Коммандос Четвертого Рейха (Они называют меня наемником - 3)

Они еще немного побеседовали, Фрост покинул заведение израильской разведки и шагнул в поджидающую за дверью темноту. Шейлу должны были отвезти в ее гостиницу чуть позже, она же и поработает связной Хэнка. В качестве члена Моссада ее не знают, да и как дочь Балсама вряд ли узнают. Хэнк был не в восторге от привлечения девушки к выполнению опасного задания, но ему пришлось уступить.

Оказавшись на улице пригорода Парижа - как ему объяснили чуть раньше Фрост зашагал в указанную сторону, направляясь к станции метро. Карков дал ему билет и сообщил пароль, Мириам улыбнулась на прощание, а Шейла одарила поцелуем.

Он доехал до центра, там пересел на другую линию и проехал еще три остановки. Выйдя на безлюдную улицу, Хэнк обратил внимание, что этот район сильно отличается от пригорода, где размещалась штаб-квартира израильтян. Как и у всех крупных городов, у Парижа тоже были и свои светлые пятна, и темные стороны. Улица, по которой он шел сейчас, находилась где-то посредине этой шкалы. Не такое место, где прохожие на каждом углу считают стодолларовые купюры, но и не район притонов.

Часовая мастерская - пункт его назначения - размещалась на углу. Подойдя к витрине, он незаметно снял выданные ему "Сейко" и немного согнул звенья браслета. Опустив часы в карман, Хэнк поднял воротник плаща - начинал накрапывать дождь - надвинул поглубже тирольскую шляпу и постучал в дверь из цветного стекла.

Мастерская оказалась запертой, но в ее глубине горел неяркий свет. Фрост постучал снова, и внутри зажглась яркая люстра, и донесся голос, спросивший что-то по-французски.

– Посмотрите, пожалуйста, браслет, - обратился он через стеклянную дверь с условным паролем.
– С часами все в порядке, а вот браслет сломался.

За дверью раздались шаги, и она приоткрылась на цепочке.

– Что вам нужно?
– раздался мужской голос с небольшим акцентом.

Капитан повторил пароль.

– Браслет?
– пристально посмотрел на него хозяин.
– Я не вижу, где он поврежден. Приходите завтра.

– Я уезжаю сегодня вечером, - закончил Фрост свой пароль и выжидательно замолчал.

Хозяин покопался с задвижкой и распахнул дверь, приглашая немного изменившимся голосом с более явным немецким акцентом:

– Заходите, не стойте под дождем. Хэнк вошел в помещение и в голове у него пронеслось - а не попал ли он из огня да в полымя?

Глава восьмая

– Знакомьтесь, это Женевьев, - сказал хозяин, проводив Фроста через все помещение, занимаемое мастерской, заходя в заднюю комнату. Хэнк протянул руку женщине, сидящей за маленьким столом, на котором были аккуратно разложены разнообразные части часовых механизмов. Женевьев оказалась блондинкой лет сорока, в глазу у нее торчала лупа часовщика.

Она не обратила ни малейшего внимания на протянутую для дружеского рукопожатия ладонь. Повисла гнетущая тишина и только через пару минут блондинка соизволила оторваться от своего занятия и поднять голову, уронив в кулак увеличительное стекло. У нее оказались неожиданно яркие голубые глаза, по крайней мере, такими они показались капитану в желтом свете настольной лампы.

– Да, меня зовут Женевьев, - кивнула она.
– По-моему, мне знакомо ваше лицо.

Фрост выдавил вымученную улыбку и произнес:

– Вы работаете на...

– Кто вы такой, во-первых?

– Я - Джеймс Вильям Карлсон. Можете называть меня просто Джеймс. А вы?..

– Вам ведь сказали, как меня зовут. Этого пока хватит.

– Ладно, - улыбнулся Хэнк, - все равно, рад встретиться с вами.

На ее лице не отразилось никаких эмоций. Капитан скрестил руки и присел на краешек стола.

– Послушайте, перестаньте заниматься ерундой, если вам знакомо мое лицо и это, - он показал на повязку, - значит, вы знаете, кто я такой. Вы связная или нет? Если я по ошибке забрел не в ту часовую мастерскую, так я уйду.

– А вы думали, что вас встретят криками "хайль Гитлер"? Насколько я знаю, вы еще находитесь в розыске, мистер Карлсон. И откуда я знаю, что вы именно тот человек, за которого себя выдаете?

– Ну хорошо же, - многозначительно произнес капитан и его рука вынырнула из-под плаща, сжимая пистолет. Раздался щелчок взведенного курка, неожиданно громко прозвучавший в резко наступившей тишине, прерываемой только тихим тиканьем часов.
– Говорите или да, или нет, дамочка, иначе...

И он угрожающе покачал стволом диаметром почти что полдюйма.

– Ладно, вы действительно - Карлсон. До нас дошли сведения, что вы находились на севере Африки - в Палестине.

– Да, еле ушел от проклятых израильских полицейских, туго пришлось... заметил он, пытаясь подыграть под характер Карлсона.

– Ничего, им недолго осталось там править, - почти промурлыкала Женевьев.
– Хорошо, я познакомлю вас с местным партийным руководством. Как известно, хотя мы и координируем свою работу с ними, но не являемся частью их организации. Я представлю вам всех нужных людей.

– Вот и отлично, - постарался скрыть свои эмоции Фрост.

– Я много читал о вашей партийной работе в Штатах. Оказывается, вы довольно хладнокровный убийца, мистер Карлсон.

Хэнк что-то невнятно пробормотал, не имея ни малейшего понятия, был ли в действительности тот убийцей и не желая продолжать разговор на эту тему.

– У нас есть еще время. Может, пойдем ко мне? Я покажу свою квартиру, отдохнешь с дороги. Мало ли чем можно убить время двум молодым людям...

Он пожал плечами, засунул пистолет за пояс и заметил:

– Кобуру вот только потерял, надо новую купить.

Женевьев поднялась, встряхнув волосами, и Хэнк впервые по-настоящему рассмотрел ее. Волосы были удивительного платинового цвета, а глаза неестественно голубыми. Под прилегающим вязаным платьем скрывалась красивая фигура со всеми положенными выпуклостями.

– Ну так что, идем?

– А почему бы и нет, радость моя.

Ее квартира находилась недалеко, в полутора кварталах от мастерской, в довольно неприглядном здании, хотя сами комнаты, расположенные на втором этаже, оказались уютными и буквально залитыми светом, когда Женевьев щелкнула выключателем.

– Присаживайся. Что будешь пить?

Капитан был готов к этому вопросу. Не удержавшись и скривившись, он попросил:

– Если нет шотландского виски, то можно бурбон.

Женщина улыбнулась и исчезла в кухне. Фрост бросил мокрый плащ на деревянный обеденный стол, сел на низкий диван и закурил. Карлсон предпочитал "Куле". Вдыхая ментоловый дым, Хэнк рассмеялся - тот человек, роль которого он играл, был известен не только своей ненавистью к евреям, но и к неграм, среди которых, как он заметил, имелось особенно много почитателей сигарет с ментолом. Он поигрался своей зажигалкой "Зиппо", не особенно ее скрывая от вернувшейся Женевьев - у Карлсона тоже была "Зиппо".