Комната девственницы

Райдер снова подивился, как по-разному может течь время. Целый год он не жил – действовал, как робот, – пытаясь примириться со своей утратой, пытаясь вернуть себе подобие жизни. Чуть меньше десяти дней назад он уехал из города с одной целью, а в результате все вышло совсем иначе. Даже лучше, так как он заново обрел себя.

И нашел любовь.

От последней мысли Райдер даже споткнулся. Но все чувства твердили ему – да, это любовь. Это… возможно! Что там Эмма говорила? Что Рождество все преобразует? Так и случилось. Рождество преобразовало не только все вокруг, но и его самого.

Эмма посмотрела на часы и вздохнула. Она по-прежнему продолжала надеяться, что ее мать приедет, но, по мере того как текли минуты, ее надежда угасала. И почему-то ей не хотелось возвращаться домой. Может, оттого, что там ее окружали счастливые семьи, а она до сих пор одна?

– Привет, – услышала она вдруг знакомый голос, но не поверила своим ушам.

Как в тумане, Эмма повернула голову и моргнула. На стул рядом с ней опустился Райдер. Вдохнув его запах, она по-настоящему поверила в то, что это не обман зрения.

Чувства нахлынули на нее таким мощным потоком, что Эмме пришлось закрыть глаза и несколько секунд посидеть, чтобы с ними справиться. Когда она открыла глаза и увидела перед собой лицо Райдера, сердце перевернулось у нее в груди и забилось с неистовой силой от того, что она прочла в его глазах.

Нежность. А в глубине его глаз мерцало еще более глубокое чувство. Эмма сделала глубокий вдох, уговаривая себя успокоиться и не воображать того, что на самом деле существует только в ее воображении, потому что ей так хочется в это верить! Ведь она вообразила, что в это Рождество ее мать обязательно приедет!

Эмма боялась поверить своему счастью.

– Что ты здесь делаешь?

– Я подумал, что мы могли бы начать все заново, – совершенно серьезно сказал Райдер и протянул ей руку: – Райдер Ричардсон. Тупой идиот, – добавил он.

Губы Эммы дрогнули в улыбке.

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– Тим сказал.

Эмма сразу же напряглась:

– Надеюсь, ты приехал не из жалости?

– А тебя нужно пожалеть? – со слабой улыбкой спросил Райдер.

Она тяжело вздохнула.

– Все знали, что она не приедет. Я тоже это знала, но в глубине души надеялась, что, может быть, хотя бы в этот раз… – Эмма покачала головой. – Я безнадежна. Глупая мечтательница. Ты знаешь, пока здесь сидела, я о многом думала. Хочешь, скажу, к каким выводам я пришла?

Райдер молча кивнул.

– Все эти праздники, вся эта суматоха… Я делаю это не ради всех тех людей, которые сейчас находятся у меня дома. Я делаю это ради себя. Так я хотя бы чувствую, что кому-то нужна, что меня хоть немного любят. И когда я об этом подумала, мне пришло в голову: а зачем для того, чтобы любить себя, мне нужны другие люди? Я буду любить себя сама и ради себя самой. Несмотря ни на что.

– И ты только сейчас это поняла? – как будто удивился Райдер.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Просто я знаю, как легко тебя любить.

Эмма уставилась на него, широко раскрыв глаза, но переспросить так и не осмелилась. Из страха, что она неправильно его поняла. Но Райдер, глядя ей в глаза, спокойно сказал:

– Эмма, я люблю тебя.

Она сглотнула и всмотрелась в его глаза с безумной, почти отчаянной надеждой. И прочла в них именно то, что он сказал. Эмма была так поражена, что на несколько секунд даже лишилась дара речи, продолжая молча смотреть на Райдера.

Он продолжал:

– Я знаю, в это трудно поверить, особенно принимая во внимание, что мы знакомы меньше десяти дней, но дело в том… Ни до, ни после пожара я не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. – Райдер перевел взгляд за окно. – Когда ехал сюда, я думал, что делаю это ради тебя – хотел предложить тебе свое плечо, на котором ты могла бы выплакаться, если бы твоя мать не приехала… Но когда я увидел тебя здесь, понял, что заблуждался. Я приехал ради себя. Ради того, чтобы рядом с тобой снова ощутить то, чего раньше никогда не знал, – тепло, уют, любовь… Ощущение, что я наконец вернулся домой. Боль, которая не отпускала меня с того самого дня, когда я сначала потерял Дрю, а затем и Трейси, словно притупилась. Я примирился с тем, с чем не мог примириться до этого, – с чувством вины за то, что так и не сумел их спасти. Но прошлого не изменить, – мягко сказал он, снова переводя взгляд на нее. – Зато в наших силах изменить будущее. С тобой я забыл про свое одиночество, но стоило мне уехать из «Белого Рождества», как это чувство вернулось. Я скучал по тебе, по твоему дому, по твоим соседям. И вдруг понял, что не хочу больше быть один. Я хочу подарить тебе Рождество, о котором ты мечтаешь. – Он лукаво улыбнулся. – Тем более мне есть с чем сравнивать.

Эмма крепилась изо всех сил, но, увидев эту новую озорную улыбку Райдера, больше не смогла сдерживаться. Ее глаза быстро наполнись слезами.

– И почему мы плачем? – нежно приподнимая ее подбородок, спросил Райдер. – Разве можно плакать накануне Рождества?

– Можно, – смахивая слезы, кивнула Эмма. – Особенно когда в это Рождество вдруг сбываются все мечты…

Наступило Рождество. Райдер помогал Эмме приветствовать ее гостей, которых автобус довез до самого дома.

Какими же испуганными и смущенными поначалу казались все эти бедно одетые люди! И как быстро они справились со своим смущением, когда поняли, что им здесь по-настоящему рады.

Мона с детьми тут же придумали, как весело и быстро познакомиться со всеми, и вскоре столовая, в которой был накрыт завтрак, наполнилась детским смехом. Подкрепившись горячим чаем, какао и кофе со свежей выпечкой – для этого Эмме и Моне пришлось подняться ни свет ни заря, – все приступили к самой торжественной и желанной для детей минуте – вручению подарков.

Когда под пихтой ничего не осталось, гостиная наполнилась шуршанием бумаги, восторженными вскриками и счастливым смехом. Глядя на горящие глаза детей постарше, которым в подарки достались электронные игрушки, Райдер наклонился к Эмме и поддразнил ее:

– Совсем не плохо для дома, в котором не признают современные телекоммуникации.

После того как восторги немного улеглись, все гурьбой отправились на улицу – кататься на коньках и санях. Дети помладше быстро устали и до ужина успели вздремнуть. Ужин был поистине королевский.

Когда опустилась ночь, все – молодые и пожилые – собрались у потрескивающего камина. Взрослые беседовали, дети играли, и, когда наступила пора прощаться – а было уже близко к полуночи, – все начали прощаться, с сожалением и неохотой. Кое у кого на глазах даже заблестели слезы.

Феншоу в полном составе отправились к себе. Тесс уже давно сладко спала в своей кроватке.

Проводив своих гостей, Райдер и Эмма наконец остались одни.

– Умираю от усталости, – объявила Эмма, вытягивая вперед ноги. – И я как никогда счастлива. Все получилось просто замечательно! Даже лучше, чем я планировала. Но знаешь, что самое интересное?