Коммандос из демиургов

Четвертая. Пухленькая девушка, слегка уступающая Кабану по размерам:

– Я не могу никак похудеть, мама сказала это мой шанс сбросить лишний вес.

Пятый. Импозантный юноша, с вьющимися льняными локонами и застенчивым румянцем, подозрительно напоминающий мне гомосексуалиста:

– Боюсь до обморока крови и оружия, отец сказал, что вы поможете мне преодолеть страх.

Шестая. Блондинка, которая уже проходила у меня как Мальвина.

– У меня депрессия после расставания с очередным поклонником, тетя сказала что смена обстановки пойдет мне на пользу.

Седьмой. Классический герой любовник:

– Отец сослал меня сюда из-за скандала, связанного с дочерью одной влиятельной персоны в нашем мире.

Восьмая. Зеленоволосая девушка с отсутствующим взглядом:

– Дедушка сказал, что в этом мире я могу найти много материала для своей научной работы.

Девятый. Естественно вампиристый демиург.

– Семья решила проверить проявиться ли моя вторая сущность или нет, если да, то смогу ли я ее контролировать.

Десятая. Девчушка-хохотушка с огненно-рыжей гривой:

– Я слишком несерьезная, бабушка сказала, что мое участие поможет мне стать более серьезной.

– Аут, полный абздольц, – упал в кому мозг, когда последняя девушка закончила свой рапорт.

– Могло быть и хуже, например, подсунули бы инвалидов или кровавых маньяков, – осторожно заметил оптимизм.

Отозвав Сосискина в сторону, я решила поделиться своими сомнениями:

– Я что-то не понимаю, тут как минимум должен быть один из отпрысков члена Совета. Нет, по условиям он не мог сказать, хочу помочь отцу или матери, но тут же нет ни одного, кто бы хотя бы сказал – хочу победить.

– Да, контингентец еще тот, протянул пес. Мы с ними намучаемся, подожди еще, сейчас они придут в себя, а завтра начнут ныть, что хотят сладко кушать, мягко спать и совсем не жаждут заняться физподготовкой.

– Скажу тебе больше Сосискин, я вполне предполагаю твой любимый саботаж, – поддержала друга моя интуиция.

Вернувшись к демиурчикам, я стала давать распоряжения.

– Кровосос, быстро превращайся назад и не вздумай мне пропищать, что ты не знаешь, как это делать, хоть всю ночь корячься, но чтоб утром ты был готов к труду и обороне. Остальным я в первый и последний раз разрешаю расположиться во дворе моего дома, а завтра с утра по холодку после занятий с Прапорщиком, займетесь возведением себе жилья. Все, на сегодня отбой и если я услышу хоть один звук, то вы все пожалеете что родились на свет.

Круто развернувшись, я решительно направилась в дом. В спину мне донеслось:

– Я требую, чтобы вампира убрали. Я не желаю, чтобы рядом со мной находился полукровка.

По голосу я опознала Мальвину. Бунт надо было давить на корню, тем более я терпеть не могу аристократов, паразитирующих на именах своих предков и предпочитающих кичиться чистотой своей крови, вместо того, чтобы сделать что-то полезное для общества.

Вразвалочку подойдя к презрительно надувшей губы красавице, я схватила ее за ухо и, выкручивая орган слуха, зашипела прямо в ее наливающиеся слезами глаза:

– Послушай меня внимательно, мразь, ты не то что требовать, ты, никчемная кукла, даже просить у меня ничего не можешь!!! И если узнаю, что ты, уродина, пытаешься капризничать или разводить склоки, я твое кукольное личико распишу под хохлому.

Меня незамедлительно поддержал Сосискин, очень чутко отреагировавший на проблему полукровок:

– Вас, гемофилийные, вообще не должна волновать чужая чистота крови, и если я услышу хоть одно слово на эту тему, всем задницы на пару размеров уменьшу. А теперь быстро свалили, спать пока я вам кровопускание не устроил!

После этих слов подчиненные резво кинулись устраивать из своих тряпок лежаки, а мы с псом пошли укладываться спать.

Лежа в кровати, я подвела итог сегодняшнего дня. И так, имеется десять совершено бесполезных существ с кучей комплексов и фобий. Из Кабана, Крыса он же бывший Вампир, Гламурчика, Леля, Альфонса, Мальвины, Плюшки, Бестии, Цветочка и Заумной мне предстояло сделать Терминаторов. Если бы я еще знала как. Из всей этой колоды шестерок, единственным козырем казался вампир, если он переживет сегодняшнюю ночь и ближайшие дни.

Утро встретило демиургов ледяным душем, который я им организовала из садового шланга и зычного голоса Сосискина:

– Рота подъем!!!

Пока спросонья не понимающие что произошло, детишки пытались построиться, я запихивала в рот последний кусочек шоколадки. Какими глазами они проводили обертку, которую я отправила в полет красивым броском в урну, просто бальзам на мою израненную душу. Надеюсь, как только уйду по делам, никто не кинется ее доставать, чтоб облизать.

Поручив Сосискину гонять салаг до седьмого пота, сама в весьма бодром расположении духа собралась отправиться в деревню знакомиться с аборигенами. В планах стояло обсуждение наших взаимоотношений с селянами, включая поставку продовольствия, обмундирования, оружия и еще кое-какие моменты, включенные в мой план занятий.

Крикнув на прощанье:

– Советую начать обустройство своего лагеря для изгоев с туалета, ибо, если я вляпаюсь в продукты вашей жизнедеятельности, вы у меня языком тут все вылизывать будете! – гордо удалилась.

Глава 6.

Да здравствует смычка

города и деревни!

(лозунг на митинге,

посвященному раскулачиванию)

Чтобы не шокировать селян, мне пришло одеться так, как принято ходить благородной даме из слоев, приближенных к кругам местной аристократии. Предусмотрительный Дракон помня, в каком виде я рассекала на Лабуде, и справедливо опасаясь случаев многочисленный инфарктов, снабдил меня кучей тряпок.

На мне, как красные революционные шаровары, пламенела широченная юбка из плотной ткани, расшитая замысловатыми узорами, в которых я заподозрила кабалистические символы. Грудь и прочие верхние телеса, прикрывал гибрид из ночной рубашки в веселеньких цветочках и бабушкиной комбинации с кучей рюшечек-хрюшечек. Чтобы меня не продул весенний ветерок, на мне красовалась душегрейка, расшитая мехом неизвестного животного, явно страдающего линькой, и щедро украшенная на плечах перьями. Талия утягивалась ремнем с огромной пряжкой в виде бабочки-мутанта, постоянно впивавшейся мне в живот. На ногах, могли быть одеты вполне сносные сапоги, если бы у них отсутствовали задранные чуть не до колена мысы, которые цеплялись то за юбку, то за коряги. На голове, скрывая мою замечательную прическу, сидел омерзительный колпак, с развивающимися лентами. Пальцы щедро украшали кольца с драгоценными булыжниками, а уши оттягивали массивные серьги, постоянно путающиеся в остатках чьего-то оперения.