Команди Особого взода

– Слышал?
– кивнул Иванцов сопровождавшему их капитану. Тот покосился на Нефедова, заметил знак Охотника на гимнастерке, коротко кивнул - уважительно, соглашаясь.

– Распоряжусь.

Полковник толкнул скрипнувшую дверь, вошел в небольшую комнату - видимо, кабинет директора или распорядителя приюта - остановился у тяжелого, приземистого дубового стола с ножками в виде резных львиных лап. На прожженном зеленом сукне была разложена карта городка и окрестностей, над которой склонились трое. При виде полковника двое выпрямились и встали по стойке "смирно", третий же не переменил позы, оставшись как был - почти навалившись грудью на карту, просыпая на нее папиросный пепел. Только блеснул стеклами круглых очков на Иванцова.

– Бросай курить, Владимир Иваныч, прокоптился уже весь, - гуднул тот, пожал руки всем троим.
– Степан, иди сюда.

Нефедов молча кивнул каждому из троицы, подошел к карте, машинально провел большими пальцами под ремнем, заправляя складки гимнастерки. Отступил к стене, привалился плечом.

– С чего начнем?
– спросил полковник.
– Товарищ майор, давайте-ка, докладывайте.

Майор Полторацкий, назначенный комендантом Рутцендорфа, кашлянул в кулак.

– Значит, так, - сказал он.
– Обстановка в городе спокойная, дома и улицы зачищены. Немцев из числа военных нет. Ни людей, ни...
– он запнулся, глянул на Нефедова.
– ...ни альвов, никого. Последний огневой контакт был вчера, выкурили из подвала ополченца. Старый дед, из ума совсем выжил. Разведка сумела его взять живьем, отобрали старую берданку, навтыкали по шее и сдали в особый отдел. Комендатура работает, ведется фильтрация. Саперы прошли, мин не обнаружено. С местным населением бойцы ведут себя аккуратно. Все спокойно. Только вот...

– Что "только вот"?
– резко спросил Иванцов.
– Майор, докладывайте четко!

Полторацкий снова закашлялся, жилы на худой шее выступили резко, набрякли. Видно было, что майор нездоров, но держится.

– Только вот мы не получили доступа в район кирхи, - негромко сказал он.

– Как, то есть, не получили?
– переспросил Иванцов, недоуменно дернув плечом.
– Вам что, немцы особый доступ должны предоставить? Что за ерунда?

– Товарищ полковник, разрешите мне, - вступил в разговор капитан Чирков из военной разведки.

– Давай. Что там у тебя?
– полковник, как всегда, когда раздражался, стал говорить громко и сухо, каждым словом будто подчеркивая свое недовольство происходящим.

– Здесь, рядом с площадью, на карте обозначена кирха с примыкающим к ней кладбищем. Местные жители говорят, что городу лет четыреста, и кирха построена одной из первых. Стояла тут всегда. И кладбище было с тех пор, как начали селиться в этих местах. На карте есть. А так - нет. Пропали. Как корова языком слизала, по-другому не сказать.

– Пропали? Чирков, это тебе что - портянка, что ли, или кисет? Как они могли пропасть? Это же кирха, а не записка от... беглой жены, понимаешь! Кладбище тоже, не на бумажке нарисовано!

– Так точно, товарищ полковник. Пропали. Сначала разведка, потом патрули докладывают одно и то же. Говорят, что улицы, которые должны упираться прямо в кирху, почему-то выводят обратно на площадь. Как только ни пробовали - и пешком и на машинах. Даже на танке прокатились, танкистов попросили подбросить. Так и проскочили до самой площади, вылетели на нее, на полном ходу, чуть бабку-немку не задавили. А кирхи нет. И кладбища. И что хуже всего - вчера на одной из тех улиц пропал один из патрулей, три бойца и сержант. Ни следов, ни крови, ни оружия.

– Твою мать... Местные что говорят?

– Все местные, проживающие в ближних к месту районах, опрошены, - от карты разогнулся человек в круглых очках.

– Все опрошены по нескольку раз. Вразумительных ответов не добились, кроме одного. Некий Рудольф Шульце, бывший наборщик из городской типографии, на допросе рассказал, что кирху и кладбище "спрятал" некий лысый эсэсовец. Вот, сами послушайте, я прочитаю.

Очкастый Владимир Иванович, он же командированный из Москвы по особым делам товарищ Гартунг, достал из папки лист бумаги с машинописью и прочел:

"Этот лысый из СС там всеми командовал. Он велел зарезать Марту, школьную учительницу, чтоб использовать ее кровь. Я прятался и все видел. Звание? Нет, просите, господин офицер, я не разбираюсь в эсэсовских погонах. Но этот лысый там командовал всеми. Я слышал, как он приказал сделать что-то, чтобы иваны... извините, господин офицер, чтобы ваши солдаты не нашли кирху, пока кладбище не будет полностью готово. С ним был еще один в черном балахоне, перепоясанном поясом из металла. Мне показалось, что серебряным. Этот черный был очень высокий, очень. Почти на три головы выше всех солдат. И очень худой, с бельмом на глазу. Страшный, как сатана, половина лица будто сварена, как сырое мясо... Он расправился с Мартой, это он... Пока кладбище не будет готово..."

Владимир Иванович сунул лист обратно в папку, обвел всех глазами, потом пожал острыми плечами.

– Дальше ничего вразумительного этот Шульце не сказал, понес полную ахинею, впал в истерику. Пришлось сдать его в госпиталь, понятно, под охраной. Впрочем, соседи Шульце говорят, что он много пьет, почти не просыхает. Ухитрялся даже под обстрелами доставать где-то спиртное и напиваться до полусмерти. Правда, эта Марта, учительница, действительно пропала, так и не нашли. Но мало ли, кто сейчас где пропадает?

– Та-ак...
– протянул Иванцов, уперевшись сжатыми кулаками в карту.
– Хорошенькое дело. Бредятина. И что это вообще, к черту, значит?

– Это значит, что под боком у нас сейчас - улей.

Все обернулись на голос. Степан Нефедов оттолкнулся плечом от стены и шагнул вперед. Взглянул на карту без всякого выражения, стукнул об стол картонным мундштуком "казбечины".

– Что...
– начал, было, Полторацкий, но полковник Иванцов поднял широкую ладонь, и майор осекся.

– Говори, старшина.

– Кирха и кладбище - место особое. Такие людские места альвы называют Ма"Ллар - вроде как "место, где много", если перевести грубо. То есть, место, где можно творить магию, не тратя своих сил. Почти. А если ее подкрепить кровью - то магия усиливается во много раз. Никуда эти ваши кирха с погостом не делись, там они, на месте. Только в таком пузыре, что ли... Объяснять долго. Важно другое - что будет, когда пузырь лопнет.

– Ерунда какая-то, - не выдержал капитан Чирков.
– Пузырь лопнет? И что тогда?

– Тогда Рутцендорфу кранты придут, - спокойно ответил Нефедов.
– И всем здешним жителям тоже. Потому что все кладбище встанет и пойдет.

* * *

На мгновение в кабинете установилась мертвая тишина - такая, что стало особенно хорошо слышно, как в соседней комнате трещит пишущая машинка, а где-то далеко еле слышно бухает артиллерия.

– То есть как?
– севшим голосом спросил Полторацкий.
– Куда пойдет?

Иванцов не слушал его. Он впился в лицо Нефедова острым, тяжелым взглядом. Старшина не отводил глаз