Командор флота

— Проверить трюм, они не успели сбросить свой груз, — скомандовал юноша в мундире капитана, не обращая внимания на возмущённого работорговца. Когда ему доложили об обнаруженных невольниках, пепельноволосый юноша повернулся к захваченным ловцам живого товара: — Каторга, пожизненно. Вы нарушили эдикт короля Георга Восьмого, но я могу вас от этого избавить.

Охраняемые солдатами и стоящие плотной толпой работорговцы подались вперёд, ожидая, что этот юноша предложит их капитану откупиться, а тот серьёзно закончил:

— Быстро вздёрнуть вас на рее, не хотите, ну как хотите, — альбионский капитан пожал плечами и приказал своим людям:

— В трюм их, заковать!

— Но там же чёрные! — заголосили почти все пленные.

— Кто ж вам виноват, что вы их туда загнали, — искренне изумился альбионский капитан, — разместили бы на палубе и в каютах, теперь бы в трюме сидели с комфортом.

Когда работорговцев увели, Грентон сказал:

— Черные их же убьют! Мы не довезём…

— Премию нам платят за корабль, — снова пожала плечами Таиса, — а привезём ли мы захваченную команду или трупы… А вот невольников надо покормить, это улика. Их мы должны доставить в целости, как доказательство того, что это действительно работорговец. Курс на форт Лэмис!

Когда открылся большой люк в борту и два матроса с трудом сняли стопор с начавшего вращаться ворота, то цепь, к которой будущие рабы были прикованы, пошла в это проём, увлекаемая каким-то тяжёлым грузом. Невольники, а среди них было много женщин, испугано заголосили — их начало тащить в океан сквозь открытый проём. Но цепь, сильно дёрнувшись, тут же остановилась, белые матросы с проклятиями попытались провернуть ворот, на который эта цепь была намотана. Но было похоже, что не только ворот заклинило, ещё и груз на том конце цепи, что уходил за борт, за что-то зацепился — Таиса подстраховалась, она не только намертво застопорила подъёмный механизм, но ещё и прилепила якорь к борту корабля. Если бы кто-то из матросов догадался выглянуть в большой люк, через который намеревались сбросить невольников в морскую пучину, то был бы очень удивлён — железный якорь висел словно приклеенный к деревянному борту судна. Но чтоб выглянуть, надо было пройти через весь трюм, набитый чёрными рабами, а они вряд ли оставили такую попытку безнаказанной. Матросы убежали, и вслед за этим корабль содрогнулся от сильного удара, с палубы послышалось несколько выстрелов и лязг сабель. Но вскоре всё стихло. Затем в трюм вошли вооружённые люди, но не те, что силой и хитростью заманили туземцев на свой корабль, вернее вошли и те тоже, но они были без оружия. Направив на невольников ружья (те знали, что это такое, поэтому отпрянули назад), люди с оружием быстро приковали бывших хозяев корабля к общей цепи. Вернее не приковывали, а просто защёлкнули замки на кандалах (у невольников оковы крепились к цепи подобным же образом). Когда вооружённые люди покинули трюм, туземцы, не сговариваясь, бросились на тех, кто хотел сделать их рабами.

— Быстро же вы с ними разобрались, — это произнёс невысокий юноша, в одежде похожей на ту, что была на людях с оружием. Произнёс на одном из языков, на котором разговаривают люди с Ишвимолинокори, языке великого вождя-шамана, недавно покинувшего своё племя и ушедшего живым в леса счастливой охоты. Этот юноша зашёл в трюм сам, с ним никого не было. Зашёл и бесстрашно подошёл к туземцам, словно ничего не опасался, те настороженно смотрели на этого смельчака, ведь он же видел, что сделали с теми белыми, что были прикованы к цепи? А юноша, улыбнувшись, сказал:

— Мы идём в устье Ишвимолинокори, там вы будете отпущены на берег. Вот вам ключи от ваших кандалов, надеюсь, разберетесь, как их открыть. На палубу не выходите, будете только мешать. А сейчас помогите мне закрыть этот люк, если волнение поднимется, то заливать будет.

Этот белый без страха прошёл к люку и с помощью трёх сильных туземцев закрыл его, цепь по-прежнему уходила наружу, сквозь специальное отверстие. Юноша повернулся и уже собрался выйти из трюма, но тут в дальнем углу раздался крик. Среди будущих рабов были женщины, причём три из них — беременны, одна уже успела родить и теперь прижимала ребёнка к себе, а второй, видно, пришёл срок. Таиса подскочила к ней и перерубила её кандалы появившимся когтем, затем освободила и остальных двух, повернувшись к замершим туземцам (те, что были ближе, видели, что сделал и как сделал этот белый незнакомец, теперь стояли соляными столбами), гневно спросила:

— Почему сразу не сказали?!

Мужчины с ужасом смотрели на Таису, вернее на её когти, а она, наклонившись к роженице, приняла ребенка и когтем перерезала пуповину. После чего бережно передала закричавшего ребёнка матери.

— Идём, будете в каюте, там наверху, так вам будет удобнее, да и детям там будет лучше, — сказала Таиса этим трём женщинам. Затем повернулась к тем мужчинам, что стояли рядом, перерубила кандалы и им, после чего скомандовала: — И вы тоже идёте со мной, принесёте остальным еду, а то я смотрю, вас почти не кормили. Мужчины низко поклонились и молча пошли за Таисой.

«Дельфин» пришёл в форт Лэмис через три дня. У властей вопросов к Таисе не возникло, предъявленные доказательства были более чем убедительны. Правда, висящих на цепях в трюме работорговцев не было никакой возможности допросить, старый знакомый Таисы — Волиантэн — удручённо покачал головой:

— Ай-я-яй, как же это вы так? Не уследили?

— Да где уж усмотреть за всеми, — сокрушённо развела руками Таиса, — наверное, этих нехороших людей, а разве могут быть хорошими те, кто занимается работорговлей, совесть замучила, вот они и удавились.

— Сами? — недоверчиво спросил Волиантэн, глядя на висящий в метре от пола трюма экипаж пиратского судна. — Чтоб так повеситься, нужна посторонняя помощь.

— Сами, — подтвердила Таиса и, глядя в глаза чиновнику, заверила того: — Вот так взяли и удавились. Я, конечно, провёл самое строго расследование. Туземцы в один голос утверждают, что эти недостойные называться честными моряками так быстро давились, что удержать их не было никакой возможности. Хотя я мог что-то неправильно понять, ведь вы же знаете — языком туземцев я владею в недостаточной мере. Впрочем, вы можете сами их допросить, ну не этих которые висят, туземцев.

— Я уже это сделал, — кивнул колониальный чиновник, — они утверждают то же самое, а о том, что вы могли сговориться с туземцами, я даже мысли не допускаю!

Таиса поклонилась, показывая, как она ценит доверие такого уважаемого человека, а тот продолжил:

— Вы знаете, как назвала своего мальчика одна из туземок, которых вы определили в капитанскую каюту захваченного корабля?

Таиса изобразила живейшую заинтересованность. Поговорить с этим женщинами она так и не смогла — времени не было. А Волиантэн, улыбаясь, рассказал:

— Дельфин! Именно по-альбионски, в честь вашего корабля. А девочку, родившуюся позже, её мать назвала в честь вас Талиасом!

Таиса развела руками, показывая, что она совершенно к тому не причастна, и если местные жители называют своих дочерей мужскими именами, то это только от невежества. А Волиантэн снова удивил Таису:

— Знаете, как эти туземцы называют вас? Мутобонго-халабонго!

— Сверкающий в ночи? — переспросила Таиса, изучивший язык аборигенов чиновник поправил:

— Смотрящий из тьмы огненным взглядом!

— М-да, — хмыкнула Таиса, — явное понижение в статусе, если вы помните, прошлый раз меня называли — драконом, изрыгающим огонь. А теперь только пусть и огненным взглядом, но только подсматривающим в темноте.

Чиновник и Таиса засмеялись, действительно, получилось забавно. Ещё немного поговорив, Волиантэна интересовало не то, как туземцы относятся к Таисе и как её называют, а её пребывание в стране Хунду. Как учёный исследователь Волиантэн очень сожалел, что не может там побывать, он рассказал Таисе, что даже подал рапорт с просьбой перевести его в тамошние колонии. Таиса пообещала при случае посодействовать и написать письма своим знакомым в Сикравашти. Расстались Таиса и Волиантэн довольные друг другом. Это была их не последняя встреча. Таиса привела ещё два захваченных корабля работорговцев. Её тактический приём — не досматривать подозрительное судно, а сразу брать его на абордаж, срабатывал безотказно — работорговцы не успевали избавиться от своего живого груза. Но если бы они это сделали, то могли бы обвинить молодого альбионского капитана в пиратстве. Но как все считали, удача была на стороне Таисы, а она только улыбалась, услышав подобные высказывания. Во время последнего захода в форт Лэмис Волиантэн передал Таисе пакет: