Командор

– Я остаюсь! – звонко выкрикнула Наташа. – Или вместе спасемся, или вместе погибнем!

Ее пример заразил остальных. Большинство собравшихся не блистало храбростью, и их решение было продиктовано трусостью. Оказаться на острове одним, без защитников – одна мысль об этом приводила людей в ужас. На корабле с ними были десантники Кабанова, а вера в них была достаточно сильна. До сих пор у Сергея получалось все задуманное, так почему же должно сорваться в этот раз? А в худшем случае лучше покончить со всем сразу. Кабанов честно предупредил, что при неудаче взорвет бригантину вместе с фрегатом, но и такая смерть была предпочтительнее альтернативы.

После недавно полученной раны Кабанов был слаб и потому не смог занять место в брандере. Он встал на квартердеке, приняв на себя командование бригантиной. Рядом с ним было еще трое. Ярцев обеспечивал выполнение необходимых маневров, Кузьмин привычно держал штурвал, а шестнадцатилетний Саша был под рукой для передачи возможных распоряжений. Остальные мужчины должны были заниматься парусами и помогать десантникам вести огонь из заряженных картечью орудий.

Люди Кабанова дружно предложили себя в помощь Сорокину, но этой чести удостоился один Грушевский. Сергей отдал ему автомат с последними патронами – главной обязанностью Геннадия было прикрывать действия своего напарника. К ним просился и Кузьмин, но Костя заявил, что с управлением шлюпкой справится сам. Опытный рулевой был куда более необходим на бригантине.

Женщины, невзирая на опасность, выбрались на палубу. Сидеть в кубрике и в неведении ожидать решения судьбы было выше человеческих сил.

С последними лучами солнца Кабанов приказал начинать. Тьма стала их естественным союзником, но она же затрудняла путь по узкому проходу, и поэтому в выборе времени решили пойти на компромисс.

Затарахтел, нарушая тишину, мотор на шлюпке. Низко осевший от своего зловещего груза брандер тяжело тронулся с места. Натянулся буксирный трос, но бригантина какое-то время все еще стояла на месте, словно не желая выходить в неизвестность. Но вот она тронулась и медленно потянулась за катером. Люди на ее палубе застыли, пристально вглядываясь в проплывающие мимо берега, уже принесшие им столько горя.

«Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступает!» – завертелись в голове Сорокина знакомые с детства строки. Он вдруг осознал себя наследником морской славы своих соотечественников и – проклятый перенос! – ее предвестником. Герои Гангута, Чесмы, Наварина, Чемульпо, еще не рожденные, уже пристально наблюдали за ним, и он был не вправе обмануть их ожидания. Единственное, о чем сожалел Константин, было отсутствие флага, того самого, Андреевского, которому суждено гордо развеваться над морями две сотни лет, и каких лет! Флага, еще никогда не виданного даже на Родине…

– Вот он, красавчик! Расположился, как у себя дома! – Геннадий кивнул на преграждающий им путь фрегат.

– Стоял один такой, – процедил сквозь зубы Сорокин. – Ничего, недолго ему осталось!

Время было рассчитано точно. Солнце блеснуло в последний раз и нырнуло в воду, когда Костя сбросил скорость.

– Отдать концы!

Теперь бригантину и брандер не связывало ничего. По команде Ярцева на паруснике были подняты кливера. Их силы хватало, чтобы потихоньку, как говорится, в час по чайной ложке, двигать бригантину. Но быстроты пока и не требовалось.

На фрегате занялись трели боцманских дудок. Пираты видели перед собой корабль, долгое время деливший с ними все тяготы морских походов, и не могли позволить ему уйти. Топить его без крайней необходимости они тоже не хотели и привычно готовились к бою, в котором пушечный залп мог стать лишь прологом.

Темнота наваливалась по-южному быстро. Стремясь сполна использовать остатки света, флибустьеры торопливо подняли якорь и занялись постановкой парусов. Они понимали, что похитители бригантины тянут время, и не хотели дать противнику ни малейшего шанса для спасения.

Все внимание джентльменов удачи было приковано к утраченному судну. Вряд ли кто-нибудь смотрел на тихонько ползущую рядом приземистую шлюпку без привычных мачт и весел. Еще в первый день пираты имели возможность убедиться, что диковинные суденышки не имели никакого оружия и не представляли реальной опасности. Правда, какой-то дьявол с гулом перемещал их по воде, но что с того?

– Всем укрыться за фальшбортом! – громко приказал следящий за приближающимся фрегатом Кабанов.

Корабли теперь разделяло чуть больше половины кабельтова, и расстояние продолжало медленно сокращаться. Никто пока не стрелял. Кабанов помнил, что больше одного залпа он сделать не успеет, и берег его на самый крайний случай, а пираты надеялись захватить бригантину целехонькой.

– Пора! – сам себе скомандовал Сорокин. Шлюпка, словно проснувшись, на максимальной – увы, недостаточно большой – скорости пошла на сближение с фрегатом.

Маневр удался. Пираты не смогли вовремя оценить приближающегося противника, а затем стрелять по нему стало невозможно.

Брандер мягко ткнулся в нависающий над ним борт фрегата. Несколько голов пиратов показалось сверху, и Геннадий, как на стрельбище, понаделал в них дырок. Стрелком он всегда был отменным, а расстояние настолько малым, что почти все пули находили свою цель. Под таким прикрытием Сорокин вбил в борт парусника пару заранее заготовленных крючьев и намертво принайтовил к ним шлюпку.

Теперь флибустьеры почуяли недоброе, и целая группа попыталась спрыгнуть на прилепившийся к ним кораблик. Автомат задергался в руках у Геннадия, издал холостой щелчок, но десантник успел сменить магазин и вновь встретить нападающих меткой стрельбой. Тела пиратов падали в воду, двое шлепнулись на саму шлюпку, и уцелевшие не выдержали, отпрянули от борта.

Пока Геннадий отбивал атаку, а затем продолжал прикрывать сверху, Костя спокойно зажег приготовленный фитиль, постоял над ним несколько секунд и, лишь убедившись, что тот не погаснет, вынырнул из люка.

– Все! Уходим! – Фитиль должен был гореть меньше минуты, а ведь надо было успеть отплыть!

– Давай! – отозвался Геннадий и краем глаза заметил, как его напарник почти без всплеска ушел вглубь.

Сверху сразу свесились два пирата, и Грушевский с удовольствием всадил в них последнюю очередь, а затем последовал примеру Константина.

Тьма уже сгустилась. Оба диверсанта плыли быстро, ориентируясь по сигнальному огоньку на бригантине. Верхнюю одежду и обувь они оставили на ней же, прихватив лишь по ножу, и ничто не сковывало их движений. Пистолеты они не брали, а ставший бесполезным автомат Геннадий с сожалением выбросил в море.

Видя успех первой части операции, Ярцев как можно круче отвернул бригантину прочь. Никто не мог предугадать силу взрыва, и лучше было оказаться как можно дальше.

А потом какой-то наиболее отчаянный пират все же прыгнул в шлюпку, едва не свалился в воду, но смог удержаться. Гулко грохнул кабановский карабин, и джентльмен удачи расстался с жизнью у самой цели.

И тут брандер рванул. Вспышка первого взрыва почти слилась с оглушительным грохотом второго – на фрегате сдетонировали бочки с порохом на орудийной палубе, а следом – и пороховые погреба. Конец большинства флибустьеров был очень быстрым.