Комната с заколоченными ставнями

— Не думаете же вы, что такой способный парень, как Эндрю, должен всю жизнь прозябать на этой ферме, — сказал я.

— Здесь ему не так уж плохо, — отрезал глава семьи. — Кроме того, это нашсын. И незачем вам соваться в наши дела, мистер Уильямс.

Его неожиданно угрожающий тон привел меня в замешательство. Одновременно я начал все явственнее ощущать атмосферу враждебности, исходившей, впрочем, не от самих людей, а откуда-то со стороны, от окружавшей меня обстановки, от низкого потолка и темных стен этого мрачного помещения.

— Благодарю вас, — сказал я. — Пожалуй, мне пора.

Повернувшись, я быстро вышел из дома. За мной увязался Эндрю.

— Зря вы расспрашивали о нас, мистер Уильямс, — сказал он мне на улице. — Отец просто сам не свой делается, когда узнает о таких вещах. Вы ведь говорили с Уилбером Данлоком.

Я обернулся, уже занеся одну ногу в машину.

— Это он сам тебе сказал?

Эндрю мотнул головой и, уже сделав пару шагов обратно к дому, бросил через плечо:

— Это сказали вы, мистер Уильямс. А знает он куда больше, чем вы смогли из него вытянуть.

Прежде чем я успел задать еще один вопрос, он исчез за дверью.

Несколько секунд я простоял в нерешительности. Так или иначе, мой выбор был уже сделан. В сумерках старый дом представился мне огромным и злобным чудовищем, а окружавшие его леса, казалось, были готовы надвинуться и раздавить меня, словно жалкую букашку. Я слышал отчетливый скрип ветвей и шорох листвы, хотя воздух вокруг был абсолютно неподвижен — ни малейшего дуновения ветра. Я чувствовал, как неведомая враждебная сила отталкивает, гонит меня прочь от этого дома. И все время, пока я вел машину по узкой лесной дороге, мне чудилось за спиной яростное дыхание незримых преследователей.

До своей комнаты в Аркхеме я добрался уже в совершенно разбитом состоянии. Вне всякого сомнения, я был подвергнут сильнейшему психическому воздействию — иного объяснения происшедшему я просто не находил. Возможно, я, сам того не ведая и не желая, вторгся в некую запретную область, а моя неподготовленность к подобному обороту событий лишь усугубила полученное мною потрясение. Мне не давала покоя мысль о том, что же все-таки происходило на старой ферме в Ведьмином Логу, какая таинственная сила привязывала всю семью к этому месту и не позволяла Эндрю Поттеру — при его, безусловно, редкой одаренности — променять мрачную лесную долину на более светлый и жизнерадостный мир.

Почти всю ночь я пролежал без сна, мучимый неясными страхами и предчувствиями, а когда все же уснул, сознание мое тотчас заполонили самые невероятные образы; я видел внезапное появление каких-то свирепых и отвратительных существ, перед моим мысленным взором происходили вселенские катастрофы — безумный ужас и смерть царили повсюду. По пробуждении я долго не мог прийти в себя; мне казалось, будто волею случая я соприкоснулся с чужим страшным миром, бесконечно далеким от окружающей меня реальной действительности.

В то утро я приехал в школу раньше обычного и, к своему удивлению, застал у дверей Уилбера Данлока. Во взгляде, которым он меня встретил, читался горький упрек. Никогда прежде я не видел этого обычно дружелюбного и веселого мальчика таким расстроенным.

— Не стоило вам говорить Эндрю Поттеру о той нашей беседе, — промолвил он вместо приветствия.

— Я ничего ему и не говорил.

— Я могу ручаться только за себя. Раз я этого не сделал, стало быть, сделали вы. Больше некому, — сказал он и после паузы добавил: — Шесть наших коров были убиты этой ночью. И весь хлев разрушен.

Я не сразу нашелся с ответом:

— Может, это внезапная буря…

— Прошлой ночью не было бури, — оборвал он меня. — А коров расплющило так, что и смотреть жутко.

— Да, но при чем здесь Поттеры, Уилбер! — вскричал я. — Не думаешь же ты…

Он посмотрел на меня устало и печально, как смотрит тот, кто понимает, на того, кто не желает или не может понять.

Странный этот разговор подействовал на меня еще сильнее, нежели все события предыдущего вечера. Уилбер был убежден в наличии связи между моими расспросами насчет Поттеров и неожиданной гибелью полудюжины коров на ферме своего отца. Убеждение это засело в нем так глубоко, что я, видя всю безнадежность затеи, даже и не попытался хоть как-то его поколебать.

Когда в классе появился Эндрю Поттер, я не заметил в его внешности и поведении никаких перемен, могущих подтвердить догадки Уилбера Данлока. Как всегда, он с невозмутимым и безразличным видом держался чуть в стороне от остальных ребят.

Кое-как дотянув до конца учебного дня, я не мешкая отправился в Аркхем, где первым делом зашел к редактору местной газеты, с которым у меня еще ранее сложились неплохие отношения — будучи членом окружной коллегии просвещения, он в свое время очень помог мне с обустройством на новом месте. Я полагал, что этот умудренный годами — ему было уже под семьдесят — и находящийся в курсе всех местных новостей человек сможет лучше кого бы то ни было ответить на беспокоившие меня вопросы. Вероятно, я выглядел несколько возбужденным, ибо не успел я перешагнуть порог редакторского кабинета, как он, недоуменно шевельнув бровями, поинтересовался:

— Какие-нибудь неприятности, мистер Уильямс?

Я не стал углубляться в детали, поскольку боялся, что в данной обстановке рассказ мой может прозвучать неубедительно. Вместо этого я лишь спросил:

— Скажите, вам ничего не известно о Поттерах — тех, что живут в Ведьмином Логе, к западу от моей школы?

Он посмотрел на меня с удивлением:

— А сами вы будто ни разу не слышали о старом Колдуне Поттере? — И тут же спохватился: — Ну конечно, откуда. Вы ведь из Братлборо. [44] Вряд ли до жителей Вермонта доходят слухи о том, что творится в здешних краях. Он жил когда-то в Логе и был уже древним стариком к тому времени, когда я впервые его увидел. Нынешние Поттеры — его дальние родственники, они перебрались сюда из Верхнего Мичигана, когда Колдун Поттер скончался и завещал им все свое имущество.

44

Братлборо— небольшой город в Вермонте; одно из старейших поселений европейских колонистов на территории этого штата.

— А что еще вы знаете о них? — спросил я.

— Не более того, что мог бы рассказать вам любой из местных старожилов. Когда они впервые здесь появились, это были милые приветливые люди. Сейчас же они ни с кем не общаются и вообще очень редко покидают свою усадьбу. И еще эти разговоры о гибели животных на окрестных фермах…

Так, слово за слово, я выведал все, что он знал о семействе Поттер. Это была удивительная мешанина из старых легенд, полусказочных историй и очень немногих достоверных фактов. Оказывается, Колдун Поттер состоял в отдаленном родстве с небезызвестным Колдуном Уэйтли, проживавшим где-то в районе Данвича, — «человеком дурным и опасным», как о нем отозвался редактор. Старый Поттер вел замкнутый образ жизни; о настоящем возрасте его ходили самые невероятные слухи, подтвердить либо опровергнуть которые не было никакой возможности, поскольку люди опасались иметь с ним дело и вообще избегали без особой на то нужды появляться вблизи Ведьмина Лога. Большая часть полученных мою сведений являлась, разумеется, чистейшим вымыслом. Это касается рассказов о каком-то неведомом существе, якобы спустившемся с небес и обитавшем в его доме или даже в самом теле старого Поттера вплоть до его смерти, об одиноком путнике, который был найден умирающим на лесной дороге и успел что-то пробормотать о внезапно набросившейся на него «гнусной слизистой твари с присосками на щупальцах». Слушая эти и им подобные истории, мне оставалось лишь удивляться неисчерпаемому богатству людской фантазии.

Добросовестно пересказав мне все, что он когда-либо слышал о Поттерах, редактор тут же на первом попавшемся листке нацарапал записку, адресованную заведующему библиотекой Мискатоникского университета в Аркхеме.

— Скажите ему, что вы хотели бы взглянуть на эту книгу. Может статься, она вас заинтересует. Хотя, кто знает, — он пожал плечами, — нынешняя молодежь мало что принимает на веру.

Без промедления, даже не завернув никуда поужинать, я направился в университет. Мною двигало отнюдь не праздное любопытство — прежде всего меня занимала судьба Эндрю Поттера, и я надеялся так или иначе найти способ вызволить его из нынешнего состояния и открыть перед ним дорогу в большой мир.