Командировка в мир «Иной»

Я отправила мальчишек доставить воду в лагерь. Распутала нить с крючком на конце. Вместо привычных нам червяков в качестве наживки здесь использовали хлебный шарик. На вопрос о червяках арчайлд отреагировал странно — он не советовал копаться в земле голыми руками. Особенно глубоко закапываться. Мне едва удалось загнать под камень любопытство, уже довольно потирающее руки. Как бы ему этих самых рук-то не лишиться!

Насадив на крючок хлебный мякиш, я закинула снасть и стала потихоньку тянуть ее к берегу. Раз, второй, третий… На четвертый попалась мелкая рыбешка. Ну, очень мелкая. На один зуб всего. Мне, а вот рыбке покрупнее… Недолго думая, я насадила на крючок рыбешку.

Минута, вторая, пять, десять… Оу! Ничего себе клюнуло! Чуть руки не отвалились. Я дернула за веревочку. Веревочка отозвалась. Рывок свалил меня с ног, но я не могла позволить какой-то рыбине уплыть у меня из рук и утащить чужие снасти. Я закричала, призывая на помощь ближних и дальних родственников и друзей. Первым в списке значился Аайю, замыкала его Эльга.

Если меня и услышали, то спасать не торопились. Третий рывок затащил меня под воду. Пора было отпускать добычу, но в схватку вступило любопытство. Страсть как захотелось на речного монстра взглянуть одним глазком и сразу на берег.

Я успела глотнуть воздуха перед погружением. Пропахала колею по дну, взметнув ил, попавший в глаза, и повисла в толще воды. Веревка влекла вправо и на глубину. Я вырвалась из мутного облака и, наконец, смогла разглядеть… ноги?! Обутые в ласты?! Или сросшиеся с ними?!!! Я разинула рот от удивления и моментально удивилась еще больше, когда воздух закончился, а в легкие ворвалась вода. Нет!

Я запаниковала и ринулась наверх, но проклятая, обмотанная вокруг запястья веревка не давала мне всплыть. Я дернула. Сильнее. В слабой надежде привлечь внимание неведомого водолаза, а потом мне стало все равно…

Сквозь толщу воды сияло далекое пятнышко солнца. К нему устремлялись воздушные пузырьки. Мимо меня скользили подводные обитатели. Их становилось все меньше, как и солнца, спиной я ощутила твердую поверхность, а мое лицо облепили водоросли. Я умерла…

— Еще нет, — в голове прозвучал голос.

— Ты будешь отрицать очевидное? Лежу на дне, на ложе из водорослей, мысленно разговариваю с предсмертными галлюцинациями… — вяло ответила я голосу. Впрочем, он, голос, обрел материальное воплощение.

Темное узкое лицо. Глаза — два черных провала. Гибкое тело, соединенные перепонками пальцы на руках.

Я поймала русала?!

Он поцеловал меня, нас окутало голубое сияние, а следом из моего горла выплеснулся поток воды, но… я смогла сделать вдох. А дальше что? Жили они долго и счастливо? Не хочу!

— Успокойся, — миролюбиво ответил подводный житель. Он проплыл круг надо мной и снова замер перед лицом. — Выйдешь на берег, и заклинание спадет с тебя. Надо же, впервые вижу перед собой эльгаши, — и под воду он меня утянул, чтобы лично выразить свою радость от встречи! — Что тебе понадобилось недалеко от Пустошей?

— А тебе? — я не осталась в долгу.

Он пояснил, заодно назвал себя. Меня едва не угробил лонморк по имени Юн-Юн. А находился он здесь, чтобы контролировать распространение пустошей и исследовать данный феномен. Юн-Юн обосновался на границе довольно давно. Точное время он назвал, но я его перевести в обычные временные меры не смогла: недостаточно знаний. Скоро его должны были сменить. Согласно полученному сообщению с побережья сменщик уже выплыл, но прибыть не успел.

Разговаривая с лонморком, я рассматривала себя. Цвет кожи не изменился, однако, между пальцами на руках появились плотные перепонки. Ступня и пальцы на ногах удлинились и тоже обзавелись перепонками. Зубы во рту заострились. Вырос второй ряд. Жабры располагались под мышками. Видел бы меня сейчас Аайю!

— Ты меня не слушаешь, — констатировал факт Юн-Юн.

— Прости, задумалась, — а в голове продолжала плавать картинка залезающего на тенасе блондина, спасающегося от неведомого чудовища. Жаль, что заклинание само рассеется, такая шутка из рук уплывает. Ведь можно было попросить кота расколдовать меня. Поцелуем!

— Так что ты там говорил насчет… моей матери?! — я чертыхнулась. Будь проклята моя дорогая рассеянность. Голова исключительно хвостато-ушастыми созданиями забита.

— Я говорил, она вернулась Иной.

— Когда?! — я вскочила со дна. Неужели судьба даровала мне шанс увидеться с настоящей матерью?

Лонморк назвал, но разум опять беспомощно развел руками, столкнувшись с трудностями перевода. Надо запомнить. Скорее всего, Профессор знает правильное соотношение мер времени подводных и наземных жителей.

— Продолжай, — попросила я.

— Она навестила нас, поговорила с ньеро и ушла. С тех ее больше никто не видел.

Елки зеленые! Истребленные эльгаши, пропавшая богиня, Пустоши и вторая пропавшая богиня! Это не мир, это Бермудский треугольник какой-то!

— О чем она говорила с вашим… как его… ньеро?

— Об этом знает только она и ньеро, но патрули он стал отправлять к границам Шеговой Пустоши после разговора.

— Понятно. Тогда мы поступим так: я иду наверх, мы заканчиваем то, зачем сюда пришли, потом я по суше отправляюсь к побережью. Там и встретимся. Как я тебя найду?

Юн-Юн подробно описал, куда следует отправиться, кого спросить и что показать. Он снял со своей шеи и вручил мне один из трех кулонов — камешек с дырой по середине на веревке. Я повесила его на себя, попрощалась с лонморком и поплыла к поверхности. Боюсь, Профессор с Аайю успели международный розыск объявить и на берегу меня ждет хорошая порка за то, что заставила их беспокоиться.

Я на руках подкралась к берегу под прикрытием камышей. Прошмыгнула в кусты, сняла, выжала и заново одела нижнее белье и по широкой дуге подобралась к месту купания. Все были в сборе, и, судя по мокрым волосам, оборотни недавно купались. Уж не мое ли хладное тело они в реке искали? Прислушавшись, я поняла из отрывочных фраз, что мое. Искали. Не так давно, а прямо сейчас уже оплакивали. Ой-ой, как-то нет у меня желания о своем воскрешении объявлять. Земо — парни горячие, как кинутся обниматься, так задушат на радостях!

Ладно, Элоиза, не время трусить. Надо поскрести по закромам души, собрать в кулак крохи храбрости и выйти к парням, пока они мне памятник из песка на берегу реки не поставили. Я совершенно не против бюста, но из золота и при жизни, пожалуйста!

Вздохнув, перекрестившись, плюнув три раза через левое плечо, постукав по лбу, дереву и, скрестив на руках пальцы, я направилась к горюющим в кружке у костра земо. Ветер доносил до моих настороженных ушек куски разговора…

— Я не знал ее так хорошо, как знали ее вы, — здесь должен быть вздох облегчения, но Кзекаль не поддался искушению. — Но и у меня есть пара добрых слов о безвременно ушедшей душе, — гвардеец сделал глоток из фляжки и передал ее Кару. — Там ей самое место!