Комбат

– Наверное, ждал что жена вернется, – не без ехидства заметил комбат.

– Может, и ждал, – внезапно упавшим голосом отозвался Подберезский. – Машину-то я вам дам, а как же документы?

– Не бойся, я выпутаюсь.

Андрюша задумался.

– Давайте я уж вам, комбат, все чин-чинарем сделаю и документы выправлю.

– Не успеешь.

– Но это не проблема.

Ничего больше не объясняя, Андрюха попросил таксиста притормозить возле ближайшего таксофона и выбежал на улицу. Комбат уже плохо слушал его разговор.

– Что значит занят? – кричал Подберезский. – Забыл, как я тебя вытаскивал? Ну так вот, через десять минут будешь возле Томкиного дома со всеми причиндалами. И бланки не забудь, понял!?

Затем он зло повесил трубку на рычаг и вновь прыгнул в машину.

– Поехали!

– Кому звонил?

– Сказал бы – приятелю, да язык не поворачивается, – пробурчал Подберезский и объяснил. – Нотариусу.

– Зачем?

– Пока мы с тобой машину в порядок приведем, он тебе доверенность оформит.

– Лихо ты устроился.

– Не очень-то, но не жалуюсь.

Такси завернуло во двор мрачной бетонной пятиэтажки, объехало кусты и замерло у длинной череды гаражей, на железных дверях которых белели не очень ясно выведенные цифры.

– Посвети пока фарами, – попросил Подберезский, расплачиваясь.

– Это запросто.

Он подошел к гаражу номер 35 и взял в руки порядком заржавевший навесной замок.

Ключ со скрежетом провернулся в нем, и толстая скоба отворилась. Затем еще немного поколдовав над двумя другими, уже врезными замками, Подберезский сумел-таки отворить толстую металлическую дверь гаража. Щелкнул выключателем, махнул рукой таксисту, мол, уезжай.

В гараже оказалось полно всякой всячины.

Забит он был под завязку. Всю заднюю стенку занимали книжные стеллажи с разбитыми стеклами, поставленные вертикально диваны, нагроможденные друг на друга кресла, стулья, книги, связанные в пачки. Вдоль боковой стены тянулся штабель картонных коробок с надписями – аппаратура, выпивка, компьютерные приставки.

– Ну, Томка, сволочь! – пробормотал Подберезский.

– Обещала все свое барахло забрать.

– С бабой своей потом разберешься.

Комбат еле пробрался между штабелями картонных ящиков и сверкающим боком легкового «форда».

– Смотрите, комбат, я машину в порядке оставлял. Может, эта сучка что-нибудь сделала? – Подберезский стоял, широко расставив ноги, прямо под оголенной лампочкой, наступив обеими ногами на собственную тень.

Он дорого бы дал, чтобы не видеть эту машину вновь, потому что в этом самом «форде» он и застал свою жену с любовником.

– Сука! Сука! – только и шептал он.

И блеск надраенных фар напомнил ему блеск очков того худосочного торговца, который брал у его жены на реализацию товары. Ту сцену он запомнил на всю жизнь: голый, бледный, как червь, но в очках, наверняка оставленных для того, чтобы получше рассмотреть его Томку. Но тогда Подберезский, не говоря ни слова замершим в одной из классических поз любовникам, двумя пальцами брезгливо снял эти очки с показавшемуся ему тогда полупрозрачным носом и раскрошил стекла вместе с оправой в ладони. Только тогда Томка завизжала.

А он, ни слова ни говоря, вышел из гаража.

Возможно, Подберезский и вспомнил бы то, что произошло дальше, но ему не дал этого сделать комбат:

– Ключи давай.

– На полке, – ответил Андрюша.

– Где?

– Сейчас найду.

Несколько раз на последнем издыхании просвистел стартер, но двигатель так и не завелся.

Комбат открыл капот, и они вместе с Андреем заглянули в него, подсвечивая переноской. Выяснилось, что с двигателем все в порядке, а вот аккумулятор издох окончательно, да и колеса следовало подкачать.

Когда комбат возился с ножным насосом, к гаражу подъехала машина. Из нее выскочил худой высокий мужчина с кейсом-атташе и наскоро поздоровался за руку с Подберезским. Комбат дал ему пожать свое запястье, так как успел уже перепачкать руки. Кейс лег на багажник, а когда крышка открылась, то в свете голых лампочек медью заблестели ручки всевозможных печатей и штампов.

– Документы свои мне дайте, – проговорил мужчина, понимая, что Подберезский с комбатом спешат и тянуть время нельзя.

– Залезь во внутренний карман, – продолжая качать воздух в заднее колесо компактным ножным насосом, предложил комбат.

– Дай-ка я залезу.

Подберезский нашарил во внутреннем кармане его куртки портмоне с документами и через крышу машины перебросил его нотариусу.

Тот хоть и выглядел обыкновенной конторской крысой, ловко поймал брошенное портмоне и тут же принялся оформлять документы. На это ушло не более пяти минут. Еще оставалось ненакачанным одно колесо, а нотариус уже пригласил Подберезского и Рублева поставить свои подписи в доверенности на вождение машины.

– Только одно неудобство, – предупредил он, – доверенность выписана завтрашним числом, так что до восьми утра показывать ее никому не стоит.

– Ты что, сегодняшним числом не мог оформить? – стал злиться Подберезский.

– Раз оформил завтрашним, значит не мог.

– Что ты к человеку прицепился, Андрей?

Небось, вытащил его из-за стола?

– Слава богу, выпить не успел, – пробурчал нотариус, подвигая поближе к комбату пачку документов, – рюмку ко рту поднес, а тут звонок.

Рублев аккуратно, чтобы не выпачкать бумагу грязной рукой, поставил свою подпись, более похожую на простую закорючку, которую делают, чтобы расписать засохший стержень шариковой ручки. Нотариус с удивлением посмотрел на эти каракули, затем сравнил эту подпись с той, что стояла в паспорте.

– Первый раз такие вижу. Вы уж извините, – попросил он прощение у Рублева, – но сегодняшним днем никак нельзя. Я уже в компьютерную сеть всю сегодняшнюю регистрацию сбросил, а завтра вашу доверенность первой введу. Только учтите, моя контора официально с восьми утра работает. Далеко собрались?

– В Питер.

– Ну что ж, счастливой дороги.

Затем нотариус изменил тон, потому что обратился к Подберезскому:

– А ты, Андрей, если еще раз меня по стойке «смирно» поставить попробуешь, ни черта тебе делать не стану! Еще и в очереди общей постоишь, – прокричав это в ночную тишину, нотариус зло хлопнул дверцей своей машины и унесся, лихо развернувшись почти на месте.

– Как у меня все поставлено? – не без гордости осведомился Андрей.

– Нормально, – комбат еще несколько раз качнул насос и посмотрел на манометр. – Все, теперь не дыши, может стартер и схватит.