Комендант некромантской общаги

Разомлевший Василий уже лежал пузом кверху у элнау на коленях, и их журчаще-мурчащий дуэт создавал в комнате непередаваемую атмосферу покоя и умиротворения. Гладил Си'лэ выусня уже руками как у людей или эльфов, видимо, тоже из соображения удобства.

— Ты научился их контролировать? Кузина не говорила.

— Нет, я научился с ними договариваться. Не всегда получается, но уже намного лучше выходит.

Мария Спиридоновна в это время приводила в чувство домового. Ему тоже вручили «волшебного» чайку, и Лэри снова рассказал про своего племянника и его особенности.

Миранда восхитилась возможностью первой подружиться с таким уникальным сокурсником и как староста даже взять над ним шефство. Она опять стала самой собой и взахлеб рассказывала о том, как они делали ремонт, и про вечеринку, и про некомими, и про то, какой она была глупой, когда не хотела идти на некроманта учиться. А Си'лэ гладил пушистый мех на животике забавного зверя и чувствовал, что он впервые на своем месте.

— Я бы тоже хотел такого, — задумчиво проговорил он.

— Ну я папу попрошу, — не задумываясь, кивнула Миранда.

Пантелеймон, поперхнувшись чаем, тут же стал возмущаться:

— Вася, конечно, замечательный и к тому же подарок на новоселье и талисман! Но это явно не повод превращать общежитие в выусятник!!!

Миранда надулась: ей очень хотелось сделать для Си'лэ что-то хорошее. Особенно после того, как она узнала его историю одиночества среди родни. И было видно, как паренек огорчился.

— Ну, может, когда закончим академию…

Взрослые переглянулись, и Лэри активировал вызов на своем браслете.

— Виолетта Дифинбахиевна, простите, что отвлекаю, но мне нужна краткая консультация по выусню. Как на него повлияет отсутствие общения с сородичами?

— Ну теоретически, в плане физического здоровья, никак. И Василий молодая особь, почти подросток. Однако с возрастом, когда надо будет искать ему пару, у него из-за отсутствия опыта общения с сородичами могут возникнуть коммуникативные сложности. Но это в теории и в весьма отдаленном будущем.

— Спасибо вам большое!

Лэри отключился и посмотрел на присутствующих.

— Думаю, что второй выусень вполне может быть. Но только один.

А Марья добавила, глядя на Пантелеймона:

— Ну ты же не хочешь, чтобы у него потом были проблемы, и к тому же ты у нас главный специалист по пушистым экзотическим талисманам. А дети будут учиться.

Пантелеймон быстро проникся своей значимостью, представил себя на прогулке уже с двумя редкими зверюшками и важно кивнул.

— Ну если для пользы, то, разумеется, надо Васеньке в компанию сородича. А дети, конечно, пусть учатся, я за животиной догляжу, а если что — так у Виолетты Дифинбахиевны про-кон-суль-ти-ру-юсь.

Он важно, по слогам, произнес ученое слово и, степенно отхлебнув чаю, откусил бублик с маком.

Миранда тут же заскакала зайчиком и позвала Си'лэ посмотреть все общежитие, обещая представить папе по визуальной связи и показать свою комнату и профессора Кронова, если получится, и с демонами познакомить.

— Хотя они скучные, — как всегда, резюмировала она. — И еще есть дядя профессор Рорх, он лич, а завхоз у нас гоблин. Такой замечательный, сразу все выдаст. Пошли скорее!!! И Ваську можешь взять с собой, ему гулять полезно.

И этот маленький подвижный вихрь все-таки утянул Си'лэ куда-то в недра общежития.

Лэри, Марья и Пантелеймон тихонько похихикали, представив «доброго дядю гоблина», который сейчас просто так, без бумаг, будет выдавать казенное имущество. Но в обаянии и пробивной силе Миранды даже не сомневались. Так же, как и не сомневались, что этот студент уже точно не станет изгоем в их академии.

Лэри ушел готовиться к распределению, надо было еще раз проверить бумаги и речь ректора.

Марья и домовой остались одни за столом.

— Ну что, Мария Спиридоновна, готова к новым студентам? — подмигнул ей домовой.

— Нет, Пантелеймон, не готова совсем. Но ты ведь мне поможешь?

— Да легко! Это тебе не выусня обихаживать. Ключи раздашь — и пусть себе живут. — Он потянулся за плюшкой. — А если ты еще и какое веселье развлекательное им напридумываешь, то нам вообще все обзавидуются!

— А знаешь, и придумаю! — Марья вдруг решила, что некроманты не могут быть скучными, и так профессия не сахар и не мед. — Мы станем самым дружным, веселым и жизнерадостным факультетом! Пошли занимать места на распределении.

— Так ведь рано еще? — удивился домовой.

— Вот и хорошо! Мы в уголочке сядем, чтоб приходящих было видно, и всех рассмотрим!

— Ого! Это ты хорошо придумала. Когда толпа-то соберется, вообще ничего непонятно будет.

И они, довольные друг другом, пошли к главному корпусу МАСМ.

Глава 24 Кто, куда, зачем?

Распределение по факультетам проходило в Большом зале. Как объяснил Марье домовой, там проводились все крупные мероприятия академии: балы, соревнования, распределения, общие собрания и смотры. Зал настраивался ректором на соответствующее мероприятие и потом, если была необходимость, дополнительно украшался. Сейчас, на распределении, он выглядел как обычный большой актовый зал: ряды кресел и сцена со столом и стульями для распределительной комиссии.

Марья с домовым уселись с краю, подальше от входа и не очень далеко от сцены.

Наблюдать за входящими будущими студентами было довольно интересно. Кто-то старался устроиться поближе к сцене, кто-то забивался на самую галерку. Формировались группки и кружки, подтягивались шумные компании и робкие или независимые одиночки. Самую пеструю и оживленную группу составляли разряженные девицы, столпившиеся у самой сцены. Они сбивались в компании по какой-то только им понятной иерархии, высокомерно поглядывали друг на друга и окружающих, щебетали, картинно закатывали глаза и пытались кокетничать с находящимися неподалеку хорошо одетыми и не менее напыщенными юношами. Отдельно собирались представители других существ, впрочем, и там было какое-то разделение по группам. Одиночки или гордо стояли в толпе, выделяясь своим видом, или старались забиться в уголки, чтобы быть незаметными.

Пустошника Мария Спиридоновна увидела сразу. Фигура, закутанная в несколько слоев материи, с белесыми, тускло светящимися из-под накинутой на голову ткани глазами, привлекала многочисленное внимание. Впрочем, подпирающая стену у входа черно-серая огромная глыба, лишь отдаленно напоминающая человека, притягивала внимание не меньше. Кто это был, не знали ни Марья, ни Пантелеймон.

Зал постепенно наполнялся. Пантелеймон рассказывал Марье о тех или иных расах, про которые знал, и о работающих здесь, но пока еще незнакомых ей преподавателях и комендантах. В общем, они отлично проводили время до церемонии за беседой.