрание кончилось раньше моего терпения, а договорившиеся хрен знает о чем стороны начали поспешно рассасываться по своим делам. В целом, ерунда, решил я, имея по жизни полный доступ к телу и мозгу нашего основного программиста. Правда, теперь уже не только к нему, так как последние полтора часа некто Вероника вовсю таскала народ к вернувшемуся на свое законное место резервуару с коматозным немцем, от которого все чего-то внезапно захотели. Потом узнаю.

Пока, наконец-то, можно отдыхать!

Набрав ванну горячей воды, я со скрипом, кляня свою раздавшуюся фактуру, уместился блаженствовать. Ну как уместился? Ноги, длинные и слегка волосатые, задрал, грудь, чересчур широкую, слегка скукожил в плечах, в общем, воткнулся в некогда вполне достойную емкость далеко не самым благоприятным образом. Видимо, скоро придётся убалтывать бабу Цао, чтобы она меня пускала в свободные комнаты для великанов на самом минусовом этаже. Не сколько из необходимости, а просто потому, что полежать в ванне я люблю, а как тут полежишь, когда ты два метра ростом, да и вес уже такой, что ножки у чугунной бедолаги слегка поскрипывают? Крошится там уже всё, слишком я тяжелый…

Что-то жутко всё закрутилось. И я, как оказалось, продукт эксперимента гребаной «Стигмы», да и она сама, точнее, её основное отделение, теперь как бы целуются в десны с моей страной, и черное железное говно не просто говно, а преобразованный элемент, которым в Сибири и организовали весь этот сраный Дремучий и всех этих сраных нас… Плюс еще Окалина вместе со своим Предиктором. Как? Откуда? Когда?!

Ладно, всё это фигня, а вот признание того паршивого итальянца, что я вроде как не неосапиант, а вообще хрен пойми, что за зверюшка — это вообще полный атас, возвращающий меня в те далеко не радостные времена, когда я был просто пугающим уродцем, понятия не имеющим, чего от себя ждать. То есть, эксперимент в эксперименте с сознанием хорошо пожившего мужика из другой реальности. И теперь я могу разговаривать в туманном облике. КАК?

Неизвестно, но Нина Валерьевна меня ждёт и любит. На эксперименты и всё такое. Не хочу!

…но надо.

Знали бы вы, как меня задалбывает быть простым советским мальчиком Витей Изотовым!

А теперь я не простой мальчик, почти застрявший в ванне, а еще имею на груди и окрестностях небольшую, но очень голую женщину, которая, одновременно пытается сунуть мне в зубы тлеющую сигарету и ногой отвинтить вентиль горячей воды посильнее, потому что ей, этой женщине, слегка воды не хватает. Места тоже, поэтому она ворочается, бурчит на то, что я разожрался в этих Африках, а заодно и пихает меня в разные неудобные места. Подумав пару секунд, слегка напрягаюсь, выделяя с десяток-другой литров скользкой слизи, из-за которой Кладышева Вероника Израилевна начинает с негодующим визгом по мне кататься, временами взвизгивая, когда струя горячей воды окатывает ей места нежные и сокровенные.

— Гад! — называет моя главная (?) жена вещи своими именами, — Зараза! Я ему сигарету принесла!

Она пробует щипаться, но это довольно бесполезно, потому как всё очень скользко. Говорить тоже не очень удобно, потому как созданное мной полупрозрачное вещество легче воды, а значит — набивается в рот. Так-то оно безвкусная желейная масса, совершенно нейтральная к тому же, но где рот, там и глаза, а вот их почистить куда сложнее, когда точек опоры у тебя нет совершенно.

Налюбовавшись на лягушку, быстро понявшую, что работа лапками ей не даст ничего, я на краткий миг превращаюсь в туман, текуче перемещаясь и конденсируясь возле ванны, сразу сухим. Не успевшую вынырнуть Веронику достаю сам, начиная самозабвенно… мыть. Та довольно быстро успокаивается, продолжая бурчать о том, что уже очень меня разнесло, теперь и не полежишь вместе, не понежишься. Что да, то да, легко соглашаюсь с инсинуациями, намыливая девушке голову. Такова жизнь, мальчики растут.

На самом деле, абсолютно мозгоразрывные ощущения от того, что в данный момент происходит. Я, совершенно и бесповоротно голый, мою хрупкую девушку. Я, способный поднять в таком состоянии танк, пробить капитальную стену или бросить кирпич, придавая безвинному орудию пролетариата некоторые характеристики пушечного снаряда. Что говорить про чудовищно хрупкий организм Вероники?

Однако, это как-то работает, причем давно и надежно. Никогда не ломал дома кровати, предметы обихода и людей, да и вообще хожу чаще всего по дому голым, на радость всем, кто смотрит записи с камер. Даже вот, мою голову личному психиатру. И уши чищу.

— Эй! — попыталась избежать процедуры 37-летняя тетка (неделю назад отмечали), но не удержала равновесие и попыталась брыкнуться с ног, от чего и была мной поймана в полете. Неоднократно, по причине своей излишней скользкости. Спустя почти десять секунд бешеной эквилибристики, в ходе которых я ловлю, подбрасываю и перехватываю скользкую от слизи, влаги и мыла девчонку, набирающую обороты как в движении, так и в издаваемых ей звуках. Пришлось снова превращаться в туман, ловить на себя и в себя девчоночье тело, а затем опускать его на дно ванной. Дальше в ход пошла горячая вода, смывающая все непотребство.

— Вить, — закутанная в полотенце и успокоившаяся Кладышева схватила меня за уши, а затем, посмотрев в глаза, задала дурацкий вопрос, — А у нас получится?

— Должно, — пожал я плечами, унося вытертое к себе в комнату, — А что, есть альтернативы?

— Нет, — фыркнула девушка, — Просто… страшно. Искусственный разум? Серьезно?

— Ты мне ответь, — улыбнулся я, устраивая целиком завернутую подругу на кровать, — Может ли человек отринуть личное ради общественного? Не разово, а в разрезе развития общества, потому что это требует его должность и ответственность?

— Нет, — вздохнула девушка, — Проблема с неосапиантами как раз стоит в том, что из нас буквально выдавливают подобное поведение под страхом смерти. Ты был прав, мы все — просто люди.

— Именно, — утешительно похлопал я по маленькой ягодице, — А еще я умру от старости, а тебе жить тысячи лет, как и Янлинь. Так что давайте, напрягайтесь ради нашего светлого будущего.

— Слышь! Ты куда пошёл?!! — возмущенный крик обнаженной женщины из спальни (ну че там, одно полотенце?) прозвучал на редкость звонко.

— Как куда? — фальшиво удивился я, твердым шагом направляясь к холодильнику, — За чебуреками!

Принцессы подождут.

Глава 2

Командировка

— Ну что, Изотов, догадаешься, почему мы друг на друга сейчас смотрим как на новые ворота, м? Или как обычно?

— Давайте как обычно, товарищ майор! — изображал умирающую лебедь я, сидя напротив начальницы. Находились мы, как обычно, в паре десятков метров под землей, в НИИСУКРС.