Командор
Шрифт:
Иногда случалось удивительное! Что-то происходило в природе, сбивался привычный ритм, нарушалась закономерность и океан выбрасывал на берег своих обитателей. Может быть, океан так наказывал их за некоторые неблаговидные дела? Представьте себе, вдруг из океана с некоторой периодичностью несколько дней подряд на берег выбрасывается рыба. Я знаю теперь, что это могла быть селедка, или другая рыба, а на наш берег выбрасывалась мойва, или на камчатском наречии – рыба уёк. Рыбой были наполнены несущиеся к берегу волны, и они застилали черный песок бьющейся в истерике рыбной массой. В эти дни по прибрежным поселкам проходила мгновенно весть – «Уёк идет!» и все неленивые и моторизованные устремлялись на берег, где ждали заветный час, когда рыба снова подойдет к берегу и будет очередное рыбопредставление. Рыбу черпали сачками, сетями, снятыми куртками и даже штанами, если иных средств под рукой не оказывалось. Рыбой
Рыбалка на Камчатке занимала много мальчишеского времени. Отлично помню свой первый добытый трофей – огромного кижуча с икрой, выловленного осенью на исходе нереста. Кижуч был добыт в устье одной из речушек с помощью обычных вил, с которыми ходили в это время на рыбалку. Это называлось – «колоть рыбу». Обычно промысел в это время заключался в том, чтобы высмотреть среди непрерывной «толпы» рыб именно самку и наколоть её вилами. Для этого можно было даже не заходить в воду и все сделать прямо с берега. Наколотая рыба вытаскивалась на берег и из неё извлекалась икра, а сама рыба бросалась на берегу. Вот такой незатейливый, и из-за обилия рыбы, коробящий расточительностью способ рыбалки был в ходу. Но мой кижуч, будучи первым, был достоин того, чтобы оказаться дома и мама могла видеть мой успех во всей его красе и огромном размере. Дотащить рыбу было непросто, но я это сделал, и вся семья угощалась перезрелой, в твердой оболочке, икрой и «лощавой» рыбой, то есть продуктами, по мнению здешних жителей уже непригодных к употреблению – ценилась более ранняя мягкая икра и рыба, еще с мало измененными биологически свойствами и вкусовыми качествами. А поздняя рыба, если и вылавливалась, то шла на прокорм животным.
Но я был горд, как может быть горд человек, впервые выполнивший сложную задачу и получив за неё хорошую оценку.
Поселок Крутоберегово располагался на берегу озера Нерпичьего, которое соединялось с океаном узкой протокою и, по сути, было лиманом –останцом океанского величия. Озеро было соленое и обширное. В нем водилась океанская рыба и ютились нерпы, утомленные океанскими штормами. Вокруг поселка вдоль озера простирались поля с кустиками здешних ягод – брусникой и шикшой, а в лесу можно было найти кусты жимолости и такую редкую ягоду – княженику, настолько вкусную и нежную и прихотливую, что собрать более чем литр было очень сложно. Княженика могла расти в таких уникальных условиях освещенности, что найдя её однажды в одном месте, трудно было обнаружить её снова в этом же месте на другой год, например, от того, что выросшая трава или кусты лишали полянку нужного уровня инсоляции.
А за озером возвышалась гряда гор с величественной Ключевской сопкою. Трогательно вспоминать, как мы мальцы, мечтали сходить к подножию этого величественного, самого высокого в Евразии вулкана, высота которого из-за активных геологических процессов меняется постоянно, но, тем не менее, это почти 5 км! До него, этого произведения Природы, было сотни три километров, но нам казалось – он рядом, только стоит озеро преодолеть и мы у цели. Как хорошо, что наши попытки перехода до вулкана заканчивались в паре-тройке километров от берега, так как лед, будучи крепким и ровным у берега в отдалении становился неровным, появлялись трещины, торосы и мы понимали быстро всю тщетность своих усилий.
Значимым для меня в этом поселке было наличие библиотеки. Библиотека и клуб располагались в старом, уже изрядно покосившемся домике на окраине поселка. Далее уже был только лес. Зимой, когда все занесено снегом в поселке по самые крыши, было здорово сбегать по узкой тропе среди сугробов в библиотеку, выбрать для себя пару книжек и в долгую пургу читать без устали, забывая о многом. А еще в этом доме был клуб, в котором показывали кино, а по праздникам выступал коллектив самодеятельности с песнями. Я тогда дружил с Володей, мальчишкой из класса постарше. Отец Володи был киномехаником в клубе и регулярно ездил в районный центр за кинолентами. Поэтому мы всегда первыми узнавали, какой фильм будет идти в клубе. Отец Володи иногда поручал нам сменить афишу, извещающую о кино. Специальный рекламный стенд располагался возле магазина, и нам нужно было унести холщевый плакат на деревянном каркасе с написанным на холсте названием фильма и закрепить на стенде. Иногда это выглядело очень забавно. В ветреную погоду мы использовали рекламный плакат как парус и, усевшись на санки, ехали по улице увлекаемые порывами ветра. Однажды это закончилось плачевно – ветер отправил наше транспортное средство в глубокий кювет и плакат со свежее написанным текстом изрядно пострадал. Отцу Володи пришлось переписывать плакат, а мы надолго были лишены права доставки и установки рекламного щита.
Недалеко от клуба, а значит так же на окраине поселка,
в небольшом доме жил очень интересный и загадочный для нас мальчишек человек. Я хорошо помню, что его звали Вячеслав. Интересен он тем, что был вулканологом и вел неведомые нам наблюдения за вулканическими процессами. Еще более он был мне любопытен тем, что этот человек занимался, казалось тогда, странным делом. Он собирал в лесу интересные с точки зрения художественных образов искривленные березовые стволы и ветви. Нужно сказать, что на Камчатке береза растет двух видов. Есть обычная, стройная береза, а есть камчатская каменная береза, которая характеризуется чрезвычайно плотной древесиной с перекрученными многократно волокнами. В результате такой структуры древесины стволы и ветви каменной березы чрезвычайно и причудливо искривлены, что дает почву для полета художественной фантазии и в то же время чрезвычайно усложняет заготовку дров. Весь двор около дома у Вячеслава был завален обрезками стволов и веток причудливых форм, а в доме у него можно было наблюдать уже готовые и изготавливаемые изделия. Это были странные змееподобные существа, сделанные, как правило, достаточно грубо, обожженные паяльной лампой, но выглядевшие очень убедительно в своей ожившей причудливости. Сказочные чудища и змееподобные существа были развешаны повсюду и создавали необыкновенный интерьер дома и необычайное убранство двора.Через два или три года, уже проживая в городе Петропавловске, я наткнулся на заметку в местной газете, в которой сообщалось об отъезде вулканолога Вячеслава из Усть-Камчатска в Москву с несколькими тоннами изделий из камчатской березы. Из этой статьи я узнал также, что в фильмах-сказках о Кащее, Бабе-Яге и прочей былинной нечести, снятых на Мосфильме, в качестве элементов декораций использованы художественные изделия из камчатской березы, изготовленные нашим вулканологом.
Вот, подумалось мне, увлеченный творческий человек в любых условиях найдет, как реализовать свой творческий потенциал.
Длительные камчатские зимы приучали нас молодых жителей поселка к терпению в долгие, терзающие поселок пурги, и способности радоваться хорошей погоде, когда пурга заканчивалась. Яркое солнце, снежные поля и сопки звали нас в походы и в головокружительные спуски на лыжах. Именно там я стал поклонником лыж и практиковался на самых разнообразных склонах, осваивая асы спуска с гор. Лыжи, конечно, были крайне несовершенными и частенько подводили, что не мешало нам уходить далеко в дальние сопки, осваивать понравившийся склон и кататься без устали дни напролет, занимая все свободное от учения время.
После Крутоберегово, который мы покинули в поисках лучшего места для проживания, наша семья из четырех человек (в поселке родился мой брат Женя) перебралась в город Петропавловск-Камчатский. Это областной центр, расположившийся на берегу океана, а точнее на берегу удобной для мореходов Авачинской бухты. Именно эта бухта и дала повод для основания города и, как известно, именно Авачинская бухта считается одной из самых удобных из известных бухт мирового океана, освоенных человеком. Нужно сказать, что Камчатка место крайне беспокойное с точки зрения природных явлений, к которым нужно, прежде всего, отнести землетрясения, извержения вулканов и цунами. Именно эти экстремальные явления придают Камчатке и её жителям образ несколько героический, что недалеко от истины. Так вот, Авачинская бухта прекрасно защищает город от всевозможных цунами, поскольку очень узкий вход в залив и гряда прибрежных гор и сопок надежно укрывают город от этой напасти.
Город растянулся вдоль бухты на несколько десятков километров и его история, начатая в 1741 году после открытия бухты Витусом Берингом и Алексеем Чириковым, посетившим бухту на двух кораблях «Св. апостол Петр» и «Св. апостол Павел», и дали название городу. Сама же бухта была открыта ранее (1729) Берингом, когда он возвращался в Охотск после первой экспедиции на Камчатку и далее на восток.
Город Петропавловск один из более старых на Дальнем Востоке России имеет и военную историю, связанную с войной с англо-французской эскадрой в 1854 г. На Николаевской сопке, где располагался узел обороны города, сохранены рубежи обороны и стоит часовня в память о событиях и похороненных защитниках города.
Город Петропавловск очень интересный. Наличие порта и вулканов, берега океана из черного вулканического песка, бесконечно длинные снежные зимы с долгими, как затянувшаяся ночь, пургами и богатая уникальная природа, делают город настолько индивидуальным, что иных примеров подобной индивидуальности просто не существует.
Петропавловску
Ты город мой пургой облизан
Как обороны рубежи на передовой,