Комната ужасов. Дилогия

Даже Харвест отделяла пинцетом страницы и скрепляла их скотчем с совершенно не характерным для нее апатичным видом. Все, похоже, чувствовали усталость в преддверии грядущих свершений.

Рон перелистывал страницы «Тайны динамического персонального магнетизма». Баунти поднялась с пола, где они соревновались с Векки, пытаясь завоевать расположение киски.

— Ну–ка, Рон, поделись тайнами, — потребовала она.

— О нет! Это не для тебя, моя радость. — Он поднял плаза от книги.

— Почему это?

— Ну, во первых, тебе придется спать головой к северному полюсу.

— Так.

— И нога на ногу.

Пауза. Потом Баунти захихикала. Боб с Векки обменялись пронзительными взглядами и промолчали.

Джейми растянулся на полу, надев наушники, поэтому упустил смысл. Почувствовав, что нечто висит в воздухе, молодой человек убавил звук. Он пришел к выводу, что наушники делают его невидимкой в социально–психологическом смысле. Лежишь себе на спине, глаза прикрыты, и наблюдаешь внимательно, а со стороны — ты отключился. Юноша наблюдал за работающей Харвест. Отсюда, как только девушка наклонялась над своими выписками, открывалась косая щелка между второй и третьей пуговицами ее рубашка Только тень была видна. Волнующая, потайная тень. Томная тень. Как звучит! «Томно–тайная тень.»

С тех пор как они в этом доме, первый раз все собрались вечером на кухне. Котенок? Сомнительно. Мать и Баунти — может быть, но Боба не котенок оторвет от терминала. Рон? Ну, этот только и ищет предлог, чтобы уединиться с Баунти. Может, он вертится тут из–за нее? А Харвест? Она же явно чувствует себя лучше, занимаясь дневником на своем насиженном месте в библиотеке. А он сам? Может, устал от своих специфических изысканий в секретных досье, им же обнаруженных?. Нет! Его аппетит по части информации личного свойства отнюдь не уменьшился. Он, как и все, не в своей тарелке. Только никто, кроме него, этого не осознает. Только он понял: семейство, как в пещере, они жмутся друг к другу из страха перед неизвестным. «Инстинкт», — подумал Джейми. Харвест склонилась над страницей, уставившись в увеличительное стекло. Джейми сел, снял наушники.

— Что–то нашла? — спросил он.

— Нет, пожалуй. Очередной бред.

— Какой бред? Что ты там вычитала в этом старье?.

— Посмотрим, сможет ли кто–нибудь из вас найти здесь какой–то смысл. — Харвест взяла в руки старую тетрадку.

Джейми почувствовал укол ревности. Это же была их личная беседа. Зачем она вмешивает в нее других?

— Эфраим, должно быть, совсем был сумасшедший, — продолжала Харвест. — Но существует физическая очевидность.

— Что еще за очевидность? — спросил Боб.

— Ну, там, пещера, яйца, «задаток». Сами знаете.

— Надо думать, он–то знал, где спрятал свои собственные вещи, — заметила Векки.

— Согласна. Но он сделал это, чтобы доказать нам: все то, что он говорил, — правда.

— Очевидность не из самых очевидных, — сказал Боб. — Нельзя доказать, что ты сказал правду, сказав еще что–то, заведомо правильное.

— Согласна, согласна. Ладно, будете вы слушать?

— Давай, Харвест, — подбодрил Джейми.

— Только имейте в виду, что это отрывки и что не за каждое слово я могу поручится. Хорошо?

Она перелистнула обратно, к первой странице.

— «Теперь Оно всецело во власти отца.» — Оно — с большой буквы. Эфраим всегда пишет с большой, и, похоже, имеет в виду какое–то существо.

— Бабку–ежку, — вставил Рон.

— Я могу продолжать? — спросила Харвест резко.

— Тихо, Рон, — приказал Боб. — Продолжай, Харвест.

— «…во власти отца, но найдено Оно мною. Деревенские последние пять лет сторонились Колдовского Холма. Простому люду было там страшно со времен исчезновения молодых Томаса Купера и Эдвины Марчант».

— Прости, что перебиваю, Харвест. — Боб кашлянул. — Ты права. Он — сумасшедший, или, по крайней мере, у него в башке все перепуталось. Как вам известно, я изучал старую местную хронику. Этих двоих упоминают то и дело в местной газете «Советчик». В «происшествиях» и тому подобное. Томас и Эдвина исчезли более ста лет назад. Эфраима еще на свете не было. Это случилось за шесть лет до других исчезновений.

— Других исчезновений? — переспросила Баунти.

— К дому это не имеет отношения. Такое везде случается. Люди имеют свойство пропадать, как известно. В каком–то году, в восемьдесят восьмом, что ли, было убийство и исчезло несколько человек. Такое, как известно, с людьми случается. Так или иначе, все это было задолго до Эфраима.

— Если только он не был очень старым, — сказала Баунти.

— Вряд ли настолько! — Боб рассмеялся.

Харвест хлопнула тетрадкой:

— Я могу продолжать?

— Извини. Конечно, Харвест.

— Дальше клякса, потом: «да почиют их кости в мире». «В отличие от других птенцов, Оно радовало глаз своей красотой с самого момента рождения». «Пресмыкающиеся уже не могли насытить». «Отвращение к щенку, но это не было для него.» Необходимо, я так думаю, но что необходимо — непонятно. «Любовь, кровь, но страх, тем более паника… может вполне питаться… насекомыми или простым соседством с теплокровными.» Дальше большой кусок испорчен, потом: «Оно растет, а вместе с Ним и Его аппетиты. Крайняя степень ужаса может, кажется, вызвать интоксикацию, и я свободен, с оговорками. Отцу позволено ходить в деревню по Его ужасным делам. Когда Ему хорошо, нам — тоже, но нам отлично известно, что это будет длиться, лишь пока… подсадной баран, ведущий маленьких невинных агнцев.»

— Дальше куча плохих страниц, только отдельные читаемые слова, — продолжала Харвест. Она подняла глаза. Лицо ее было бледно. — Я прочитаю самый конец: «Отец пропитался насквозь слишком крепкими ликерами. Я могу понять его отчаяние. Слишком много людей погублено, чтобы мы могли построить нашу Великую Ловушку, и еще больше — чтобы заманить в нее. Но я не оставлю надежды. Час борьбы пробил. Отец слаб. Я все еще силен.

Узами, которыми Оно привязало нас к себе, Оно должно точно так же быть привязано к нам. Клянусь Господом, Оно не сможет устоять перед жутким лакомым кусочком, который я собираюсь Ему предложить. Отец должен.» — Харвест положила тетрадь. — Все! Я не поняла по этим обрывкам. — Она судорожно глотнула, ее передернуло. Отец подошел и обнял ее.

— Все это кошмары поврежденного разума, больше ничего, маленькая моя. Не думай об этом.

Баунти пересекла комнату, прижалась к Рону. Пальцы сцеплены. Белые костяшки.

— Куча говна! — Рон прочистил горло.

Мать на этот раз воздержалась от замечаний.

— Мы слишком долго просидели взаперти, — продолжил он. — Самый быстрый способ достать то, что нам нужно, — это пойти и достать. Чего бы нам не отправиться в город прямо с утра?

— Мне нужна кое–какая обувь и новый купальник, — сказала Харвест. — Мы пройдемся по магазинам?

Джейми улыбнулся ей.

— С твоими бедрами ты можешь покупать его в отделе для мальчиков.

Она улыбнулась в ответ на его комплимент, но улыбка сменилась выражением озадаченности:

— Но у них же только нижняя. — Харвест швырнула в парня ручкой.

— Я целиком и полностью за поездку, — сказал Боб, — при условии, что одежду для девочек будет выбирать не Джейми.

— Все поедем? — спросила Векки.

— Ну, наверное, кто–то должен остаться, чтобы присмотреть за вещами, — решил Боб.