Комдив
Шрифт:
— Итак товарищи, одно большое дело мы уже сделали, прорвали блокаду, которая душила нас тисками голода, однако это только пол дела, нам необходимо отбросить противника за пределы досягаемости тяжелой артиллерии, а это минимум тридцать километров. Товарищ Севастьянов, что вы на это скажете, сможете развить свой успех?
— Товарищ Жданов, я пока затрудняюсь вам ответить, мне надо посоветоваться с полковником Прохоровым.
Генерал Севастьянов произнёс это не только по тому, что не знал, смогут они это сделать или нет, но и потому, что не хотел умолять заслуг в этом деле уже полковника Прохорова. Хотя вначале своего знакомства они слегка и поцапались, но Прохоров не стал раздувать этот конфликт, а наоборот, несколько раз очень сильно
— Что за полковник Прохоров?
— Командир механизированной дивизии в составе моей армии, по существу это именно он предложил план прорыва блокады и именно его дивизия сделала очень многое для его осуществления. Кроме того я знаю Прохорова с лета прошлого года, он так бил немцев, как ни кто другой и именно он смог вывести остатки Юго-Западного фронта вместе со штабом из немецкого окружения. Думаю если это и можно сделать, то он придумает как, что бы наверняка и с минимальными потерями.
— Вы можете его сейчас вызвать?
— Думаю да, он должен быть в своей дивизии, надо только дозвонится.
— Хорошо, я распоряжусь, а пока мы его ждём, думаю можно и пообедать, как раз будет время, пока до него дозвонятся и он приедет.
Вызов из Смольного застал меня врасплох, я как раз осматривал технику и выслушивал своего зампотеха о её состоянии, когда примчался посыльный с сообщением, что меня срочно зовут к телефону. Придя в штаб, а нас разместили в старых казармах и я там временно занял один из кабинетов, я прошел к телефону, где меня и огорошили требованием немедленно прибыть в Смольный. Теряясь в догадках, кому и зачем я так внезапно понадобился, я сев в свою ласточку поехал. Мой водитель был не местный, зато я прекрасно знал Питер, хотя конечно сейчас он был совсем другой, но в принципе надо только убрать новостройки, а центр всё тот же. Уже через полчаса моя ласточка подъезжала к Смольному, выйдя из машины я только представился караульному, как меня сразу повели как оказалось к товарищу Жданову.
Когда открылась дверь, и в его кабинет зашел совсем молодой полковник, считай ещё пацан, Жданов недоумённо взглянул на генерала Севастьянова.
— Товарищ Севастьянов, это и есть ваш полковник Прохоров?
— Да товарищ Жданов, это и есть полковник Прохоров, и не смотрите на его совсем молодой вид, он стоит многих старых генералов.
— Здравствуйте товарищ Прохоров, у нас есть к вам несколько вопросов, проходите сюда.
— Здравия желаю товарищ генерал-лейтенант, слушаю вас.
Жданов имел звание генерал-лейтенанта, а с 18 июня 1944 года генерал-полковника.
— Мы тут обсуждаем возможность отодвинуть немцев от Ленинграда за пределы досягаемости их тяжёлой артиллерии, вот товарищ Севастьянов и предложил выслушать вас, как вы считаете, это возможно сейчас наличными у нас силами.
— Думаю да, но вначале мне надо ознакомиться с тем, что у нас есть, а затем кое-что сделать на Кировском заводе.
— Что именно вам нужно сделать на Кировском заводе?
— Штурмовые самоходки.
А чего, раз представился такой случай, так как в том фильме — куй железо пока горячо! Глядишь удастся пораньше наладить выпуск легендарных Зверобоев, а они нам на Курской дуге очень, как пригодятся.
— Что это ещё, за штурмовые самоходки?
— Тяжелое самоходное штурмовое орудия для прорыва хорошо укреплённых позиций врага. Это для уничтожения дотов огнём прямой наводкой. Немцы ведь успели уже настроить вокруг Ленинграда бетонные укрепления, для их уничтожения авиацией или обычной артиллерией потребуется слишком много бомб и снарядов, а так выкатится такая самоходка на дистанцию прямого выстрела и несколькими снарядами прямо по амбразуре подавит или уничтожит вражескую огневую точку. Как раз на базе вашего КВ можно сделать, мы так и
делали, хорошо, что нам батальон КВ дали, вот они так прямой наводкой немецкие огневые точки и давили, просто у него орудие слабое, всего 76 миллиметров. А если поставить 152, то оно на раз будет выносить вражеские укрепления.— Хорошо, с этим понятно, а как действовать вы думали?
Я подошел к лежавшей на столе карте, на которой была отражена обстановка и начал.
— Да, думаю лучше всего ударить на Ораниенбаум, пробить коридор туда и уже оттуда наносить основной удар, как раз получится ударить немцам во фланг.
— Почему так?
— Так проще сосредоточить силы, получится более мощный удар, к тому же береговые батареи помогут при штурме.
Ораниенбаумский пятачок, небольшая территория, которая во время блокады Ленинграда так и не была захвачена немцами. Там находились батареи береговой обороны и именно они не позволили захватить его. Кстати в Севастополе тоже, пока на береговых батареях были снаряды он держался. Орудия крупного калибра просто не позволяли противнику приблизится, поддерживая свою пехоту.
— Основные немецкие укрепления как раз со стороны Ленинграда, а те, что в направлении Ораниенбаума мы сможем достаточно легко подавить именно при помощи штурмовых самоходок, думаю достаточно одного полка, что бы на протяжении одного километра проломить вражескую оборону. А потом ударом по флангу за его укреплениями оттеснить его и создать достаточно широкий коридор. Затем перебросив на Ораниенбаумский плацдарм нашу армию, и при помощи береговых батарей, мы проломим их оборону, после чего серьёзных укреплений у противника не будет. Пара батальонов КВ при поддержке пехоты и артиллерии и воздушном прикрытии вполне способны пробить дорогу нашим войскам. Тут главное держать собственные фланги, что бы немцы не прервали нам снабжение ударной группировки.
Я замолчал, а присутствующие, глядя на карту молчали, переваривая мои слова.
— А знает, может получится.
Это сказал командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Хозин. Затем почти час мы, стоя у карты, обсуждали моё предложение, пока Жданов меня не отпустил. Я ушёл, а остальные остались, правда Жданов после того, как отпустил меня, сказал — Товарищ Прохоров, я позвоню на Кировский завод, вы можете ехать туда в любой удобный для вас момент.
— Тогда товарищ Жданов я сейчас и поеду, а то ещё только середина дня, а чем быстрей там начнут, тем быстрей построят.
Жданов сразу позвонил на Кировский завод, и распорядился, что бы там выполнили просьбу полковника Прохорова, который сейчас к ним приедет, после чего стал обсуждать предложенный Прохоровым план дальше. А я так и поехал прямо из Смольного на Кировский завод, чего спрашивается время зря терять. Доехал быстро, а там прямо на проходной назвавшись, спросил, как мне проехать к дирекции завода. Как оказалось, главный конструктор КВ Духов, уехал в эвакуацию, так что работать над моим проектом будут оставшиеся инженеры, которых было немного.
Осенью 1941 года основные производственные мощности Кировского завода были эвакуированы на Урал, в Челябинск, вместе с оборудованием уехали и многие специалисты, в том числе директор завода Зальцман и конструктор КВ Духов. Также часть работников завода ушла на фронт, где они вместе со своими танками КВ вошли в сформированную в сентябре 1941 года 8-ую танковую бригаду.
Не смотря ни на что, оставшиеся специалисты выслушали меня очень внимательно, правда вначале они хотели предложить мне вместо самоходок танки КВ-2. На заводе остались заготовки КВ, из которых на оставшемся оборудовании всю блокаду делали и ремонтировали танки. Вот только мне такое счастье, как КВ-2 было не нужно, там в принципе больше недостатков чем достоинств, к которым на мой взгляд относилось только два, крупный калибр орудия и круговой обстрел и всё. Пришлось мне вступить с конструкторами в дискуссию.