Командировка

– Комлев, ты чего такой хмурый? Холостой, иди гуляй, да баб потрахивай, не то что я семейный, да ещё как замполит должен «облико морале» держать. Балдей Вася. Впереди выходной день… – замполит был в прекрасном расположении духа и остановил командира роты немного побалагурить. Хоть он и был политработником, но был нормальным мужиком и офицером, готовым чем мог помочь в любой проблеме, любому офицеру полка. Васю как толкнуло и он мигом выложил свои неприятности подполковнику.

Мигом сориентировавшись в ситуации в правильном направлении, Андреев почернел лицом от гнева и заскрипел зубами: – Ну, Дрёмов, ну сука. Ожидал я от него какой-нибудь дряни, но вот такой наглости… Хорошо. Ты сейчас иди домой, деньги никому не отдавай. Сейчас я тебе пришлю подмогу и мигом разрулю эту ситуацию. Всё иди.

Вася так и поступил, запёрся дома и стал ждать дальнейшего развития событий. А они стали развиваться стремительно. Андреев сразу же метнулся в полк, где ещё находился командир полка и изложил тому щекотливую ситуацию. Командир был у нас крутой и решительный мужик и о его реальной крутости знали не только в гарнизоне, но всякая шлоебень, шуршавшая вокруг городка. И мало кто хотел связываться или встретиться с ним на узкой дорожке.

Уже через пять минут он ставил задачу майорам Мокринскому и Черевашко: – Я сам бы вмешался в эту ситуацию, но вызывает командир дивизии. Поэтому, идёте сейчас к Дрёмову и пусть заворачивает свой базар обратно. Если в течение часа проблема не разрешится – то он и его подстилки будут иметь дело уже со мной. Если начнёт дёргаться – действуйте жёстко и по обстановке. Все последствия беру на себя. Васю берёте под личную охрану, пока не решится вопрос. Задача понятна?

Мокринский и Черевашко переглянулись, блеснув глазами в удовлетворении от предстоящего развлечения, и хором ответили: – Так точно.

В это время Вася сидел в квартире, терзаемый сомнениями и уже переживал, что обо всё рассказал замполиту.

– Лучше бы отдал деньги Дрёмову и заткнул бабам рот и сейчас сидел бы спокойно. А так… Ну, вот как можно повлиять на Дрёмова…? Да он сам кого угодно в бараний рог загнёт… Да ещё подумает, что я его кинул… А эти сумасшедшие бабы… Вот как? Блин… зря я всё-таки с замполитом связался… Ну, что он может…?

В таком раздраенном состоянии он обречённо встретил звонок в дверь: – Ну, вот и Дрёмов пришёл. Придётся отдавать деньги.

Но в дверях возвышались Мокринский и Черевашко.

– Здорово, Вася. На подмогу пришли, – Комлев посторонился и сослуживцы ввалились в квартиру. Сняли в прихожей обувь и по-хозяйски прошли в комнату, – у тебя хоть выпить есть?

– Есть, есть, ребята, – обрадованный подмоге, Вася засуетился, выставил на стол початую бутылку водки и немудрящую закуску.

Скептически осмотрев стол, Мокринский и Черевашко подняли рюмки: – Чего ты, Вася, хиловато стол накрыл. Ну, да ладно. Для начала пойдёт, а тут скоро поднесут. Давай, выпьем. Проблему мы решили. Так что живи спокойно.

Комлев выпил вместе с ними, не зная как себя вести – то ли радоваться, то ли печалиться. То ли верить ещё и им? А где правда? Где подтверждение того, что проблемы действительно решены? Деньги то – вот они, в кармане…

Неспешно перекурили и выпили ещё по одной. Гости явно чего-то ожидали, хмурились, переглядывались между собой и перекидывались короткими фразами, типа: – Чего-то долго… Не пора ли им и появиться… Облома не должно быть… А то мало им не покажется…

Вася маялся от неопределённости и опаской поглядывал на пустеющую бутылку. Дверной звонок, прозвучавший громко и дерзко, разрядил обстановку. Мокринский и Черевашко оживились и пошли открывать дверь, оставив хозяина в комнате, а через несколько секунд из прихожей донеслось: – Вася иди сюда. К тебе пришли.

На полутёмной лестничной площадке стояли давешние бабы, державшие в руках огромную корзину, набитую импортными продуктами и алкоголем. Увидев Васю, мрачное выражение их лиц сразу же преобразилось и они засияли фальшивой радостью. Протянув не хилую корзину Комлеву, они чуть ли не хором «запели» сладкими голосами.

– Товарищ капитан, извините нас пожалуйста. Тёмно было и мы ошиблись. Это были не вы. Простите нас и примите в знак примирения подарок.

Ошеломлённый Вася, машинально принял корзину, в которой сразу же начал рыться Мокринский и через секунду возмутился: – Я не понял, а где коньяк «Наполеон», который я заказывал? Нееее… Вася, мы извинения не принимаем и сейчас опять придём к коменданту дальше базарить. Ну и с вами соответственно…

Испуганные тётки отодвинулись от дверей в глубину площадки и сбивчиво затараторили: – Ребята… ребята… сейчас принесём. Сейчас через полчаса. Ни куда идти вам не надо…

– Ну, хорошо. Время пошло. – Дверь перед тётками закрылась, а Вася по команде друзей побежал накрывать стол принесёнными дарами.

Через десять минут они уже дегустировали забугорное питьё и с удовольствием закусывали голландской колбасой и другими вкусными вещами, а захмелевший Вася наконец то успокоенный, завалил их вопросами – Каааак?

Выпив ещё, Черевашко веско закрыл эту тему: – Вася, тебе какая разница – Как? Нам поставили задачу, мы подошли к ней творчески. Ты извинения получил, в том числе и в материальном виде. А остальное пусть тебя не колышет....

* * *

– Вот теперь и не знаю, на какие деньги мы пьём. Мы вчера посидели у меня дома. Да, коньяк «Наполеон» принесли – хорошая вещь, а вечером поехали в ресторан. Тут платил я… В знак благодарности. Сняли баб и на меня тоже. Поехали к ним домой. Парни оттянулись нормально, а я как вспомню, про это изнасилование, так у меня всё и падает. Сегодня вечером опять в ресторан поехали. Платили вскладчину, опять сняли баб, да вот у такси бензина нету – пришлось в парк завернуть и слить. Честно сказать, мне всё это уже надоело, но неудобно от компании отделяться. Всё-таки они мне помогли. Ладно, я пошёл, – Вася закрыл горловину, взял в руку канистру и потащился к воротам, откуда уж минуту как звали его сослуживцы.

Дрёмов появился в полку через неделю в больших чёрных очках, но и они не могли скрыть солидного синяка в пол лица. Книжная полка дома сорвалась и мне здоровенной энциклопедией в глаз досталось – было его объяснение. О происшедшем с Комлевым в полку знали лишь несколько человек и те, в том числе и я, молчали. Капитан извлёк из этого хороший урок, но наверно не до конца проникся им. Притихнув на полгода, он вновь попытался провернуть денежное дело, но был словлен сослуживцами за руку. Было бурное офицерское собрание с определением дальнейшей его судьбы. Голосовали даже за такой вариант – за поруху офицерской чести выдать пистолет с одним патроном. Но разум возобладал и офицеры проголосовали за увольнение его из армии.

Прошло ещё полгода, Союз стремительно развалился и Вася, собрав свои шмотки уехал служить на Неньку Украину, во Львов, откуда он был родом. Что бы мы ему не говорили, приводя разные доводы в том числе и такой – Вася, ты же русский… Москаль – по ихнему, а едешь служить в бандеровщину. Тебя там сожрут… Но Вася упёрся – Моя Родина, говорит. Там меня знают и много знакомых и одноклассников. Как потом оказалось Родина приняла Васю не ласково. После принятия Украинской присяги Комлев сумел прослужить в родной армии два месяца и был уволен именно за то, что он русский и с русской фамилией.

Разборки

За углом переулка нас ждали. Вернее ждали Андрея. Я лишь вчера приехал в командировку в эту богом забытую гарнизонную дыру. В местный полк. И тут встретил своего давнего товарища. Вчера вечером мы хорошо посидели, общаясь у него дома, и я остался ночевать, поэтому влетел в разборки случайно. Так сказать за компанию. Пять человек цыган, увидев Андрея, радостно и мстительно взревели и ринулись в нашу сторону, но тут же замешкались. Они ждали его одного, чтобы спокойно и обстоятельно попинать, при этом объясняя за что пинают и кто тут настоящие хозяева, а на деле оказалось двое. Выглядели они по сравнению с нами хиловато, но внушительное численное преимущество превалировало над их вполне оправданными опасениями и они вновь, с дебильным воодушевлением, кинулись в атаку. Визгливые крики и вопли на цыганском языке, мельтешение кулаков и суетливые перемещения вокруг нас, визуально удваивало их количество. Но мы были нормальными офицерами и командирами, которые не испытывая особого страха могли запросто пойти на толпу пьяных, либо обкуренных, ничего не соображающих и агрессивно настроенных бойцов и подчинить её себе. Соображать они начинали назавтра и как правило некрасиво – с соплями и слёзами. И клятвами, что этого больше никогда… Поэтому мы сразу же ввязались в драку. Первый, самый активный из них от мощного удара в солнечное сплетение, улетел на снег, пробороздив спиной до забора. Андрей его вырубил хорошо и качественно, после чего тот вполне послушно затих и надолго. Второго достал я, и хотя он тоже улетел на приличное расстояние, быстро вскочил на ноги и вновь ринулся в атаку. Резко присев и пропустив просвистевший кулак над макушкой, я как сжатая пружина выпрямился вкладывая в удар в том числе и инерцию собственного тела. И удар был такой силы, что я сам отрикошетился от его челюсти, упал на землю, тут же чисто машинально, на автомате, проведя обеими ногами приём уже другому противнику, заносящему ногу для удара мне в лицо и сразу же испугался, что переборщил с ним. С громким криком, переходящий в тонкий, совсем не мужской визг, цыган упал на землю и стал кататься вдоль забора, держась за ногу. Драка сразу прекратилась и двое оставшихся цыган отскочили на несколько метров.