Командир. Трилогия

И потянулась открытая степь, поросшая высокой травой, насколько хватало глаз. Мощной волной благоухали травы, вязкий аромат которых, смешанный из сотен запахов, висел над степью, словно тяжелое покрывало. Слабый ветерок не столько разгонял эти ароматы, сколько перемешивал, рождая все новые и новые сочетания, словно заправский парфюмер. Вот из под копыт коня порхнула малая птаха и стремглав, над самыми верхушками трав понеслась в сторону от этих больших и страшных созданий, людей с их конями. А вот вдали взлетела какая-то более крупная птица и набирая высоту, то же устремилась подальше от проходящего отряда. Слева на склоне холма зашевелился, против ветра, колышущийся травяной ковер, на каменистой проплешине мелькнули одно, за другим два серых поджарых тела, это волчья семья уступает дорогу человекам, уходя в сторону от смертельно опасного противника. Более трех сотен кованной, полсотни леткой конницы при поддержки двух шести орудийных батарей конной артиллерии 'витязей' и в сопровождение 'Тигра' - 'Сокола' на конной тяги, скоро шли по степи в карательный рейд против напавших на их земли ногайских семей. Сотни вели два десятка проводников из степных союзников 'витязей', из башкирской семьи, прозываемой русскими пришельцами 'живые', под командой двоюродного племянника погибшего вождя, Беркута. Проводники хорошо знали путь, не зря они почти месяц крутились, мотались по степи, разыскивая обидчиков своих союзников, устанавливая места нахождения их становишь, табунов с отарами и стадами, наличия людей, в том числе и сколько воинов осталось у семьи. Ранее эти семьи были сильные, каждая могла выставить в поход более трех сотен воинов. Вот и решили главы семей пограбить жирных и ленивых 'земляных червяков', которых то ли Аллах, то ли Тэнги пригнали в их края. Но кто же из семейных глав знал или мог предположить, что пойдя за шестью, сами вернутся стриженными. Из ушедших в набег, только в одну семью вернулись два десятка воинов, приведших полон и кое какую добычу. Больше из похода не вернулся ни один воин, все пропали и видимо на всегда. Сперва кочевья насторожились, ощетинились воинскими разъездами во все стороны, но прошло уже две луны, а враг в ответ за набег не появился в степи. Видимо не решился идти против степных богатуров. Да и держать большие массы животных в окрестностях становишь долгое время нельзя, вся трава за две луны была выбита до самых корешков и волей не волей пришлось отгонять живность на дальние пастбища и снимать мужчин-воинов с разъездов, опять превращая их в мирных пастухов и то работников не хватало, пришлось выгнать на пастбище рабов под присмотром подростков. Но за все надо в жизни платить, а за ошибки вождей расплачиваются не только они но и весь их народ, племен, род, семья. Пройдя мимо отар, отрядив к месту каждого выпаса животных по два-три десятка всадников с проводников, основные силы карателей скрытно к концу дня подошли к первому становишу, воины которого понесли наибольшие потери в весеннем набеге.

Глубокая ночь. Кругом бескрайняя степь, редкие кустики, пожухлая, вытоптанная трава и ни одного огонька до самого горизонта. Только впереди в неприметной балочке, по дну которой змеиться не глубокий ручеёк, мерцают огни десяти-двенадцати костров, между которыми передвигаются фигуры женщин, мужнин, детей и подростков. А так же над головой, в прозрачном безоблачном ночном небе, светятся неисчислимые звездные россыпи. Бесконечная светящаяся бездна. В глубине черного пространства сверкали необычайно яркие миллионы небесных светлячков. Откуда-то сбоку лилось голубоватое сияние, в котором тонули и блекли огни далеких миров. Это светились отраженным, рассеянным солнечным светом верхние слои земной атмосферы. Почти полная луна вместе с россыпью звезд ярко освещая затихшую степь. Всё ночь находники скрывались в окрестностях кочевья. Под утро, когда ярко светившие всё ночь звезды подернулись дымкой и даже луна уменьшила свою яркость, а сидевшие у четырех костров, горящих по углам становиша, караульные перестали клевать носам, а тихо заснули, к юртам кочевья скользнули с десяток размытых, лохматых теней. Мелькнув перед окулярами ноктовизора Мечеслава один или два раза, бесплотные тени исчезли совсем. Зато минут через десять в ночной тишине раздались тихие, на грани слышимости щелчки и глухие удары, звуки которых полковник и не услышал бы, если бы не ждал бы именно эти звуки. После глухих ударов сидевшие у костров караульные практически одномоментно покачнулись и завалились около костров. К ним, к каждому костру, в освещенный круг метнулась лохматая тень и быстро наклонившись перед каждым телом взмахнула верхней конечностью, после чего бросилась дальше к юртам и повозкам становиша. В 'горошинке' наушника рации Черного раздались три коротких и один длинный тон-вызовы. Все можно остальным вступать в дело, бойцы Полухина своё дело сделали, по-тихому расчистив путь основным силам. Махнув рукой, смотрящим на него всадникам, полковник направился к коноводу, удерживающего его лошадь, а мимо него на рысях проходили десяток за десятков две сотни всадников, втягивающихся в лощину занятую юртами и повозками степняков. Как такового боя не было. Хотя нападавшие и явно пытались взять как можно больше полона, но если хозяин или кто из обитателей юрты пытался оказать вооруженное сопротивление, то эти попытки пресекались скоро и безжалостно, остро отточенной полоской стали по голове или двадцать сантиметров этой же стали в туловище защитника кочевья. За каких-то час-полтора все становише было захвачено, найденные живые обитатели раздеты догола, связаны и снесены в центр кочевья. Потом до рассвета упаковка добычи, прочесывание балочки и её окрестностей. Проверка результатов прочесывания через тепловизор с помощью поднятой в небо 'птички' 'Сокола'. Нашли только троих одиночек, десяти-одиннадцатилетних пацанов, сумевших ускользнуть из разгромленного кочевья и спрятаться от прочесывающих окрестности врагов. Но не сумевших прятать свое горячее тело от всевидящего ока дрона. Согнав до кучи и спрятавшихся беглецов, дождались рассвета и при свете взошедшего солнца произвели осмотр захваченного полона и раздетые трупы ногаев. К счастью ни каких признаков чумы или какой иной заразы у кочевников не обнаружили, только не мытые, дурно пахнущие тела, но это по большому счету и не так заразно. Лечение этой болезни попаданцы знают и уже опробовали на ливонских пленниках. Весь день сворачивали кочевье, припахав для этого дела и захваченных женщин, для подстраховки не вернув им одежду, голышом далеко в степи не убежищ. В этом же не привычном для находников деле им оказывали помощь и бывшие в кочевье рабы, особенно старались бывшие рабы из русских земель. Их так же поголовно осмотрели на предмет выявления заразных болезней, ни чего смертельно не нашли, а лишаи можно и позже вылечить. В течение дня стали подтягиваться воины с проводниками, ушедшие на захват стад разгромленной семьи. Все прошло по плану, штатно. Стада охраняемые одним-двумя десятками воинов при помощи оказавшихся со стадами рабов медленно пошли в сторону русского анклава. Вечером кормежка, туалет для пленных, выдали пищу освобожденным рабам, перекусили сами, потом ночевка. С утра кочевье тронулось в путь к Петрограду, в сопровождении полусотни русских всадников, которым дана инструкция, остановить на правом берегу Сакмары и обеспечить охрану пленных и имущества, вместе с санитарным карантином. С собой они увозили и трупы погибших при обороне кочевья ногаев, для сокрытия причины исчезновения семьи. На месте стоянки так же провели маскирующие битву работы, а остальное скроет степная живность и ветер, солнце и возможно вода.

Для основных сил бросок ко второму кочевью. Вышли к становишу утром, остановившись на ночевку километрах в десяти от стоянки ногаев. С раннего утра, запустили 'птичку', с её помощь осмотрели само кочевье и местность около него. В нем неожиданно оказалось много воинов, с раннего утра они расхаживали между юртами, собирались в кучки, что-то обсуждали. Другие чистили или седлали коней, часть коней уже было под седлами и мирно стояли у передвижных коновязей на окраинах стоянки. Само становише расположилось между двух холмов, находящихся на северной и южной сторонах, около вырытого неведома когда и кем степного колодца. Северный холм продолжался на восток не высокой но длинной, более километра горбиной. Вот эту особенность местности и нахождения основной воинской силы противника в этом месте и решили использовать 'витязи', попытавшись заманить вражеских воинов в артиллерийскую засаду. Решение принято, его нужно исполнять. Благо сами они располагались на северо-востоке, по отношению к кочевью. Под прикрытием всевидящего ока дрона на обратный, по отношению к стоянке кочевников, склон горбины выдвинулись обе батареи с прикрытием в полсотни воинов, расположившись в одну линию. Одна сотня ушла в обход, что-бы ударить на становише с тыла, полусотня с 'витязями' осталась в резерве, а две полусотни расположились с фронта. Одна кованной конницы встала в засаду за горбиной, а вторая легкой конницы, поздним утром и понеслась в открытую атаку на кочевье, вдоль горбины. Как и предполагали 'витязи', кочевники заметили атакующих издали, да и трудно не заметить орущую, визжащую, завывающую, поднимающую пыль до небес конную полусотню. Считать ногаи умели и как видимо быстро, ибо не успела полусотня выпустить по одной стреле и только завернули коней в 'карусель', как пришлось улепетывать от вырвавшихся галопом из становиша отряда степняков не менее чем в полторы сотни сабель. На дистанции в километр выносливости и скорости коней русских всадников хватило, тем более, что последние и не берегли их силы, для того что-бы уходить от ногаев компактной группой, прикрывая свои спины заброшенными на них щитами. Потери тоже были приемлемы, менее десятка легко пораненных стрелами, видимо противник берег коней преследуемых, не хотели портить свою добычу. А преследователи растянулись в глубину не менее чем на полсотни метров. Не все сразу бросились на встречу напавшим, кто заканчивал седлать коня, кто подтягивал подпруги, кто оканчивал одевания доспеха. Камера БПЛА бесстрастно фиксировала разворачивающую картину преследования и когда передовые степные всадники достигли установленной границы, полковник передал по радио команду о выдвижении на огневую орудий и открытия огня по готовности. Расчеты при помощи пары воинов из прикрытия практически на руках внесли свои шестисот килограммовые 'единороги' на вершину горбину, за секунду преодолев разделяющие их и вершину метр-полтора. И через десять-двадцать секунд загрохотали орудийные выстрелы. После выстрела, три- две с половиной минуты на перезарядку и опять 'единорог' готов выплюнуть во врага заряд картечи. Но второго залпа не понадобилось. Выпущенная сверху вниз картечь на ста - ста пятидесяти метрах просто смела все живое, что оказалось на её пути. Пологие склоны с обеих сторон горбины и её не большая высота не выше десяти метров, позволили артиллеристам спустить с вершины горбины орудия, передки, зарядные ящики и конские упряжки на сторону обращенную к стоянке кочевников. И в сопровождении полутора сотен всадников направились не сильно спеша к становишу, давая время для оставшихся в кочевье воинам вооружится и собраться на восточной стороне их стоянки для отражения врага. И ногаи опять не подвели попадацев. Остатки находящихся в кочевье мужчин и подростков, могущих держать в руках лук или копье, в количестве не более сотни человек, собрались на восточной окраине стоянки, сбившись в плотную толпу, изображающую строй, ощетинившийся иглами копий, наподобие дикобраза. Вот по этому состоящему из людей 'дикобразу', по стоящими за их спинами лучниками и по лучникам прятавшимися за перевернутыми телегами, закрывающих большую часть проезда в кочевье и дали с сотни метров залп картечью 'единороги', а через минуту - две добавили второй залп ядрами по устоявшим под картечью повозкам и уцелевшим и прячущимся за ними лучниками. После этого залпа в атаку пошла сотня кованной конницы, а с тыла в кочевье ворвалась вторая сотня кованных всадников, Обе сотни буквально через три-четыре минуты соединились в черте становиша, в легкую, играючи подавив остатки разрозненного сопротивления степняков. После чего бой закончился и началась традиционная зачистка жилищ и лагеря противника со сгоном, раздеванием и вязанием всех оставшихся в живых врагов.

Сразу после захвата кочевья почти сотня всадников разбившись на мелкие в два-три десятка отряды в сопровождении проводников брызнула в разные стороны для захвата основного богатства кочевников - скота.

И опять на осмотр пленных и освобожденных рабов, ни чего из опасных болезней слава богу не обнаружили. В становише обнаружили и всех своих людей, уведенных налетчиками в полон, в том числе и семью фон дер Рёке. На сбор трофеев, их упаковку, свертывание кочевья, маскировку следов битвы с вывозкой трупов, ушел весь день и половины ночи. С утра и второе кочевье пошло в свой последний путь. Вместе с ним пошли и основные силы русских, выслав во все стороны щупальца конных разъездов-десятков. Прикрываясь время от времени 'небесным глазом', выпуская дронов на весь радиус их действия.

Разведка уже на второй день пути принесла свои плоды. Сперва дроны, а после и наземные дозоры доложили, что на пересечению пути каравана и стад движутся ногаи, видимо какая-то семья решила в свой не счастливый час переселится на другое становише, поменять под выеденные пастбища на свежие. Избежать встречи не удастся, либо их разъезды увидят двигающийся караван и его стада, либо увидят след от каравана, и все равно пошлют воинов по следу, что-бы узнать, что надо на землях их семьи соседям, и почему они уничтожают своим скотом их пастбища. Так и так боя не избежать.

Решили не ждать боя, а дать его самим. Благо и место подходящее нашлось. Не высокий оплывший курганчик, перед ним, слева и сзади ровная степь, справа не глубокая но широкая и длинная балочка, заросшая кустарников. Вот на курганчике и замаскировали одну батарею с сотней спешенных воинов. Вторая сотня с другой батарей пошли в обход становиша, что-бы связать боем арьергард кочевников. Сводная третья сотня осталась в резерве.

На утро разошлись согласно плана на предписанные места и стали ожидать. Ногаи не заставили себя долго ждать. Первыми появился дозор в составе полусотни легких всадников, идущих в полутора-двух километрах впереди кочевья. Командир дозора, видимо посчитавший, что с утра на пути ни каких неприятностей не будет, ведь они только что выехали с места ночевки, допустил фатальную для себя, своих воинов и для всей семьи ошибку. Не послал ни кого из своих воинов на невысокий курганчик, что-бы даже с такой не высокой возвышенности оглядеть окружающую степь и заодно проверить господствующую над этой местностью высоту. Три двух орудийных залпа, слившиеся практически в один для сторонних слушателей, во фланг полусотни не оставил воинам ногайского дозора ни одного шанса. Бросок сотни к месту расстрела дозора, поставил окончательных крест на судьбе уцелевших. Всех раненных добили, а не раненных не было. Не пожалели и раненных коней, что-бы они своим ржанием не демаскировали засаду. Споро, уволокли за курганчик трупы людей и туши лошадей. И опять затаились в засаде. Расчет на то, что расстояние немного приглушить звук артиллерийской пальбы и на то, что ногаи не сталкивались с применением артиллерии в полевых сражениях и не смогут идентифицировать раздавшийся, где-то впереди грохот как опасность для кочевья, оправдался. Да и от дозора не поступило ни какого сигнала опасности, а вырубить мгновенно и без шума полсотни опытных воинов в принципе не возможно. Вот и не принял глава идущей в западню семьи мер для дополнительной охраны каравана. И авангардная сотня нарвалась на пару фронтальных залпов картечью. До места предыдущего боя авангард решили не допускать. Хоть и убирались, но много чего осталось на этом месте и главное плотный, сильный запах свежей крови выдавал это место, а кони авангарда могли при приближении почувствовать его. А их волнение передаться всадникам, которые тоже могли приблизившись еще к месту бойни, уловить запах пролитой крови. Насторожится, чем и сорвать неожиданность первого залпа. Вот и решили не рисковать, а открыть огонь по приблизившимся на сто метров конникам спереди, во фронт. Но даже фронтальная стрельба снесла почти всех всадников передовой сотни. Заряд картечи летящий сверху вниз в лицо, не забываемые осущения для тех, кто смог выжить после этого 'аттракциона' смерти. Атака русской сотни довершила разгром ногайского отряда. Вслед за конницей пошла и артиллерия. Орудия на передок и вперед, сразу за шеренгами кованных всадников, зарядные не отставать, быстрее. Вот и команда, выскакиваем вперед, орудия с передков и картечью по повозкам, всадникам, зарядные ближе, перезарядка опять картечью по ближним целям. Теперь переход на гранаты с ядрами и так стрелять пока не будет приказа о прекращении огня.

В тылу ногаев тоже прошло как и задумывалось. Когда из балочки, после артиллерийской пальбы, раздавшейся в голове ногайской колоны, выскочила пара десятков одоспешенных всадников и выстроивших в две шеренги по десять всадников в ряду, бросились на хвост каравана, арьергардная полусотня степняков смело бросилась на перехват наглецов. При этом не увидев скрытых за спинами русских всадников шесть упряжек с 'единорогами'. А когда заметили было уже поздно. Брызнувшие в стороны русские конники открыли взорам кочевникам на расстоянии не более сотни метров, шесть орудий готовых к открытию огня, которые и не замедли его открыт. И опять картечь рулит, её пули прорубили в плотном строю ногайских всадников просеки, полностью положив два передних ряда. Смешавший ряды атакующих, затормозивших перед завалом тел своих родичей и их коней. Пока ногаи аккуратно перебирались через кровавый завал, не решаясь топтать своих, может быть и живых родственников, чем дали время питерским артиллеристам время на перезарядку. Через пару-тройку минут второй залп с расстояния в пятьдесят метров, добивший третий ряд. Окончательно добила ногайский арьергард сотня кованной конницы, не спешно выехавшая из балочки построившая, вобрав в себя и первые два десятка прикрывавших батарею от взора противника, и атаковавшая жалкие ошметки бывшей полусотни.

К хвосту ногайской колоны подходили в ставшем привычном построении, впереди конница, за ней вплотную артиллерия. С семидесяти метров 'единороги' открыли картечный огонь по телегам и конникам ногайцев. После трех залпов, пришлось перейти на ядра и гранаты, так как в пределах поражения картечного выстрела не имелось боеспособного врага. Через полчаса не сильно спешного и плотного артиллерийского обстрела смещавшегося каравана ногайской семьи в кучу-мала, по рации прозвучала команда на прекращения орудийного огня и конную атаку остатков каравана. Еще через полчаса все было окончено. Деморализованные артиллерийской стрельбой и внезапным нападением остатки кочевников не оказывали ни какого сопротивления. Они просто сидели за земле, охватит голову руками и молча смотрели в одну точку. Как не странно орудийная стрельба не принесла большого урона каравану. Правда передовые и замыкающие воинские отряды были выбита напрочь, так же разгромлены находящие в голове и хвосте колонны повозки и погибли находившиеся в них люди. Но ядра и гранаты, выпущенные в центр каравана, производили скорее психологический эффект, чем реальные разрушения. От каждого выстрела погибал один степняк, но и то это было не все время обстрела, а только в начале, когда они метались толпой по каравану. В последствии когда их большая часть тупо уселась на землю или упали ничком на землю, только десятая часть выстрелов привела к смерти кого-либо из обитателей обоза.

После захвата основной колонны семьи начались ставшие уже обыденные для находников мероприятия. Рассылка по округе отрядов для захвата скота и пастухов, сбор, раздевание, осмотр, связывание разбитого врага. Освобождение рабов, их осмотр. Осмотр трофеев, их сбор, упаковка, погрузка, заметание следов боя, ночевка и выход на следующее утро в путь, к Питеру.

Долгий путь наконец закончился, рейдовый отряд добирался с трофеями до своего города чуть ли не два десятка дней и наконец добрался до конечной цели своего пути. Но путешествие еще не окончено. На две недели все стали в карантин и только после его окончания были подведены итоги карательного похода.

Итогом рейда стала месть налетчикам, отбитие всех своих людей, а так же многочисленные трофеи. Добычей стали не только большие табуны лошадей, значительные стада коров, огромные отары овец. Но и захваченных в качестве пленных почти две тысячи степняков обоего пола, из которых около двухсот было детей в возрасте от трех до шести лет, сразу переданных попаданческим дамам для зачисления и обучения в своеобразный дом-интернат, пока не получившего своего полного официального статуса. Освобождено чуть менее трехстах русских обоего пола, бывшими рабами кочевников. А так же были освобождены свыше семи сотен рабов других национальностей. Среди бывших рабов был проведен опрос с целью установления лиц владеющих, какой либо профессией. Среди русских нашлось три кузнеца, пятеро гончаров, семь столяров, тридцать плотников, трое каменщиков. Остальные освобожденные мужики были крестьянами. Им всем было предложено остаться на жительство в анклаве, пообещав выделить подъемные и освободить от податей, кроме выплачиваемых царю, на три года. Практически остались все, в том числе и все ремесленники, куда им было идти, хозяйства были порушены, да и угнали большинство уже давно. Бывшим рабам других национальностей были предложены такие же условия как и русским. Из них согласились остаться все. Так как переправиться через Яик и пройти зауральскую степь и степняков и возвратиться домой им было не возможно. Забрали бы опять в рабство. В основном это были жители Средней Азии, узбеки, таджики, туркмены. Но встречались и уйгуры, и китайцы и другие нации. Среди них так же нашлись мастера: и кузнецы, и гончары, и каменщики, и столяры, и даже три ювелира. При набеге потерь убитыми со стороны петроградцев не было, легко раненых было не более двух с половиной десятков. Забегая вперед можно сказать, что ответного набега ногайцев до конца этого года не было. Просто ни кто не мог понять куда в одночасье исчезли три семьи вместе со своим многочисленным скотом. Трупы погибших степняков с камнями привязанными к ногам и шеям устлали дно Урала ниже по течению от Петрограда, рыбкам тоже надо что-то есть. А по степи пошла гулять страшилка, запущенная Брусиловым с Воротынским, что разгневанные духи забрали в нижний мир недостойных вместе с их скотом, за то, что они посмели пойти против их воли и напали на русских, находящихся под их покровительством. На освободившиеся пастбища пришли новые хозяева не нашедшие ни каких следов своих предшественников. Как и рассчитывали попаданцы степное зверьё, солнце, ветер и прошедший в степи в конце июля дождь надежно скрыли правду. А из шахт и карьеров, куда в большинстве своем попали плененные ногайцы, вырваться, а тем более убежать трудновато. Во всяком случае ни кому из членов этих семей этого не удалось сделать.

Пока Черный ходил в ответный набег на степняков, закончился карантин у новгородцев, из Орска вернулись судовые караваны нижегородцев, тверичей, рязанцев и москвичей, привезя с собой первенцев нарождающейся промышленности питерцев, двенадцать трех фунтовых 'единорогов', картечь и ядра с гранатами для них и четверть пудовых 'единорогов'. К ним прилагалось более пяти тонн пороха, новой, уральской выделки. Часть пришедших с ним судов Кузьма Бугров, выполняя договоренность с Черным направил в Персию, за нефтью и индийской селитрой. С купеческим объединенным караваном же вернулся из Орска Полухин, который и доложил оставшимся в Петербурге одновременникам об итогах начального этапа строительства будущей промышленности попаданцев. Разработали месторождения железной и медной руды, начата промышленная добыча руд и выплавка из них металлов. Получена первая уральская медь, свинец, чугун, большая часть которого была переделана в сталь. Хотя и не инструментальную, но для нужд анклава может быть использована. Певцов утверждает, что к осени он выдаст оружейную сталь для огнестрелов и воссоздать производство златауского булата для 'холодняка'. Используя станки передвижной мастерской с автомобиля и мастерской Куркова, началось производство станков, получив электроэнергию для перенесенный станки от имеющихся в распоряжении 'витязей' дизель генераторов. В первую очередь начали изготовление сверлильных и токарных станков, первые образцы которых были уже собраны и даже сверлильный станок для сверления орудийных стволов опробовали при изготовлении первой партии 'единорогов'. С целью обеспечения вновь выпускаемых станков энергией для работы, поставили плотины и на них установили водяные колеса. От этаких же источников получали энергию и пилорамы, и мельницы, как обычные, так пороховые и бумажные. Запустили тройку кирпичных заводиков, один из которых специализировался на производстве огнеупорных кирпичей, благо месторождения огнеупорной глины были разработаны в первую очередь. Остальные два заводика выпускали не только кирпич двух видов, но и черепицу, вся продукция которых тут же уходила на строительства, развернувшиеся в самом Орске и в его округе. Но все равно кирпича не хватало, и ломали камень, сразу же вывозя его на строительные площадки. Благо нехватки в извести не было. Проводились опытные работы по производству цемента и соответственно бетона. Но пока технология была не отлажена. Качество желало бы быть лучше. Со временем и эти помехи преодолеют, Полухин предположил, что к августу у переселенцев может появиться цемент. Отладили производства бумаги, первые образцы которой были так же привезены в Питер вместе с стеклянной посуды из зеленоватого, мутноватого стекла, так пока и не подобрали состав для плавки стекла. Но даже и такую посуду купцы забрали с удовольствием. Однако главное было сделано, запущено производство стекла, а технологии его производства по видам со временем отработаются. Гончары начали производство чашек, плюшек, в общем, разнообразной посуды, полностью уходящей для внутренних нужд анклава. В проекте, через годик, другой планировалось наладить производства фаянса и фарфора, благо высококачественная каолиновая глина была найдена и по проведенным анализам, каолин относился к классу 'экстра'.