Командир подводного атомного ракетоносца.

На этот раз стараниями всего экипажа «Ладушка» таки ушла от слежения. Видно самоуверенные американцы решили не искать иголку в стоге сена и подождать, когда она сама подставится под систему тотального наблюдения «Сосус». Антону деваться было некуда – на войне от противника не бегают. Но задача у него была совсем другая. И он стремился, используя все возможности крейсера, выполнить эту задачу, как говориться «малой кровью». Но так уж повелось, что, только, наполнив реки большой кровью собственного народа, в которой враг захлёбывался, наши «полководцы» достигали победы. И кто тут виноват больше - «полководцы» или сам народ, сказать трудно. Таков уж видно, исторически сложившийся, менталитет. Но вопреки этому менталитету становиться источником первой капли этой крови Антон не желал.

Он слишком любил своих офицеров, мичманов и матросов, ставших экипажем, практически родной семьей, отдавших свои судьбы и жизни в служение Отчизне – в его руки…

 Он не хотел становиться очередным «просчётом» политиков в этой пока Холодной войне. Бессонными ночами и днями он будет находиться в центральном посту, чтобы не дать ни малейшего шанса этой капле крови пролиться. Выше награды, чем чувство радости и удовлетворения в том, что корабль и подводников экипажа – всех до единого человека живыми и здоровыми он приведёт в базу – домой к семьям, ему не нужно.

Бескомпромиссная река времени независимо от человеческих страстей и судеб текла себе, унося людей в неизвестное будущее. И только те из них, кто проявлял жизненную стойкость, мужество и упорство в этом плавании во времени, достигали своей цели.

 И вот она цель – возвращение.… Позади тревожные и бессонные месяцы испытаний выдержки, умения и мужества экипажа в бесконечных стычках и столкновениях с реальным противником. Позади противостояние, в суровых, не прощающих малейших просчётов и промахов войне, под именем – войны Холодной. Нигде на Земле в воздухе и на суше она не была столь бескомпромиссной и жестокой, так близко подошедшей на расстояние одного шага к войне «горячей», как в глубинах морей и океанов. Именно здесь решалось, будет ли сделан этот последний шаг, или нет. На чашу весов было поставлено так много, что даже сами весы не посмели нарушить установившегося равновесия. Никто из противостоящих бойцов не дрогнул. Дрогнула Москва, но пока река времени свои тайны хранить умела.

Глава 9.

Возвращение в базу. Где «куются» катастрофы.

«Чтобы число погружений всегда совпадало с количеством всплытий» - уже много раз звучало из уст провожающих друзей в след удаляющейся субмарине под командованием Липовецкого. И в который раз, всплыв в надводное положение после тяжёлого длительного пребывания под водой, подводники этого экипажа радовались как дети.

День был пасмурный, небо покрыто сплошными низкими тучами, но сам воздух был пропитан запахами весны. Врываясь в изголодавшиеся лёгкие моряков, он заставлял их сердца биться чаще и сильней, в предчувствии обретения настоящей тверди земли и долгожданной, выстраданной встречи со своими родными и близкими людьми. Курящие и не курящие подводники закурили сигареты. Пустив победную шапку дыма и сплюнув всю накопившуюся гадость из лёгких, они высовывали кружащиеся головы в любую щель пространства ещё не просохшей от морской воды надстройки рубки. Выход моряков наверх Липовецкий не ограничивал. Рядом с корпусом «Ладушки» весело, наперегонки, кося умными глазами на шумных людей, прыгали дельфины.

– И чему они радуются?
– недоумённо думали дельфины, но, поддерживая общее радостное настроение, соревновались в высоте прыжков, по-своему приветствовали приход весны и устремившийся к берегу корабль.

По команде Антона был дан «средний ход» для работы турбин, который заметно оживил скорость корабля. Избавляясь от бытового мусора, за борт полетели пластиковые мешки с остатками макарон, каши и флотского борща, не съеденных подводниками, давно потерявшими аппетит. Туда же были выброшены отработанные пластины с расснаряжённых установок регенерации воздуха. Дружно шумели вентиляторы, выталкивая неживой искусственный воздух, прочь за борт из самых дальних уголков отсеков подводного корабля.

Заметно опьянев от свежего воздуха и всех переживаний всплытия, подводники, расслабившись, осоловелыми глазами смотрели друг на друга не в силах поверить, что их подводное «заключение» закончилось. Не очень бодро, понимая, что корабль, должен прийти в базу опрятным и нарядным, они тщательно драили и чистили свои заведования.

Антон, в свою очередь, смотрел на всё отчётливее проявляющиеся очертания родных долгожданных берегов. Боясь вспугнуть надежду на, впереди ожидаемый отдых, встречу с семьей и летний отпуск, он сам себя одёрнул: размечтался!

– Смотри в «оба», в базу ещё нужно дойти!

Действительно, даже в самих худших опасениях он не мог предположить, какие испытания ждут его впереди.

Пока же, подойдя ближе к мысу Чёрному, Липовецкий увидел, что впереди них на всех «парах» спешит войти в базу ракетный крейсер под командованием Яровенко.

– Ребята следуют с боевой подготовки, да мало ли по каким надобностям они ходили в море или на Большую землю, - подумал Антон.

По мере приближения к Святоносскому заливу ветер крепчал. К Северо-востоку стояла угрожающая иссиня-черная стена из непроницаемых туч.

– Чего доброго, накроет она нас – мало не покажется, - рассуждал Антон. – Свяжусь-ка я с оперативным дежурным флотилии, предупрежу о надвигающихся неприятных катаклизмах погоды и запрошу «добро» на вход в базу. Хотя из информации береговых постов наблюдения прибрежное состояние погоды он должен знать лучше меня. Но бережённого - бог бережёт.

С входом в Святоносский залив, в воде начали появляться отдельные торосистые льдины толщиной три-четыре метра.

– Ого! – подумал Антон, - откуда же вас, «братцы», такие глыбищи сюда принесло? Наверняка из горла Белого моря…. Впрочем, на Северном Ледовитом этого добра хватит с избытком для любых неприятностей. Весна старается, но как бы она не перестаралась. И оперативный дежурный молчит «как рыба об лёд»…. «Пароход» Яровенко, мелькнув кормой, подхваченный двумя буксирами, уже прошёл траверз острова Медвежий и, развернувшись на девяносто градусов вправо, направился на вход к заграждениям бонн.

– Товарищ командир, почему нас не пускают в базу? – задал вопрос Онуфриенко. – Самое подходящее время нам дать «добро».

– Почему-почему… сам я хотел бы это знать. Оперативный дежурный наверно «утюг» - тот ещё. Каждый свой шаг согласовывает с начальством. Начальство так же не спешит, а нам тут отдувайся! – в сердцах ответил Антон. Свяжусь-ка я ещё раз с ним.

– Обстановка осложняется: видимость ухудшается одновременно с усиливающимся Северо-восточным ветром, который несёт стену сплошного тумана и льда. Прошу дать «добро» на вход в базу немедленно. Согласен отшвартоваться и без помощи буксиров. В противном случае - пока ещё есть возможность, прошу дать «добро» на выход из Святоносского залива и переход в один из полигонов боевой подготовки, - пытался Антон втолковать оперативному дежурному опасность промедления.

– Ждать на рейде, - вот и весь ответ, полученный Антоном.

– Товарищ командир, нас накрыла сплошная пелена тумана, идут плотные поля льда, видимость нулевая, - услышал Антон доклад старпома, выходя из радиорубки.

– Немедленно давай «добро» на вход, иначе погубишь корабль, - советовал дежурному начальник тыла флотилии, который в это время находился рядом с ним.

– Командующий флотилией приказал ждать его прихода. Вот я и жду! – оправдывался дежурный.

– Ну и «дуб» же ты трусливый! – выругался начальник тыла и вышел из комнаты.