Командировка в Туфибес

Посмотрела на парней, которые, затаив дыхание следили за моей реакцией, и улыбнулась.

– Значит, друзья, нам теперь нужно искать мэтра.

– Пойдем искать, - обрадовался Бантик. – Линаря, а мы молодцы? Все правильно сделали?

– Вы молодцы, вы большие молодцы. Я думала Бажена заартачится, не захочет перемещаться, а вы сумели ее уговорить.

– Ее стукнули сильно, дурочкой теперь будет, - довольно улыбаясь, уверенно сообщил Бантик.

Фулфик хихикнул и сказал фразу, которую обычно говорил Грэгориан:

– Давайте перекусим.

– Ага, кушать очень хочется, пошли в лес, - поддержал его друг.

– Да, конечно, только сначала мне нужно проверить одну вещь, поэкспериментировать, убедиться, - я поднялась на ноги и подошла к тюрьме. – Хочу узнать, может, зря я не вошла, не попрощалась…

Глаза предательски защипало, в последнее время эта соленая вода так и норовила закапать из моих глаз. Поморгала, незаметно смахнула непрошенную слезинку и шагнула за порог круглого дома. Чернота, окружающая местные «кирпичи» моментально исчезла, и раздался неприятный скрежет камня о камень.

– Выходи! Выходи! – запищали ребята.

Я сделала шаг назад и отскочила на безопасное расстояние. Огромные камни, лишенные магического скрепления, обмякли, замерли на несколько секунд в висячем положением за счет поддержки соседей, но под действием огромного веса и всемирного закона притяжения с грохотом рухнули вниз.

– Вот кто так строит? – не удержалась я от риторического вопроса, отмахиваясь от пыли.

– Ну ты даешь! Никогда такого не видели, - покачали головами мальчишки. – В гости не зовем, нет. Мы тебя любим, конечно, но нет! К нам домой не приходи.

– Да уж, хорошо, что не вошла. Спасибо, что предупредили, ребята, а то угробила бы и мужа и ба…жену…шку свою ненаглядную.

– Мы же команда! – воскликнул Бантик и призывно помахал рукой. – Пошли, нам еще родник найти нужно, а он отсюда далеко, кстати. Охотиться днем не на кого, хоть воды попьем.

– Ничего нам не нужно, друг, - хихикнул Фулфик и похлопал рукой по сумке. – Ты даже не представляешь, какое на тебе сейчас богатство. И еда есть, не переживай, покормим.

– Я вижу, вы обогатились, но как же мне теперь вас различать? Раньше я знала – с сумками Фулфик, без сумок – Бантик, а теперь? И даже хвостик какой-нибудь не сделаешь на голове.

– Ты что, мы же совершенно разные! – хором возмутились аборигены. – Это вы с Баженой одинаковые.

– Ладно, уходим, пока эти обморочные в себя не пришли, - я перешагнула через поверженного охранника и пошла к спасительным зарослям порлитуса, одновременно рассуждая вслух: - Подписать вас что ли? Жалко маркера нет.

Лес встретил спокойствием и тишиной. Мальчишки выбрали подходящую, по их мнению, полянку, по мне так просто самую ровную каменную поверхность и мы устроили привал. Фулфик достал из сумки плед и кинул им в меня, как мячом. Поймала, поблагодарила, расстелила и легла, вытянув ноги. Хорошо. Фулфик достал второй плед и кинул другу. Бантик с удивлением помял пальцами мягкую ткань, посмотрел на меня и спросил:

– Это зачем?

– Люди так делают, - пожал плечами Фулфик, расстилая полотенце. – Не любят лежать на земле.

– Ну и я попробую, - решился на эксперимент мальчишка и, сняв свою поклажу, прислонил ее к дереву неподалеку от меня.

– Убери сумки от Линари! – пискляво рявкнул Фулфик и я расхохоталась. – Забыл, что с тюрьмой стало? В них же амулеты, расширяющие пространство.

– Зачем?

– А ты загляни?

Парнишка испуганно притянул к себе сумки и сунул в одну из них свой любопытный носик.

– Ого! Сколько еды и воды! Воды?

Доставая продукты, Фулфик на правах опытного путешественника принялся просвещать своего темного друга на тему что любят люди и почему набрали с собой столько всего. Бантик слушал с благоговейным ужасом и только вставлял в текст свои «три копейки».

– Представляешь, на Аяке вся вода пресная. Люди только такую пьют.

– Фуу…

– Ага, и еда у них тоже не соленая совсем.

– Бее…

– А еще всякие фрукты-овощи растут.

– Чё это?

– Как листья порлитуса, не мясо, в общем.

– Фуу…

– Вот в этой бутылке вода для Линарии, а в этой из нашей реки я набрал, вкусная. Короче, ешь давай, пробуй.

Бантик залпом осушил кружку соленой воды из реки и с любопытством посмотрел на мою бутылку. Понятно, ребенку хочется все попробовать на зуб, на слово не очень верится. Я отлила немного пресной воды в его посудину и кивком головы предложила выпить. Мальчишка сделал глоточек и скривился, словно хлебнул уксуса.

– Не выливай! – заметив движение, каким обычно выплескивают жидкость, воскликнула я и даже подскочила. – Вода на вес золота у нас. Перелей в мою кружку, гурман блин.

– Извини, Линаря, но это же гадость, - запивая соленой водичкой неприятный вкус пресной, прошипел мальчишка и ужаснулся: – И еда вся такая же?

Фулфик хихикнул и поставил на импровизированную скатерть банку с солью.

– Сюда макай, чудик, какой же ты еще ребенок.

– Сам ты ребенок, - возразил друг, щедро посыпая солью кусок сыра. Люди так обычно намазывают хлеб маслом. – А вдруг на Шеде тоже все пресное, а? Нам бы такую сумочку, да?

– Да, - мечтательно протянул Фулфик, - добраться бы до этого мира.

– Знаете, ребята, у нас такое выражение есть: чтобы узнать каков твой друг, нужно с ним вместе пуд соли съесть, - делая бутерброд из лепешки и колбасы хихикнула я, глядя с какой скоростью опустошается солонка. – В вашем случае наоборот – много всякой пресной гадости.

– Зачем? – удивился Фулфик. – Как так определишь?

– Это образное выражение. Под невкусной едой подразумеваются трудности и опасности, понимаете? Настоящие друзья все беды и невзгоды поровну делят. Всегда друг другу помогают, не врут и ничего не скрывают.

– Мы настоящие друзья, - работая челюстями, кивнул Бантик и поинтересовался с детской непосредственностью, видимо, расслабившись от сытой жизни: – Линаря, а что такое «бабочка»?

Фулфик тихонечко застонал и опустил голову. Я даже испугалась, что ребенку стало плохо, но парнишка тяжело вздохнул и спросил:

– Линаря, а если другу не все говорить, это считается враньем?

– Конечно, это считается утаиванием информации, возможно важной, - уже предполагая, что народ темнит, серьезно ответила я и обратилась к Бантику: - Так, где ты слышал это слово?