Комическая фантазия (Пьесы)
Шрифт:
Та отворачивается.
Господин Рамкопф!
Тот отворачивается.
Здравствуй, сын!
Феофил в бешенстве отбегает в угол.
Вы позвали меня помолчать?!
Бургомистр. Это я вас позвал, дорогой Карл... Мне тут сообщили довольно странное известие... Даже не знаю, как и сказать. Ну... будто бы вы... объявили войну... Англии...
Мюнхгаузен (достав часы). Пока еще нет. Война начнется в четыре часа, если Англия не выполнит условий ультиматума.
Бургомистр. Ультиматума?
Мюнхгаузен. Да! Неделю тому назад я им выслал ультиматум!
Бургомистр (нервно). Кому "им"? Выражайтесь понятней!
Мюнхгаузен. Королю Георгу и парламенту. Я потребовал от них прекратить
Рамкопф. Интересно, как это будет выглядеть? Вы станете палить по ним отсюда из ружья или пойдете врукопашную?
Мюнхгаузен. Методы ведения кампании - военная тайна! Я не могу ее разглашать, тем более в присутствии штатских!
Бургомистр (решительно). Так!.. Господин барон, я думаю, нет смысла продолжать этот бесплодный разговор. Послав ультиматум, вы тем самым перешли всяческие границы! (Кричит.) Война - это не покер! Ее нельзя объявлять когда вздумается! Вы арестованы, господин барон!.. Фельдфебель, примите у господина барона шпагу!
Фельдфебель (нерешительно). Если он отдаст...
Мюнхгаузен. Господин бургомистр, не делайте глупостей. Я знаю, вы достойный человек, в душе вы тоже против Англии...
Бургомистр. Это никого не касается!
Мюнхгаузен. Моя война тоже касается только Англии и меня.
Бургомистр. Барон! Как старший по званию приказываю сдать шпагу!
Феофил (решительно подошел к отцу). Господин барон, я вызываю вас на дуэль!
Бургомистр (нервно). Подождите, Феофил! (Мюнхгаузену.) Сдайте шпагу!
Феофил (выхватил шпагу). Защищайтесь!
Мюнхгаузен (сердито). Да разберитесь вы между собой, в конце концов!
Вбегает Томас.
Томас. Господин барон, вы просили вечернюю газету!
Мюнхгаузен. Ну-ка? (Берет газету, просматривает, молча протягивает Бургомистру.)
Тот смотрит в газету.
Феофил. Что там еще?
Бургомистр (упавшим голосом). Англия признала независимость Америки.
Мюнхгаузен (взглянув на часы). Без десяти четыре!.. Успели!.. Их счастье! (Всем.) Честь имею! (Уходит в сопровождении Томаса.)
Рамкопф. Немыслимо!
Баронесса (Бургомистру). Вы его отпустили?
Бургомистр. Что ж я мог?..
Рамкопф. Но ведь это чудовищное совпадение!
Баронесса. Вы не бургомистр, вы - тряпка!
Бургомистр. Сударыня, ну что вы от меня хотите? Англия сдалась...
Затемнение
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Просторное помещение городского суда. В центре кресло, которое занимает ганноверский Судья - пожилой мужчина в мантии и пышном парике. Рядом с ним сидят Бургомистр и Пастор. Чуть впереди - Баронесса, Рамкопф и Феофил. По другую сторону - Мюнхгаузен. В глубине сцены за клавесином сидит Музыкант.
Судья. Объявляю судебное заседание по делу о разводе барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена и баронессы Якобины фон Мюнхгаузен открытым!
Музыкант заиграл гимн герцогства Ганноверского. Все стоя выслушали его.
Господин бургомистр, прошу вас!
Бургомистр (обращаясь к зрителям). Господа! С большим волнением я приступаю к своей речи. Процесс, на котором мы с вами присутствуем, поистине можно назвать необычным и даже уникальным, ибо в каждом городе Германии люди женятся, но не в каждом разрешены разводы. Именно поэтому первое слово благодарности наш магистрат приносит его величеству герцогу Георгу, чья всемилостивейшая подпись позволила нам стать свидетелями этого праздника свободы и демократии!
Аплодисменты.
Господа! Нам выпало счастье жить в просвещенном восемнадцатом веке, навсегда сбросившем с себя рубище средневековья, прикрывавшее духовное невежество и мракобесие инквизиции. Сколько
трагедий описывает нам история, сколько криков отчаянья доносится к нам из глубины веков - это крики супругов, лишенных возможности расстаться! Вспомним историю английского короля Генриха Восьмого, вынужденного послать на плаху свою супругу Анну Болейн и топором палача разрубить узы неудачного брака. Вспомним Иоанну Первую, Неаполитанскую, которая из-за любви к другому повесила собственного супруга на шелковом шнуре, который сама же сплела...Нет, господа, мы не католики, чье застарелое ханжество не позволяет супругам расстаться, когда умерли их чувства. Но мы, слава богу, и не магометане, чье духовное невежество разрешает иметь несколько жен там, где достаточно одной. Мы - лютеране, и учение, завещанное нам Лютером, гласит: "Неверное - да будет уничтожено, истинное - да будет узаконено!" (Садится.)
Судья (Пастору). Ваше преподобие, вы желаете сказать?
Пастор (вставая). Я с большим интересом выслушал речь господина бургомистра и благодарю его за слова, сказанные в адрес духовной консистории. Однако действия церкви нельзя было признать гуманными, если б она, благословляя разрыв супружества, не попыталась бы вначале его восстановить. Поэтому сейчас, обращаясь с этой высокой кафедры, я хочу сказать: дети мои! Внемлите своему духовному пастырю. Откройте нам причины, побудившие вас разрывать союз, благословенный богом. Да не смутят вас эти стены и мантии, здесь не суд, а исповедь, и покаяние есть благо! (Садится.)
Рамкопф (вставая). Ваше превосходительство, разрешите?
Судья кивает в знак согласия.
Господа! Я являюсь адвокатом баронессы и хотел бы изложить вкратце суть дела, опуская, естественно, те пикантные подробности, которые могли бы поставить мою подзащитную в неловкое положение. Итак, двадцать лет назад здесь, в Ганновере, случайно встретились молодой барон Карл фон Мюнхгаузен и баронесса Якобина фон Дуттен. Ему - двадцать пять, ей и того меньше, он унтер-офицер, она хороша собой, они словно созданы друг для друга... Их повенчали в Ганноверском соборе и вскоре, в результате тех пикантных подробностей, о которых я обещал не говорить, у них родился мальчик Феофил, ныне сын истца и ответчицы, наш юный корнет.
Феофил (недовольно). При чем тут "корнет"?
Судья. Господа, прошу не перебивать!
Рамкопф. Я продолжаю... Любили ли супруги друг друга? Безусловно! Но нет, их жизнь не протекала тихо и безмятежно. Странный характер господина Мюнхгаузена, его склонность к преувеличениям и нелепым фантазиям часто омрачали супружеское счастье. Обращаю внимание суда на тот факт, что фантазии барона вспыхивали именно тогда, когда у него появлялся интерес на стороне. Стоило возникнуть мимолетному увлечению, Мюнхгаузен тут же начинал охотиться на тигров, летать на ядрах и тому подобном... Господа! Всякий муж, возвращаясь домой после недельного отсутствия, пытается обмануть жену, но не всякий додумается до того, чтобы утверждать, что он был на Луне! И все-таки моя кроткая беззащитная подзащитная пыталась закрывать на это глаза. Она гасила пожар негодования во имя тепла семейного очага. Однако в последний год, когда господин Мюнхгаузен повстречался с некой девицей по имени Марта, дочкой аптекаря, его чудачества достигли апогея. Он стал уноситься к звездам, беседовать с Сократом и переписываться с Шекспиром. Этого уже ни один нормальный человек выдержать не может! И баронесса покинула замок. Вот и вся история! Вам, уважаемые судьи, решать, кто виновен в осквернении священных уз Гименея! Что касается вас, господин Мюнхгаузен, то баронесса поручила сказать мне следующие слова: "Карл! Я и сейчас готова все простить! Образумься, покайся, смирись, и я вновь прижму тебя к своей груди!" (Садится, довольный произнесенным.)