Комбриг

— Я — гражданин Испанской Республики. Мне ваши войны не интересны. Там у нас своя идёт.

— А чего же rozmawia'c (разговариваете) на немецком?

— Ну, по рождению я немец, а вы знаете испанский или ваша дочь? Как бы мы с вами общались.

— И то, правда. Ну, тогда пойдёмте собираться. Познань не близко. Да ещё если на двух машинах ехать. Это у вас быстрая машина, а у Ласло грузовик.

— Согласен с вами, пан Матеуш, чем быстрее выедем, тем лучше.

Малгожата перевела и вопросительно взглянула на отца. Что скажет? Отпустит или нет в такое далёкое путешествие, страсть как ей хотелось проехаться на этой красивой дорогущей машине. А сколько всяких событий их ждёт в дороге, будет, что потом подругам рассказать, когда домой вернётся.

— Чего расселись! — грузно поднялся из-за стола пан Матеуш. — Десять минут вам на сборы, — но, глянув на дочь, поправился. — Ладно, но чтобы через полчаса вас духу не было дома. Марыся, не реви, бегом дочь собирай. Потом уедут, и поревёшь, если все дела по хозяйству уже сделала. Да и пошукай там в погребу, чего из еды им с собой собрать по-быстрому можно. Сало, рыбки солёной. Хлеба. Мёд, жбанчик возьми.

— Держите, пан Матеуш, здесь тысяча марок. Проживание в гостиницах ваших детей за мой счёт, питание тоже. Бензин на обратную дорогу тоже я куплю. Но на всякий пожарный дайте им с собой немного ваших денег. Да, стоп. Если у вас есть лишние деньги польские, то я немного поменял бы на всякий случай, если вам нужны рейхсмарки, конечно.

— Чего же не поменять, только не больно много. Марок на сто хватит злотых у меня.

— Нормально. Думаю, на первое время хватит, а в Познани заедем в банк и поменяем. Пошёл и я собираться. Орлы, подъём. Уезжаем через полчаса. — Это уже осоловело сидящим с полными пузами интербригадовцам.

Событие шестое

Если вы увидите ядерный взрыв — повертитесь на 360 градусов, чтобы получилась равномерная корочка.

Опять опоздали. Только выехали из Любневиц, по направлению в городок соседний Мендзыжеч, как сидевший с надутым ртом на заднем сидении Ванька — Хуан тронул Брехта за плечо. Иван Яковлевич спокойно вёл «Мерседес» за «Фордом» Ласло и разговаривал с устроившейся на переднем сидении пани Малгожатой. Не просто так разговаривал, красивые веснушки у девушки расхваливая и клинья подбивая, нет, информацию собирал. Познань не миновать, вот и интересовался, есть ли там немецкие банки, много ли банков вообще, нужно ведь поменять чуть не двадцать тысяч марок. Куча денег. Это почти два таких Мерседеса в Германии купить можно. Вообще Брехт не знал, что теперь делать с деньгами, после того, как «Мерс» им достался бесплатно. В СССР они не нужны, их придётся сдать государству. Напокупать на них назад золота?! Так, ещё хуже. Уж русские пограничники найдут. Купить в Польше антиквариат? Ну, может быть, но на таможне в СССР тоже не дураки и поймут, что это такое и сколько это стоит. Уже те картины, что Брехт с собой вёз и то под вопросом, не реквизируют ли. Культурная ценность, и всё — ваши не пляшут. Пока ничего интересного Иван Яковлевич не придумал, но, что марки нужно поменять на злотые, вроде бы напрашивалось.

— Товарьищ колонель, — по-русски обратился к нему Хуан, — Миня тудья надо.

— Тудья? — Брехт сбросил скорость. — Тудья кудья?

— В кусти. — Покраснел пацан.

Ага, вона чё, и русский понятен. Приспичило парню, а тут деваха молодая и красивая сидит. Неудобно ему. Брехт. Нажал на клаксон несколько раз, в надежде, что Ласло услышит. Такой простой и полезной вещи, как заднее зеркало на машинерии фордовской поставить не додумались. Усвистает парень без них. Нет, услышал и остановился. И прямо перед свороткой в лес.

Брехт ему и показал, чтобы сворачивал, самому вдруг организмус тоже напомнил, что он чуть не литр молока час назад выпил. Всё, пришла пора удобрение для кустов наружу выпускать. Свернули, остановились на опушке, но под прикрытием огромного дуба, который даже без листвы небо застил. Вылезли, Иван Яковлевич только вылез из машины, как услышал непонятные звуки.

И тут над ними пролетели самолёты, три тройки. Оба-на гевюр цузамен!!! Лаптёжники! Или — Junkers Ju 87 — пикирующий бомбардировщик — одномоторный двухместный (лётчик и стрелок) пикирующий бомбардировщик и штурмовик. Всё, друже паны, приплыли. Эти придурки в польском Сейме объявили Германии войну. Земельки им мало. Дебилы, ну, сейчас эти певуны, споют вам песню, траурную.

Спутать с каким либо другим самолётом Ju 87 нельзя. Самолёт выделялся крылом типа «перевёрнутая чайка», развитым неубирающимся шасси и, в начале войны, рёвом сирены, которая, кроме устрашения, давала лётчику определять на слух скорость пикирования. Сейчас в пике не шли, а значит и не распугивали пейзан рёвом сирены. Дальность полёта у лаптёжника восемьсот километров. Значит, ребята летят бомбить Познань. И чего войну тогда поляки объявляли, где их ПВО, где их самолёты??? Ну, дураков нужно учить. В реальной истории оборона Польши по границе была просто разогнана санными тряпками. Вот он заварил кашу, начав вторую мировую на год с лишним раньше.

— Это что Иван Яковлевич? Немцы? — проводил Хуан взглядом «певунов».

— Немцы. Летят бомбить Познать. Но их не много, наверное, аэродром хотят уничтожить.

— А мы? — это влез Ласло.

— А мы? А мы пойдём другим путём. Нужно нам ехать тогда не в Варшаву, а во Львов. Немцы туда не сразу пойдут. А если замирятся, то после этого в Варшаву скатаемся.

— И как мы поедем? — все вместе на четырёх языках.

— Я карту смотрел. Не доезжая до Познани, есть своротка на юг. Сначала Зелёна Гура, потом Вроцлав, оттуда на Краков, ну, а потом через Перемышль на Львов. По карте у меня примерно восемьсот километров получилось. За два дня должны добраться. Главное сейчас, дождаться, когда юнкерсы назад полетят и не пропустить своротку на эту Зелёную Гуру.

— Не пропустим, я ездил туда месяц назад, возил селитру. Продавал. Маленький городок, но брали удобрения хорошо. За день всю машину продал. — Ткнул пальцем в машину Ласло. Будто у него другая была.

— Ну, и замечательно. Отряд, слушай мою команду. Оправиться! Мальчики налево, девочки направо. И далеко не отходите, как полетят «певуны» назад, сразу по коням. Теперь время работает строго против нас.

Глава 3

Событие седьмое

"Лучше поздно, чем никогда"! — подумал старый еврей, положив голову на рельсы … глядя вслед уходящему поезду.

Знал, что так будет. Раз война, то машину кто-то из генералов или полковников польских захочет реквизировать в пользу великой польской армии. Вот надо было Вторую Мировую начинать? Ехали бы себе спокойно, и никто бы их не трогал. Случилось это, когда к Вроцлаву подъезжали. Там и остановиться на ночь решили. Подъезжали к железнодорожному переезду. Шлагбаум закрыт и стоит такой же «Форд», как у Ласло, а в нём шестеро солдатиков нахлобучили шинельки на головы, ветер с севера дунул, тучу принёс и мелкий противный дождик пошёл, а ведь утром ни облачка не было и солнце огромное. И пан Матеуш, глядя на сборы детей, сказал Брехту, что денёк хороший будет, вот и верь народным синоптикам.

Шлагбаум закрыт, а поезда нет. Вышел Иван Яковлевич глянуть, чего это за вынужденная остановка. И в это же время из кабины «Форда» вылез с пассажирской стороны поручик польский. Вышел и стал облизываться на тёмно-зелёный «Мерседес» глядючи. Ох, и не понравился полковнику взгляд этого молодца. Полковник прямо почувствовал, что этот толстячок сейчас ему неприятности организует.

Всё, попёрся навстречу.

— Dzie'n dobry, panie. Twoje dokumenty?! (Добрый день, пан. Ваши документы?!) — переводчика не надо, и так почти по-русски.

— Jestem Hiszpanem. — Ну, эту фразу выучил, болтая с Малгожатой.

— Twoje dokumenty? — нет, по-доброму не получится. На такой случай Брехт с пацанами договорился. Они должны выйти из машины и встать за ней, и быть готовыми стрелять, не доставать «Вальтеры», а быть на стрёме. Условным сигналом служило падение шляпы.

Брехт полез почесать затылок и уронил шляпу на дорогу, поднял, намеренно медленно отряхнул её, водрузил на голову и только после этого полез в карман коричневого счастливого пальто. Слышал, как позади хлопнула дверца «Мерседеса», в котором сидел Хуан и гораздо громче дверь «Форда» Лабесов.