Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)
Шрифт:
Очень скоро, ну, просто дней через пяток, я получила от неё нестандартный ответ: « Вы написали добротный роман. Будем думать, что с ним делать».
Стоит ли говорить, что я воспарила до небес? Ведь Наталья сама женщина, которая видала и тайное, и явное. Ничем особо её не удивить. И она заинтересовалась!
Какая завертелась у нас переписка! От близости удачи слегка кружилась голова. Мы обсуждали детали и нюансы. Мы уже прикидывали, что вполне можно успеть издать книгу ко дню всех влюбленных 14 февраля (День святого Валентина). Сознаюсь, каждое послание Натальи я сама раскрывала с трепетом, напоминающим любовную лихорадку.
Наше кружение вокруг моего детища длилось недели две-три. Отношения теплели, но что-то мешало им достичь истинной вершины наслаждения. Я с волнением ждала от редактора предложения узаконить наши симпатии, то есть подписать договор, а Наталья как-то оттягивала эту минуту блаженства.
Сюжет начал отдаленно напоминать мне Гоголевскую «Женитьбу». Я – Агафья Тихоновна, а ведущий редактор издательства Y – мятущийся Подколёсин наших дней. Я с замиранием сердца жду судьбоносного решения, а жених всё медлит.
Наконец, Наталья сказала, что подстрахуется и отдаст
Вмешательство третьих лиц часто бывает губительным для нежных, неокрепших отношений. В любви случаются досадные треугольники, а в нашем случае вышел какой-то многоугольник. Вскоре Наталья прохладным голосом заявила, что им (не знаю, сколько их числом), докам по коммерческой части, более всего приглянулись интимные сцены. В общем, эротику можно оставить или даже умножить. И надо бы подумать над тем, чтобы добавить экспрессии. Последовали рекомендации, что неплохо бы прогнать моих героев сквозь горнило экстремальных ситуаций. И чтоб кровь, и чтоб безысходность, смешение добра и зла. В качестве примера приводилась следующая сюжетная схема: герои летят на самолете. Авиалайнер совершает аварийную посадку в глухом месте, вдали от цивилизации. Запасов пищи совсем мало. И что же остается им делать, чтобы выжить? Поедать себе подобных.
Я поморщилась. Видимо, тема каннибализма в отдельно взятом издательстве встала очень остро. Как-то она их там перманентно волнует! Я уже об этом писала. Всем сотрудникам нестерпимо хочется, чтобы российские авторы обнажили, наконец, насущные проблемы людоедства перед широкой читающей общественностью.
Передо мной же возникла дилемма: безжалостно ломать сюжет своей мелодрамы или защищать авторское право на собственное видение. И кто я вообще, чтобы что-то отстаивать? Я лишь робко попыталась заметить, что в результате переделки из любовного романа получится триллер. А мы ведь говорили о подарке всем влюбленным ко дню святого Валентина…
Я колебалась, Наталья соблазняла. «У вас легкая рука, хороший слог. Но житейские сюжеты нынче не востребованы. Меняйте стиль!»
Я поразмышляла один день, и сочла нужным скромно отказаться. Я подумала, что если нашпигую свой роман ужасами, то это выйдет вымученно, искусственно. Я буду не я, и песня не моя.
Одним словом, наши отношения резко сошли на «нет», не успев развиться по-настоящему.
Что обычно остается от несостоявшейся любви? Горечь и кое-какие навыки. Так и в этом случае. Пополнилась моя копилка отрицательного опыта – только и всего.
Признаюсь честно, я всплакнула. Рыдала этак минут десять со всхлипами и судорожным глотанием собственных слёз. Я же женщина, вот порой и реагирую на удары судьбы совсем просто, безыскусно, чисто по-женски. Но слезами горю не поможешь, да и Москва им не верит. А мы где? В Москве, в столице нашей необъятной Родины. А город этот весьма жёсткий. Ну, да вы и сами это хорошо знаете.И что же дальше было, чем сердце успокоилось?
А вот чем. У меня уже сложилась традиция – получив очередной отказ, я непременно иду в какой-нибудь большой книжный магазин. Не могу я сидеть на месте и тихо горевать. Страдая, я все же пытаюсь обстоятельно изучить, что на данный момент издается. Покупаю выборочно некоторые новинки для ознакомления и обязательно что-то для души. На этот раз мне очень повезло – вышел сборник Михаила Веллера «Песнь торжествующего плебея». Само провидение подкинуло мне эту книжицу в утешение! Весь сборник посвящен рассуждениям известного писателя о нашей литературе в целом, о его собственном непростом пути, и немало строк уделено редакторам! Я читала, безжалостно оставляя свои пометы на тех страницах, где мысли автора брали меня за живое, резонировали с моим настроением. Вышло так, что почти весь томик оказался испещрён моими торопливыми каракулями.
Не удержусь от цитат.
«Нет ничего обычнее в издательской истории, как многократные отказы книге, которая потом летит бестселлером», – пишет Веллер.
«Человек двух встречал я из редакторского сословия, которые способны были взять рукопись и идти ругаться с издателем до хрипоты, ломить грудью и пробивать стенку головой» – еще одно его наблюдение.
Жёстко хлещет мэтр всё редакторское сословие в своей книге. Некоторые слова я даже цитировать не решусь. Веллер свое право на это доказал, отстоял, выстрадал. Он вырвал у судьбы успех, и с высоты своего таланта может так судить. Я пока лишь осторожно исследую механику издательского дела и сам литературный процесс. И поняла, что всякий редактор, сидящий на самотёке, кажущийся порой всемогущим, зачастую обычный замотанный человек. Он иногда болеет, ходит в отпуск, меняет место работы в поисках лучшего. Он порой хандрит, медленно читает, долго думает, боится идти против течения, опасается рисковать. Вот только мне интересно, любят ли редакторы авторов той профессиональной созидательной любовью, или мы их чаще раздражаем своим стремлением выйти в печать?
Живительный бальзам на мою израненную душу оказали слова еще одного успешного современного автора – Андрея Куркова. Интервью с ним я прочла на этом же сайте – «Справочник писателя». Он утверждает, что отказ издателя в нестандартной форме – уже неплохо. Это раз. Во-вторых, получение письменного отказа есть предзнаменование будущего успеха. Это реакция на текст. Неравнодушие.
Если так, то я просто счастливица! Мне такие обстоятельные отказы присылали, и даже витиеватые сожаления о несостоявшихся отношениях! А со сколькими редакторами я в переписке нахожусь! Сколько умных, начитанных людей разбирали мои опусы, отмечая грамотность, приятный стиль, легкую руку, особо удачные куски! Просто можно пока считать, что я нахожусь с редакторами в конфетно-букетном периоде ухаживания. Что обычно вспоминается всю жизнь с умилением, когда уже давно и плотно сковывают узы брака? Именно этот волнующий период завязки отношений.
Своим трудным счастьем в очередной раз делилась ваша Лариса Теплякова.Обработка резанием
Позвонили из издательства. Из того, о котором я уже старалась не вспоминать, чтобы не бередить душу и не огорчаться напрасно. «Рипол-Классик».
Раньше тексты, поступающие
в «Рипол-Классик» самотёком, вначале направляли на прочтение рецензентам. Они передавали своё суждение редакторам. Опыт моего печального сотрудничества с «Рипол-Классик» я подробно описала в первом рассказе и там же поместила выдержки из полученной рецензии.Сейчас в этом издательстве на приёме рукописей работает фокус-группа. Думаю, внедрена какая-то новая технология отбора текстов, но по каким законам функционирует вся их модернизированная редакционная механика, увы, мне не ведомо!
И вдруг – звонок на сотовый телефон посреди обычного будничного дня. Заметили. Замечают! Рассматривают.
И не только там. Сейчас я состою в трепетно-волнующих отношениях с тремя издательствами. И что? Да ничего особенного. Очень много приходится работать, проявляя лояльность. Чем больше я это делаю, тем дальше ухожу от своих первоначальных замыслов. Порой меня мучают симптомы жестокого раздвоения личности. Одна моя половина готова на любую правку по требованию ведущих редакторов! Лишь бы издали! Ну, очень хочется! И тут всё ясно без комментариев.
Другая половина настырно пытается анализировать происходящее в литературном мире. Что же требуют в издательствах от начинающего автора чаще всего? Опираясь на субъективный опыт перекраивания своих опусов, попробую обозначить некоторые тенденции:
1. Добавить больше эротических сцен – почти всегда и везде.
2. Внести перчику – например, сцену группового секса или лесбийской любви. Иногда в лирическую мелодраму, где ни характер героев, ни сюжет не предполагают таких эскапад.
3. Увеличить число персонажей или сократить число персонажей. Приумножить обычно просят количество любовников и случайных знакомых, с которыми у героини произошёл спонтанный секс.
4. Изменить время действия! Вот это требование едва ли не самое сложное. Уделю ему чуть больше внимания. Ведь в любом романе события развиваются в какой-то определённой эпохе. Фоном идут политические события, упоминаются бытовые мелочи и прочие важные штрихи. А мне уже не раз говорили примерно следующее: «Роман неплохой, но давайте перенесём всё действие в наше время». Каково? Попробуйте сделать это с любым известным произведением. Что-то обязательно утратится. Но я переносила…
5. Заменить название произведения на более манкое, игривое, даже если оно не очень-то согласуется с текстом.
Заигрывают ныне издатели с потенциальным читателем! Приманивают его пикантным заголовком, фривольным оформлением книг, возбуждают безусловные рефлексы. Откровенная обнажёнка на обложках изданий теперь не редкость. Смело изображаются как отдельные части тел, так и неприкрытая человеческая натура в полный рост со всей фактурой. Меня лично такие картинки настораживают. Я начинаю сомневаться, что проза под обложкой качественная. Но это опять только моё субъективное мнение. Маркетологи и специалисты по PR-технологиям другого мнения.
«Времена не выбирают, в них живут…» Прислушиваюсь. Приноравливаюсь.
Я привела некоторые претензии к содержанию, с которыми мне лично доводилось сталкиваться, а теперь перейдём к форме, точнее – к размеру текста. В каждом издательстве свои представления об объёме произведения. Речь идёт о количестве знаков с пробелами. Сейчас в моде мини-романы в мягкой обложке. Чаще всего для них требуется 200 000 знаков с пробелами. Мне иногда говорят: «Урежьте – возьмём!» Режу!
Признаюсь: я получила своё базовое образование в Авиационном институте, моя специальность по диплому – «обработка металлов резанием, металлорежущие станки и инструменты». Так что о точении, сверлении, шлифовании и прочих технологических операциях я знаю не понаслышке. Подобные методы я вынуждена применять к своим художественным произведениям. Обработка текстов резанием. Ну, не усмешка ли судьбы? Кто чему учился, как говорится.
И вот! Мои детища – усечённые или раздутые, напичканные остреньким, насильственно осовремененные – лежат в нескольких издательствах. Мне самой они кажутся подранками. А редакторы заявляют: «Ну, вот, уже кое-что! С вами приятно иметь дело! Умеете быстро и гибко работать».
Я и в самом деле приобрела репутацию некапризной, сговорчивой особы. И от души радуюсь скупым, осторожным похвалам. Ведь в издательства ежедневно поступает огромное количество текстов! Если среди этого потока всё же выделяют мои романы и как-то с ними работают, то это всё-таки о чём-то говорит? Точного ответа на этот вопрос у меня нет. Очевидно лишь то, что на мою фамилию у редакторов уже выработался положительный условный рефлекс. Однако читающей публике пока ничего не известно о писательнице Тепляковой.
Совсем недавно, в марте, мне отказали очень замысловато. Отобрали два мини-романа, попросили сделать некоторую правку (см. пункты выше). Приблизили. Удерживали, похваливая. Отметили стиль, грамотность, назвали мастером нюансов и настроения… Но договор не заключили. Почему? Сюжеты самобытные. «Всё же нам нужны романы начинающиеся так-то и заканчивающиеся вот так-то. А лучше пишите под Барбару Картленд».
Вот так! Мечтаешь о креативности, а подталкивают к штампам. Думаю, издатели не хотят рисковать. Новые тексты выделяют, но осторожничают. Боятся напрягать читателя, и охотнее печатают романы, сконструированные по определённым откатанным схемам.
Обезличивают нашего брата – авторов-новичков! Вынуждают выстраивать романы по опробованным формулам. А ведь каждому хочется внести свою толику в копилку вселенского разума…
Ощущение такое, будто пытаешься пролезть сквозь игольное ушко, а оно делается всё уже.Сейчас популярно утверждение, что издатели – прежде всего бизнесмены! Им нужна прибыль. Но бизнес-то у них совершенно особый! Деньги на жизнь ведь можно заработать иными незатейливыми способами: продажа сахара вагонами, куриных окороков фурами, бананов контейнерами. Да мало ли сравнительно честных методов отъёма денег у населения! А издательский бизнес очень тесно связан с понятием культуры, то есть предполагает культивирование, возделывание. Это процесс трудоёмкий и даже затратный, но он стоит того! Причём, я уверена, что только коллективными усилиями можно создать хороший роман! У автора есть замыслы, самобытный стиль письма, а у редакторов имеется колоссальный опыт и видение литературного процесса в целом. Автора надо править, ориентировать, поддерживать! Что греха таить, мы ведь эгоцентрики. Так что уважаемые редакторы, друг без друга нам не прожить.