Командировка в Амазонию

– Он не такой! Он меня любит! – стала защищать рыжика сестренка.

– Меня он тоже любит, - решила я давить на больное.

Лучше пусть это буду я, чем она потом узнает от кого другого.

– Нет, - упрямо приподняла подбородок Светозара.

– Проверим? – предложила ей, зная, что это лучше чем бессмысленно спорить между собой.

– А как? – нерешительно спросила сестра.

– Очень просто, - доставая телефон, ответила ей.

Набрав заветный номер, стали ждать ответ. Митька вызов принял быстро, я включила громкую связь.

– Да, Аглаида Федоровна? – раздалось на всю комнату.

Мы с сестрой одновременно испуганно посмотрели на закрытую дверь, потом, не сговариваясь, забрались под одеяло, и только тогда продолжили разговор.

– Это кто? – решила уточнить для начала я.

Их же двое, поэтому надо исключать такие погрешности эксперимента.

– Это Митя Иванов, Аглаида Федоровна, - на том конце явно удивились заданному вопросу.

Я прыснула в ладонь, представляя озабоченное лицо рыжика. Но хмурая Зара всё моё веселье извела на нет.

– Отлично, - приступила я к самому ответственному моменту, - Митя, ты меня любишь?

– Да, - тут же пришел ответ.

Зара дернулась, глазки предательски заблестели, но я была неумолима. Провокация - это всё!

– А Зару любишь?
– ехидно поинтересовалась у него.

– Э-э-э-э, Зару, - замялся Митька. – Аглаида Федоровна, вы только не ругайтесь, но я это не со зла. Мы только целовались, не больше. Я не хотел ничего плохого… – зачастил Митька, а у меня глаза чуть из орбит не вылезли.

Зара густо покраснела, но взгляд не отвела.

– Так любишь её или нет, - словно змея, я прошипела в динамик, сильно сжимая телефон в руке. Ответ теперь больше мне был нужен, а не Заре.

– Люблю, но не так, как вас. Она же маленькая ещё. И папка ваш грозный яйца обещал отрезать, если ещё раз возле неё увидит.

– Если папка не сможет, я ему помогу. Чтобы даже думать о ней не смел, понял меня, кобелина?
– негодование меня просто распирало.

– Я слышу, но всё равно она скоро станет совершеннолетней…

– И чего? - я не поняла намека.

– Не уследите. Всё равно упорхнет птичка из клетки. А так хоть целоваться её научил. Полезное умение, - гордо объяснил мне Митя.

– Идиот ты, Митька, - печально выдохнула я в трубку.

– Знаю, но всё равно не перестану тебя любить, Аглаида. И Светозара, между прочим, мечтает стать как ты. Только вот мне кажется, что переплюнет она тебя по красоте. Но ты для нас останешься самой красивой! Это я к тому, чтобы вы не расстраивались, Аглаида Федоровна, - заискивающе закончил рыжик.

Больше слушать его я заставить себя не смогла и отключила связь.

В комнате повисла тяжелая тишина. Выбравшись из-под одеяла, я снова улеглась на подушки, глядя, как сестра молча встает с кровати. Дойдя до двери, она взялась за ручку и прежде чем потянуть за нее, сказала:

– Дура ты, Агла. Они самые лучшие на свете.

И вышла, а я осталась лежать и возмущенно пыхтеть.

– Сама решу, с кем мне жить! – прошептала в пустоту, когда поняла, что молча лежать у меня не получается.

Советчиков целая квартира, женихов и того достаточно. И снова ночь, а я опять одна в кровати. Да что за жизнь-то за такая?

***

Прекрасное настроение после пробуждения – это практически миф. Так и у меня: всю ночь проворочалась, устала от тяжелых мыслей, от пролитых слез и жалости к самой себе. Обидно, что у меня даже фотографии Самуила нет. А так хотелось сжечь её раз двадцать, порвать на меленькие кусочки. Хотелось вырвать его из сердца и из своей жизни. Наревевшись, я уснула на сырой подушке.

Будильник противно пищал, требуя выключить его. Что я и сделала, раз просит. Собиралась медленно, постоянно зевая и протирая глаза. Даже прохладный душ не помог.

Мама на кухне приготовила завтрак и, молча накрыв стол, демонстративно ушла, не сказав ни слова. Папа налил себе кофе и сел напротив меня, отгородившись газетой. Брат, наверное, ещё спал. Сестра тоже не появилась. Другими словами, семья объявила мне очередной бойкот!

Позавтракав, вытащила сумки в коридор, стала одеваться, гремя всем, чем можно было, давая понять, что ещё минута, и я уйду. Но мои намеки были так же проигнорированы. Плюнув, громко попрощалась и ушла, тихо прикрыв за собой двери.

Когда спустилась вниз, с трудом волоча за собой баулы, я радостно удивилась: меня ждали братья Ивановы собственной персоной. Митя подбежал ко мне и выхватил мой багаж. Я, довольно улыбаясь, поблагодарила его и отвесила подзатыльник.

– За что? – обиженно возмутился он.

– За совращение несовершеннолетних! – объяснила ему.

– Ей семнадцать! А ты все её маленькой считаешь! – стал препираться со мной Митя.

– И чего, что семнадцать? Но не восемнадцать же! Ей ещё рано целоваться с такими развратниками как ты!

– А чего сразу развратник, я же её остановил! И не было ничего между нами, - оправдывался рыжий.

– Молчи лучше, а то наговоришь, я чувствую. Просто держись от неё подальше! – предупредила я его.

– Аглаида Федоровна, я бы попросил вас не наговаривать на меня. Я ничего не хочу сказать плохого о вашей сестре, но это она на меня напала, я думал, что это вы! От неё духами вашими пахло, ещё и глаза ладошками закрыла. А когда целовать стала, я же обрадовался, что это вы обратили на меня внимание, а потом такой сюрприз! – уже спокойно рассказал Митя, заталкивая чемодан в багажник.

– Прости, - извинилась перед ним.

Ну да, представляю, как он испугался, когда не меня, а сестричку мою увидел. Зарка - та ещё зараза: настырная и прямолинейная, как шпала. Захотела Митю, значит получит. Год для неё не срок, дождется своего часа. Теперь мне понятно стало её стремление поехать со мной на Амазонию. Там у Мити не будет прав отказать ей. Вот противная! Слов нет, одни маты!

– Прости, - ещё раз повторила, понимая, что не сестру, а Митю от неё надо спасать.

Тарас, наблюдавший за нами со стороны, вдруг встревоженно спросил: