Комната с призраком

Я рассмеялась.

— Ах, в самом деле, это так и было, Бесси. Мисс Робертсон говорила, что у Агнес нет твердых взглядов и она может легко попасть под влияние того, кого она любит. Однако и это была привлекательная слабость. Мы были как сестры и все два года провели вместе. Однако какое-то облако, казалось, окутывало ее.

— Облако?

— Ну, мы никогда не могли узнать по-настоящему, кто она такая. Другие девочки свободно беседовали о своем доме, о друзьях, о прошлой жизни. Она же молчала обо всем, что касалось ее личных дел, даже со мной. Однако мне казалось — я не знаю почему, — что ее мать была актрисой в Лондоне. Своего отца она никогда не знала. Агнес воспитывалась, как и остальные девочки, — больше мы ничего не знали.

— Уезжала ли она домой на каникулы?

— Нет, она проводила их в школе, как и я. Вероятно, это еще больше сблизило нас. Мои два года подходили к концу, когда однажды мисс Робертсон вызвала Агнес с урока немецкого. Когда мы вернулись в класс, то узнали, что Агнес уехала в Лондон по известию, полученному воспитательницей. Она вернулась через месяц в глубокой печали и сказала нам, что ее мама умерла. Хотя ее печаль была искренней, сквозь нее просвечивала радость, которой не было прежде. Я узнала, что Красавица была влюблена. Она встретила в Лондоне одного джентльмена, и уже состоялась тайная помолвка. Она не говорила, кто он по положению, хотя я и расспрашивала ее. «Теперь мне не придется идти в гувернантки», — сказала она мне однажды, поскольку именно это ждало ее, — ведь мать оставила ей слишком незначительное состояние, если таковое вообще было.

— Сколько ей было лет, Сюзанна?

— Тогда восемнадцать, как и мне. Это был последний год. Как-то меня пригласили в город, к себе на вечер, добрые люди, которые прежде жили рядом с папиным приходом. Красавица тоже была куда-то приглашена. Случилось так, что мы, возвращаясь, подошли к двери одновременно. Со мной была пожилая служанка. Красавицу провожал высокий, красивый молодой человек. Она держала его руку, и я инстинктивно поняла, что это ее возлюбленный приехал в Уолборо. Я хорошо разглядела его. Газовый фонарь отбрасывал свет прямо на его лицо. Он коротко пожелал ей доброй ночи и повернулся, чтобы уйти, когда Агнес остановила его. «Это мисс Стенхоуп, о которой ты так много слышал от меня», — сказала она. Правила приличия заставили его остановиться и сказать мне несколько слов, прежде чем нам отворили дверь. Затем он приподнял шляпу в знак прощания и удалился. «Не рассказывай ничего, Сюзанна, — шепнула мне Красавица с мольбой, — мисс Робертсон это может не понравиться».

— И ты рассказала?

— Что ты, конечно нет, Бесси. Разве мы могли выдать друг друга? Кроме того, я не видела ничего дурного в том, что он проводил ее домой. Я полагаю, что и друзья, с которыми она была, не возражали против этого.

— Продолжай.

— На следующей неделе я покинула школу и поступила на место, которое мне подыскала мисс Робертсон, у леди Лесли. Это очень далеко от Уолборо, примерно на полпути сюда, в Пенрин. Красавица и я не рассчитывали на частые встречи, но, прощаясь, мы плакали и обещали друг другу, что будем постоянно переписываться. Бесси, я получила от нее всего два письма.

Больше, чем слова Сюзанны, меня удивил ее тон.

— Только два письма. Одно из них пришло из школы, второе, через неделю, — из Лондона. Она писала, что покинула Уолборо и находится с друзьями в Лондоне, готовясь к свадьбе. Ее единственным желанием было видеть меня подружкой невесты, что, конечно же, было несбыточным. После этого я ничего не слышала о ней.

— И до сих пор ничего не знаешь?

— Слушай; через несколько месяцев, я думаю, в конце августа или в начале сентября — я помню, был теплый, с дымкой на небе день, — я сидела в школе, проверяя тетради. Мои ученики гуляли во дворе под присмотром воспитательницы-француженки. Вошел слуга и сказал, что меня спрашивает молодая леди. Это была Агнес. Когда дверь закрылась, она со стоном бросилась ко мне. Я не могу тебе передать, Бесси, как ужасно девушка изменилась за эти пять или шесть месяцев. Ее красивое лицо стало изможденным, прежде приятные округлые плечи заострились. Я не могла говорить от испуга, я видела, что случилось что-то плохое. Она прильнула ко мне, всхлипывая и дрожа. «Я должна была зайти к тебе, Сюзанна, — задыхаясь, произнесла она. — Всего на несколько минут, Сюзанна, только чтобы увидеть тебя, а потом я снова уйду». — «Дорогая Агнес, ты замужем?» — спросила я, нежно ее целуя. «Я думала, что да, Сюзанна, — ответила она. — Я думала так, хотя он не позволил мне сказать об этом тебе или кому-нибудь еще». При этом она села, бедная девочка, и со стоном уткнулась лицом в парту. «Дорогая, — сказала я, — куда ты направляешься?» Но она не ответила. Мне не понравилась тусклая синева ее губ. Было видно, что она нуждалась в пище и отдыхе. Я решила попросить леди Лесли, чтобы она позволила ей остаться у меня на день или два. Я была уверена, что леди разрешит, так как она была отзывчивой женщиной. «Подожди немного здесь, дорогая, — шепнула я, целуя ее бледную щеку. — Я принесу тебе стакан вина и печенье». Леди Лесли находилась в гостиной с друзьями. Я была в затруднении, не зная, что делать. Мне не хотелось вызывать ее из комнаты или разговаривать в присутствии посторонних. Пока я медлила, леди Лесли сама вышла из гостиной, и тогда я обратилась к ней, рассказав немного историю Красавицы. «Разрешите мисс Гарт остаться на несколько дней у меня», — попросила я. Леди Лесли сердечно сказала: «Если она в беде или у нее какие-то затруднения, необходимо, чтобы друзья за ней присмотрели». Я была так благодарна и растрогана, Бесси, что разразилась слезами. Потом я побежала к дворецкому за стаканом вина и вернулась в классную комнату. Она была пуста. Красавица ушла.

— Ушла?

— Да. Она, видимо, покинула класс почти сразу после моего ухода. Один из служащих встретил ее в холле и открыл дверь. Леди Лесли навела справки, и мы узнали, что Агнес поспешила на вокзал и села в поезд.

— В Лондон?

— Нет, она ехала в Корнуэлльс. Возникли затруднения с билетом — у нее был сквозной билет — из-за того, что она сделала остановку. Железнодорожный служащий сказал, что билет был до Сент-Хута. Бесси, я не видела ее с тех пор и ничего о ней не слышала.

— Сент-Хут — это небольшое селение в семи милях отсюда.

— Я знаю. Я проследила ее путь по карте. А теперь, как ты полагаешь, почему я рассказала тебе эту историю?

Задавая вопрос, она наклонилась ко мне, и я заметила, что она взволнованна: легкий румянец появлялся и исчезал на щеках, прекрасные голубые глаза необычно блестели.

— Этот человек, Хуберт Арлей, который собирается жениться на мисс Бертрам, перед которым вчера дважды проскакал заяц, напугав его до ужаса, был возлюбленным Агнес Гарт.

Я вскрикнула.

— Я узнала его мгновенно, хотя видела его только однажды, и к тому же при свете газового фонаря. Когда он стоял передо мной в парке, я узнала его и его голос, низкий и хриплый. Ты говоришь, что мистера Арлея зовут Хуберт. И имя возлюбленного Агнес было Хуберт. Я хочу знать: если он собирается жениться на мисс Бертрам, то где Агнес?

Я не могла говорить. Мысли метались в голове одна тревожнее другой. Вдруг всплыла еще одна, худшая из всех.

— Когда, ты говоришь, это было, Сюзанна? Когда она приехала в Корнуэлльс?

— Приблизительно год назад.

— Ну конечно, это было как раз тогда. Насколько я могу сейчас припомнить, год назад молодая девушка, утомленная, измученная, со сбитыми ногами добралась до коттеджа вдовы Меллон. Два дня она, больная, лежала у нее, затем исчезла. Домашние или кто другой ничего не знали о ней.

Минни Меллон рассказывала интересные вещи, но этого я не стала передавать Сюзанне, хотя описание молодой леди, которое мне дала сестра миссис Меллон, совпало с внешностью Агнес Гарт. Конечно, это не могло нас, семью Тренати, настроить против мистера Арлея. Если его свадьба с мисс Бертрам состоится, он станет нашим лендлордом и мой отец через год обратится к нему за продлением аренды.

Наконец мы легли спать. Но у меня не выходила из головы история, рассказанная Сюзанной; судьба бедной Агнес Гарт и, наконец, не в последнюю очередь, белый заяц, пробежавший по ногам мистера Арлея. Должно быть, мне присуща доля романтики, поскольку белый заяц все время вторгался в мои мысли.

В последнее время у нас возникли затруднения с домашней птицей, особенно с гусями. И вот утром, управившись со своими разнообразными обязанностями, я надела свой солнцезащитный капор и собралась сходить к Майклу Харту, леснику мисс Бертрам, чтобы посоветоваться с его женой, которая была знатоком в птицеводстве, о гусях. Мери Харт не было дома. Однако Майкл, покуривая послеобеденную трубку у дверей коттеджа, сказал, что она отправилась в сторону болота с порцией тушеного кролика для старой вдовы Лоум, которая сейчас болеет. Я не знала, ждать ли мне Мери Харт. Уже было около часа — время обеда у нас. Майкл предполагал, что она долго не задержится. Я села на скамейку у кухонного окна и завела с ним разговор.

— Здесь есть белые зайцы, Майкл?

— Белые зайцы?! — произнес он, поворачивая голову ко мне. — Что вы, мисс Бесси, у нас такой дичи нет.

— Моя кузина, мисс Стенхоуп, говорит, что видела, как белый заяц бежал через парковую тропу вчера вечером.

— Наверное, это был кролик, — сказал Майкл; так же, как я — Сюзанне. — Люди в этом краю не любят белых зайцев, — добавил он, перекладывая трубку из руки в руку. — Говорят, если увидишь — не жди ничего хорошего.