Команда

Собственно, выбор учебного заведения был предопределён именно, если можно так выразиться, «природными данными». И, хотя на подсознательно-интуитивном уровне прекрасно знала, что я такое, хотелось «научного подтверждения». Да и, в конце концов, не век же мне толстосумов охранять. Гораздо приятней сидеть в собственном кабинете, занимаясь таким непыльным делом, как психоанализ, чем таскаться за спесивыми и самоуверенными индюками, которым посчастливилось урвать кусок пожирнее.

«Роскошный рэкет» — так определил работу психоаналитика один из героев Роберта Хайнлайна.* (*Доктор Деверо. «Время для звёзд»). «Нет нужды, подобно хирургу, драить руки мылом и пемзой, не надо заглядывать в чьи-то грязные, вонючие глотки. Сиди себе да притворяйся, что внимательно слушаешь, как тебе рассказывают, что, дескать, кто-то, будучи маленьким мальчиком, не любил играть с другими детишками».

Шучу, конечно. А, если честно, то просто не представляла себя кем-то другим. В смысле, не мечтала стать женщиной инженером или эстрадной певичкой. С детсадовского возраста, поняв, что могу, едва взглянув на человека, определить, что его ждёт в ближайшие два-три дня, почти сразу решила, что буду заниматься психологией. Ну, не в вокзальные гадалки же мне идти, в самом деле. Угнетало, конечно, что не получается проникнуть дальше. Вернее, увидеть-то я могу. Вот только… чем глубже стараешься всмотреться в хитросплетение вероятностей, чем всё становится непонятней. И, где-то «через неделю» передо мной начинает простираться хаос. Калейдоскоп лиц, событий, практически никак не связанных друг с другом. Множество миров, существующих параллельно и порой настолько различных, что просто диву даёшься.

Профессор закончил лекцию, и двери аудитории с шумом распахнулись. Семнадцатилетние салажата, обтекая меня подобно бурлящей вулканической лаве, устремились к лестнице, а я робко заглянула в класс.

— Можно?

— А, прогульщица! — Поднял голову Игорь Павлович. — Милости прошу!

Я невольно улыбнулась. Ещё по дороге «сняла» чёткий отпечаток событий и, убедившись, что «видеоряд» в голове соответствует реальному положению вещей, впорхнула за парту.

Преподаватель закончил что-то писать и достал из портфеля пачку билетов.

— Что ж, Ирина Викторовна. — Он ободряюще улыбнулся. — Надеюсь, что как всегда, вы справитесь блестяще.

Кто бы сомневался!

Я перевернула белый прямоугольник и, удовлетворённо кивнув, начала отвечать:

— Телепатия, словосочетание, образованное от греческого Telos — «Вдаль, далеко», и pathos — чувство. Это трансляция и прием информации непосредственно из мозга человека или животного. Проведённые исследования показали, что приблизительно десять-пятнадцать процентов обследованных людей, могут получать мысленные сообщения хорошо знакомого человека, не зависимо от расстояния. До семидесяти процентов участников экспериментов способны на это с вероятностью порядка ноль целых, пять десятых. Материалов экранирующих информационный обмен, не выявлено. Передавать данные чужому разуму в настоящее время удаётся лишь единицам. Но, скорее всего, и это является результатом генетических аномалий.

Телепатические возможности небольшой группы талантливых людей позволяют им иногда даже без какого-либо злого умысла вводить в заблуждение окружающих. Заставляя поверить в то, что телепат является, к примеру, гадалкой или предсказателем. В таких случаях телепаты намеренно или неконтролируемо получают информацию непосредственно из мозга, но никак не из будущего. Существует гипотеза, что чтение мыслей — результат действия каких-то полей. В частности, есть предположение, что явление можно объяснить сверхнизкочастотным излучением клеток организма. По другим версиям телепатия — проявление торсионных или хрональных полей.

Эмпирическим путем определено, что телепатическое общение не требует знаний иностранных языков. Понимание в данном случае основывается не на словарном запасе. Известен случай с неким экстрасенсом. Пожелавшим встретиться с ним пяти экзаменатором он телепатически задал какие-то действия. Каждому свое, и все выполнили то, что было предписано. Кто-то встал, некоторые сели и так далее. Затем телепат попросил их придумать по вопросу, но не говорить вслух. А потом произнес ответ для каждого.

— Вижу, вы как всегда на высоте. — Преображенский засмеялся от удовольствия. — Иной раз, у меня возникает подозрение, что одна из моих учениц и есть обладательница этого редкого дара.

На этот раз еле сдержала усмешку я. Ведь, профессор по-своему прав. И, хотя мои таланты лежат несколько в другой области, нормальной меня уж точно не назовёшь. Игорь Павлович расписался в зачётке и, подув на чернила, я сделала шутливы кникенс.

— Благодарю Вас.

— Вам спасибо, Ирочка. Слушая ваши ответы, я каждый раз торжествую.

Дальше вероятности расходились. Поддержи я разговор, и он минут на пятнадцать углубится в дебри предмета. А мой рейтинг в его глазах, и без того, надо сказать не маленький, взлетит в заоблачные высоты. Но тогда, покинув аудиторию, непременно наткнусь на зануду Пашку, уже месяц достающего «своей любовью». Впрочем, встретимся-то мы с ним обязательно. Только, уйди я прямо сейчас, и, проводив до троллейбусной остановки, он отстанет. А так целых сорок минут придётся ждать транспорта и слушать заунывные и тяжкие вздохи.

В принципе, через пару часов вероятности сходились, и я знала, что ночь проведу одна. Так что, ничего смертельного. Но, за удовольствие, как известно, приходится платить. И уделив больше времени профессору и укрепив позиции в науке, придётся рассчитываться общением с навязавшимся на мою голову кавалером.

К счастью, здравый смысл победил. И, помня, что завтра ждёт работа, попрощалась с преподавателем и побежала к лифту.

Зануда, как и положено, стоял на ступенях. Конечно, имелась и третья возможность: выйти через другой выход. Однако, для ушибленного «неразделённой любовью» это было бы слишком. Много чести, знаете ли.

— Привет? — Парень робко улыбнулся.

— Я тороплюсь. — Вместо ответа отрывисто бросила я.

Не то, чтобы отличаюсь патологическим хамством. Однако подобная настырность вызывала раздражение. Ну, не люблю я идиотизма. А то, чем занимался не имеющий ни единого шанса вздыхатель, никак иначе назвать язык не поворачивался.

Да, в развитии отношений первый шаг делает мужчина. Это его святое «право», обозначить внимание к понравившейся самке. Но, дело в том, что выбирает-то всегда женщина. По каким-то неуловимым и, если честно, не до конца мне понятным признакам, определяя, подходит ли кандидат на роль добытчика мамонта и отца потомства. Конечно, женщины — существа непредсказуемые и зачастую нами движет целый сонм самых разнообразных мотивов. Но, прислушиваясь к голосу кукушки, которая, как известно, для всех кукует по-разному, смело могу сказать, что Пашка — не мой кадр. Я побежала на остановку, а он поплёлся следом. До прихода троллейбуса оставалось целых четыре минуты и, глянув на парня особым зрением, вдруг увидела, что для него всё складывается не очень хорошо. Вот для меня — да. Сейчас уеду и, приняв душ, с лёгкой душой завалюсь спать. А этот придурок с горя напьётся и попадёт в милицию. И морду ему начистят — дай Боже.

Просмотрев вероятностный спектр, и тяжко вздохнув, махнула рукой, останавливая такси.

— Поехали! — Улыбнулась обормоту, мысленно кляня Экзюпери. Ну, зачем он, скотина эдакая, выдумал про мифические обязанности перед подобными недоумками? Я ж его не просила «приручаться». И тягаться за мной, распуская сопли и томно вздыхая, не уговаривала.

Пашка, сияя от счастья, забрался на заднее сиденье, с надеждой глядя на меня.

Вот уж фигушки, дорогой. В смысле, в копеечку обходящийся. Я устроилась рядом с водителем и назвала его адрес. Сдам идиота на руки предкам и поеду домой. Конечно, разбитый фейс — пустяки по сравнению с мировой революцией, но жалко ведь болвана.

Глава 3 Интаур. Охотник

Палаты верховного — это масса всевозможных построек из мрамора. С чередующимися парками, фонтанами, арками и галереями. Перемешанный с лунным сиянием свет газовых фонарей создавал чарующий, неповторимый эффект. По лестнице можно сойти вниз, в аллеи, обрамленные гранитными колоннами и живой оградой. Повсюду стоят опутанные плющём беседки. Просторные гладкие поляны среди высоких деревьев.

И никакого шума. Плеск ручьёв, далекую мелодию медленного танца и еле различимые человеческие голоса — все, что можно услышать. Лишь пьянящий запах неведомых кустарников с яркими цветами сопровождает ступающих по длинному естественному проходу. Я вошёл в зал, но он оказался пуст.