Коммунизм как реальность

Партия в коммунах

В критической литературе сложился прочный образ партии сугубо негативный: для одних это – власть (партийная верхушка), для других – средство карьеры, а в целом это – орган угнетения партийными злодеями беспартийных хороших людей. Бесспорно, партийные чиновники, начиная с некоторого уровня, являются привилегированными лицами, подавляющее большинство руководителей всех сортов суть члены партии, огромное количество жизненно важных функций в обществе доверяется только членам партии, очень многие используют членство в партии исключительно как средство карьеры и т.д. И все-таки не только в этом суть партии, сначала не в этом и лишь как следствие в этом. Большинство членов партии мало что имеет для себя от своего членства, а многие имеют лишь дополнительные хлопоты и неприятности (партийные взносы, собрания, общественная работа). Большинство членов партии живет жизнью обычной беспартийной массы населения, разделяя с ним все тяготы быта. Беспартийная масса населения нисколько не осуждает своих партийных собратьев за то, что они – члены партии, и воспринимает это как должное. В различного рода трудных ситуациях члены партии на самом деле идут впереди. Не все, конечно. Но те, кто идет впереди, обычно суть члены партии. В партию идут далеко не худшие люди, а с точки зрения интересов коллектива и общества – лучшие. Беспартийные так или иначе влияют на то, будет человек в партии или нет, создавая о нем определенное общественное мнение. До сих пор в народе настоящими коммунистами называют не партийных карьеристов, а честных, скромных, мужественных и самоотверженных людей. Партия есть массовая, многомиллионная организация населения, образующая не только ядро власти, но и ядро жизни общества в целом. Прежде всего надо иначе посмотреть на отношение партийного аппарата как стержневой части государственного аппарата и массы членов партии, работающих в управляемых первичных коллективах. Внешне дело выглядит так, будто существует некая партия, представляющая собою единую организацию, в ней имеется руководство, и это партийное руководство властвует над обществом, используя партию как свое орудие. Высказывалась даже мысль рассматривать систему власти в Советском Союзе как партократию. Но реальное положение иное. Партийный аппарат контролирует партийные организации в коммунах, контролирует прием граждан в члены партии, дает единые установки для партийных организаций, отбирает для себя наиболее подходящих работников из членов партии. Это, конечно, дает дополнительные средства для управления обществом. Однако однажды сложившись, партийный аппарат сохраняется, самовоспроизводится уже независимо от массы рядовых членов партии и первичных партийных организаций. Принципиально мыслима ситуация, когда произойдет более четкое разделение их, так что даже названия окажутся разными. Возможно, что и с формальной точки зрения воспроизводство партийного аппарата будет происходить без процедур выбора, ставших даже в Советском Союзе наполовину фиктивными. Рядовым же членам партии и первичным организациям номинально будет определена роль, какую они играют фактически: роль исключительно на уровне первичных коммун и внутри их. Партийные организации в первичных коллективах и партия в целом не являются объединениями людей, подобными коммунам. В первичных коллективах члены партии еще могут собираться вместе, что создает иллюзию некоего единства. Но уже партийные организации даже соседних коммун живут совершенно независимо друг от друга и не образуют никакого единства. На уровне района происходит некое объединение партийных организаций в целое так, что партийные организации выбирают делегатов на конференцию (которых им навязывает тот же райком), а эти делегаты выбирают бюро райкома. Причем заранее намечены кандидаты в это бюро и в секретари райкома. Эта процедура выборов фиктивна. Если ее отменить, ничто не изменится по существу. Главное же здесь то, что образование бюро райкома (между прочим, большой аппарат последнего не является даже по видимости выборным) никоим образом не означает объединение различных партийных организаций в целое. Они так и остаются разъединенными. Еще более это положение усиливается на уровне области и республик. Разрыв партийного аппарата и партийной массы достигает абсолюта на высшем уровне.

И на уровне первичного коллектива партийная организация не есть социальная группа наряду с другими подразделениями коллектива. Это – фиктивное объединение. Здесь видимость объединения достигается лишь за счет того, что лица, вступившие в партию, обязуются выполнять некоторые правила поведения членов партии. Соблюдение правил дает им какие-то преимущества. Нарушение же их сокращает и даже совсем разрушает возможности сохранения прежней позиции. Вступление в партию для человека есть лишь одно из социальных действий среди многих других, определяющих его социальное положение. Причем – не самое главное. Главным является положение человека в первичном коллективе с деловой точки зрения. Членство партии есть лишь одно из средств в карьере. Даже партийные руководители на уровне первичных коллективов в большей мере зависят от руководства коллектива, чем от районного комитета партии. От последнего зависит их избрание и кое-какие перспективы. Но они – члены коллектива, получающие все жизненные блага в коллективе и через него. Хотя директор учреждения как член партии (и обычно как член партийного бюро) подчиняется секретарю партбюро, последний редко злоупотребляет своим положением. Директор все равно остается высшей властью в учреждении, причем – отнюдь не некоей хозяйственной властью. Директор учреждения есть представитель именно партийной власти. Он есть ставленник партийного аппарата, отобранный для этой роли именно партийным аппаратом. А партийное бюро и партийная организация суть его помощники. В какой-то мере они контролируют его. Но в большей мере они маскируют фактическую беспартийную суть власти.

Роль партийной организации в первичном коллективе характеризуется такими важнейшими положениями: 1) она есть представитель и выразитель интересов всей массы коллектива; 2) вместе с тем, она есть представитель органов власти общества в целом в данной части общества. Первую функцию партийная организация выполняет постольку, поскольку члены ее растворены в общей массе коллектива, прочно связаны с ней, не выделяются в особый привилегированный слой, не отделяются от нее. Вторую функцию партийная организация выполняет через своих руководителей, подчиняющихся партийному аппарату, и через постоянный контроль со стороны высших партийных органов. Так что партийная организация в первичных коммунах выражает народовластие и его границы. Одновременно она образует связующее звено и регулятор взаимоотношений народовластия и государственной власти.

Роль партийной организации в жизни первичной коммуны огромна. Является грубой ошибкой представлять население коммунистической страны исключительно в виде абсолютно покорных пешек, не имеющих никакого влияния на ход жизни общества. На уровне первичных коллективов население страны проявляет известную активность, а в лице своих партийных представителей оно принимает участие в обсуждении дел в учреждении, осуществляет контроль за многими аспектами его деятельности. Критика недостатков в жизни коллектива – обычное дело в работе партийной организации. Последняя поддерживает некоторый благопристойный уровень жизни в коллективе, проводит воспитательную и просветительскую работу. Короче говоря, все стороны жизни коммуны находятся в сфере ее внимания и влияния.

Другое дело – партийная организация коммуны фактически не имеет влияния на поведение более обширного объединения и на жизнь в стране в целом. Но это и не входит в ее задачу как особого социального явления. Она не есть политическая организация. Она есть лишь элемент в структуре клеточек общества, а не общества в целом. В обществе в целом функционирует партийный аппарат, являющийся частью государственной власти, – организация тоже не политическая, но совсем иного качества, чем первичные партийные организации.

Из сказанного должно быть ясно, почему в коммунистическом обществе невозможна многопартийная система. Во-первых, здесь невозможна даже однопартийная система, ибо это общество вообще исключает партии в смысле политических организаций (как в странах Запада, например). А всякие попытки создания политических организаций здесь рассматриваются как покушение на прерогативы государственного аппарата власти и пресекаются при молчаливом согласии или даже при поддержке населения. А во-вторых, многим партиям здесь просто некого представлять. Население коммунистических стран группируется (структурируется, кристаллизуется) естественным образом так, что каждый первичный коллектив в целом создает какое-то свое активное представительство в системе власти. И это представительство есть первичная партийная организация. В соответствии с общей тенденцией к стандартизации и подчинению, эти организации тоже оказываются стандартизированными и подчиненными органам власти.

Дело не в названиях. В обществе существуют и постоянно возникают и другие организации, так или иначе представляющие интересы различных категорий и групп населения, – профсоюзы, комсомольские организации, спортивные организации и т.д. Но в силу общих принципов начальствования и подчинения все они так или иначе находятся под контролем официальной системы власти.

Первичный партийный руководитель

Вопрос о секретарях первичных партийных организаций и о парторгах (руководителях маленьких партийных групп) является частью общего вопроса о статусе партии в коммунистическом обществе.

Неверно думать, что первичные партийные руководители все суть злодеи в духе разоблачительных тенденций наших дней, – карьеристы, хапуги, лжецы, трусы, приспособленцы. Почти во всех известных мне случаях это были далеко не самые худшие граждане. Зная общую ситуацию в партии, я утверждаю, что это – закономерное явление. И дело тут вот в чем.

Как я уже неоднократно говорил, надо различать партию как множество первичных партийных организаций в коммунах и партию как совокупность профессиональных работников партийного аппарата – работников районных, городских, областных, краевых, республиканских и центрального (общесоюзного) комитетов партии. Эти учреждения суть управленческие учреждения, к тому же – самые привилегированные. Фиксировать это различие массы рядовых членов партии и первичных выборных партийных функционеров, с одной стороны, и партийного аппарата в виде иерархии партийных комитетов, профессионально занятых партийной деятельностью, с другой стороны, очень важно с точки зрения понимания структуры коммунистического общества. Хотя первое из упомянутых явлений порождает второе, питает его и служит ему опорой, а второе вырастает из первого как средство объединения его в масштабах общества, второе обособляется от первого в виде командной и привилегированной части общества. Оно прочно срастается с остальной массой чиновничьей части общества, становясь его кристаллизующим ядром. Первое же подразделение врастает в прочее беспартийное тело общества, делит с ним все его тяготы. И второе всячески использует это в своих корыстных интересах.

Было бы неправильным исключать всякие корыстные мотивы у лиц, вступающих в партию, и у первичных партийных руководителей. Почти вся руководящая часть общества начинает со вступления в партию, так что карьерист в подавляющем большинстве случаев идет этим путем. Но прочая часть членов партии, у которой не получается карьера, потенциально тяготеет к тому же. По крайней мере для нее это есть некое самоутверждение. Партийный секретарь обычно является довольно посредственным работником в своем профессиональном деле. Он безотчетно предпочитает деятельность партийного активиста деловой карьере. Секретарь партбюро, далее, есть власть, и она ему нравится. Когда он говорит, что это ему надоело, он лицемерит. Конечно, в какой-то мере надоело. Но нравится больше, чем надоело. Ему нравится председательствовать на собраниях, делать доклады, беседовать с людьми. Он с удовольствием пошел бы по партийной линии и выше, но почему-то «не тянет». Почему? Партийных секретарей много, а мест в аппарате значительно меньше. Иногда причиной является то, что он – хороший секретарь. Он хорош не с точки зрения партийной карьеры, а с точки зрения непосредственного руководства партийной организацией учреждения и партийного руководства учреждением. Он вроде политрука на фронте, который ходит в атаку с рядовыми солдатами, проводит время в окопах и погибает вместе с атакующими. Такой политрук не годится в качестве работника политотдела дивизии, армии, фронта. Если секретарь надеется получить квартиру, то это не так уж мало. Порой главным в поведении таких лиц является не корыстный расчет, а некоторые качества человеческой натуры, не связанные специфически с идеями марксизма и программой партии. Эти качества просто суть воплощения в данных лицах неких общих функций коллектива. Партийный аппарат лишь облекает в нужную форму эти общечеловеческие явления и обращает их в свою пользу.

Партийный секретарь почти никогда не вступает в принципиальный конфликт с дирекцией и высшим партийным руководством. Он – верный проводник партийной линии. Райком партии и дирекция могут на него всецело положиться. Его и отбирают с таким расчетом на это (а его всегда заранее намечают и согласовывают в соответствующих инстанциях). Но в учреждении помимо высших установок играют роль внутренние взаимоотношения и действия сотрудников. Для жизни учреждения важно, на какие круги сотрудников опирается партийное бюро при проведении генеральной линии партии. Высшие партийные установки воплощаются в жизнь через поведение рядовых членов партии и через самые низшие слои партийного руководства. С другой стороны, обстановка в низшей сфере партийной жизни существенно сказывается на общей линии партийного поведения. Сталинизм в свое время был не только навязан сверху, но и вырос из низовой партийной жизни и стимулировался ею. Хрущевско-брежневский «либерализм» выражал «либерализм», выросший все в той же низовой партийной массе.

Профсоюзная организация

Профсоюзы в коммунистическом обществе – еще один пример того, что понятия, выработанные в свое время для описания жизни стран Запада, стали многосмысленными или вообще бессмысленными, что за одними и теми же словами скрывается принципиально различная действительность.

Слово «профсоюзы» употребляется в отношении того феномена, о котором здесь пойдет речь, в силу некоторой исторической преемственности и некоторого сходства функций рассматриваемой здесь организации с функциями профсоюзов в капиталистических странах. Однако упомянутая преемственность не является необходимой, а сходство функций не настолько значительно, чтобы усматривать в нем однокачественные явления. Как показывает опыт коммунистических стран, существование профсоюзов в предшествующем обществе не есть необходимое условие возникновения профсоюзов (придется употреблять все-таки это слово, помня о его ином здесь смысле) в новом обществе. В Советском Союзе, например, в подавляющем большинстве мест и учреждений никаких профсоюзов до революции не было. Теперь же они – обязательный элемент жизни людей во всех частях страны и во всех учреждениях. И выросли они для выполнения жизненно важных функций коллективов граждан и общества в целом.