Компас черного капитана
Шрифт:
– Какого драного демона ты тут делаешь, когда зал забит? Там чуть драка не началась – слава Светлобогу, хотя бы Ноулз не из такого драного теста сделан. Лайла!
Девушка из комнаты не показалась.
– Скажи своему ухажеру, чтобы не лез к тебе после представлений. Он мне нужен в общем зале!
– Простите, мастер Райдэлан, – донесся ее смущенный голос.
– А тебе, Эльм, я урезаю жалованье. Ты очень плохо работаешь. Калечить ты умеешь, а работать – нет!
Он был храбрый человек: так разговаривать с затаившимся в душе Эльма зверем! Потому
– Урезаете?.. – Лицо вышибалы вытянулось от изумления и детской обиды.
– И что тут делает твой щенок? Ты бы разобрался с ними, а то только жрут и спят, места занимают!
– Мне самому интересно, мастер Райдэлан, – с угрозой сказал Эльм, уняв так свою обиду.
– Дайте мне работу, мастер Райдэлан, – взвыл я. От боли у меня на глазах выступили слезы. Казалось, что еще чуть-чуть – и он оторвет мне ухо. – И я не буду занимать место! Пожалуйста!
Трактирщик опешил, отпустил меня. Смущенно кашлянул:
– Ох, извини, малыш… Нет у меня для тебя работы… – Но тут же грянул: – Но не шатайся по трактиру так, будто он твой!
– Мастер Райдэлан… – В проеме появилась Лайла. Она стояла за спиной силача и положила одну руку ему на предплечье, ее черные волосы рассыпались по плечам. Светлый Бог, от ее красоты у меня заныло сердце. – Простите меня… мы договаривались… Не наказывайте Эльма…
– Я все сказал. Можешь отдавать ему часть заработка, Лайла. Я обожаю тебя, твой голос и доход с него, но вышибал у меня только двое! А с вашими шашнями – всего лишь один.
Она могла пригрозить ему уйти в другую таверну. Могла поставить любое условие, и трактирщик принял бы его. Столько нежности к Эльму было в душе сказительницы.
Но она ничего такого не сделала… Просто опустила головку и промолчала, жалея силача и коря себя за его падение.
Меня обуяла ярость: я вспомнил, как на днях Эльм развлекался в комнате с какой-то потаскухой. Как смотрел на других женщин, оказывавшихся в таверне. И это чудовище теперь нацелилось на мою Лайлу!
Или уже не нацелилось? Что, если… Судя по руке на предплечье, по тому томному «ах»… На глазах выступили слезы обиды.
– Пошел вон, – рявкнул мне хозяин таверны. – И ты, Эльм, тоже. Жалованье урезаю, мне надоело, что ты либо надираешься в стельку, либо от работы отлыниваешь. Продолжишь – вышибу тебя на улицу вообще. Понял меня?
– Да, мастер Райдэлан… – прогудел Эльм.
Смотрел он на меня обвиняюще.
Я не помню, как добрался до комнаты. Плюхнулся на топчан. Ткнулся лицом в подушку. Лайла, чудесная Лайла… И Эльм… Мой рассудок отказывался принять подобное. Как она не чувствует его зла, его грязи?
Неужели слепота бывает еще и душевной?
И когда он вообще успел?!
…Хлопнула дверь, и я обернулся, ожидая увидеть озверелого Эльма, но это был лишь обиженный Фарри:
– Вот ты какое дело срочное нашел – на кровати полежать?
Он вдруг умолк, его лицо вытянулось, и только сейчас я понял, что по щекам у меня текут слезы обиды.
– Светлобог,
Эд, что с тобой? – встревожился Фарри.– Не бери в голову… Собачья жизнь….
Он подошел к топчану, сел рядом.
– Не плачь! Я тебя сразу простил! – Он улыбнулся. – Я понимаю твое раскаяние.
– Извини меня…. Тут такое случилось….
– А вот и вы! – прорычал Эльм. Силач вошел в комнату, очень медленно, зловеще прикрыл дверь и прошипел: – Доигрались, собачьи выродки? Ты нашел работу?
Эти слова адресовались Фарри. Тот сжался, поднялся на ноги и гордо встретил взгляд силача:
– Нет.
Эльм ударил. Так неожиданно, что мальчик не успел защититься. Силач стукнул его так мощно, что мальчик упал.
– Из-за вас мне придется завязать ремень потуже, собачьи дети. Мне только что урезали жалованье!
Фарри сел, потирая ушибленное место, и зло посмотрел на обидчика.
– Скажи спасибо своему дружку, – ответил тот.
«Он целовал Лайлу. Он целовал ее, это точно. А как она ахнула. Что он сделал с ней в тот момент? Что? Я убью его! Светлый Бог, он же настоящее чудовище, ты понимаешь это?»
– Ты же встречался с другой! – почти выкрикнул я. – Ты же приводил сюда женщину!
– Шлюхи – это одно, собачий выродок! Ты подрастешь и поймешь. Но не суй нос не в свои дела! С Лайлой у меня все серьезно.
– Ты обманываешь ее!
– Тебе тоже врезать? У меня руки чешутся, поверь. Сопляк будет учить меня, как жить? Тоже хочешь узнать, какой вкус у ее губ, уродец? А?
Он попал в больное место. Но… Эльм? Я не мог в это поверить.
– То, что у меня нет руки, – нас сближает, знаешь ли. Калек тянет друг к другу, – осклабился Эльм. – А теперь к делу. Фарри. Мне плевать на твои принципы. Хватит, поиграли. Завтра ползи на рынок и займись тем, что умеешь.
– Я не буду воровать!
– Значит, я сдам тебя в пост стражи, благо он тут на соседней улице. Понял меня?
– Я не буду воровать больше! – вскочил Фарри, шагнул к Эльму. – Никогда! Понял меня?
Силач ударил его еще раз.
– Для усвоения. Даю вам неделю. Не будет денег – продам твой собачий компас, а тебя сдам страже. Все ясно?
Мы с Фарри смотрели на бывшего товарища с ненавистью. Обоим хотелось вцепиться ему в горло, но я понимал, что ни единого шанса на успех у нас нет.
– Я слишком долго с вами цацкался. А теперь мне пора. Теперь мне пора идти на собачью работу.
– Я не буду воровать!
– Значит, отправишься валить железный лес, там такой малыш будет кстати. Работать не сможешь, а развлечешь лесорубов хорошо.
Я онемел от злости Эльма.
– А ты еще раз сунешься в мои дела – убью. Мне проще прикончить вас обоих и забросить куда-нибудь в жилых кварталах, может быть, найдут когда-нибудь.
Он еще раз оглядел нас, фыркнул:
– Вы спасли мне жизнь. Хорошо. Я не дал вам сдохнуть здесь, в городе. Но сидеть у меня на шее и портить мне жизнь я не позволю. Ясно вам, собачьи выкормыши?!