Комплекс Мадонны

— Да, я никогда в жизни не чувствовал себя таким здоровым.

По дороге к дому Робби сказал:

— Где мой отец?

— Он отправился гулять с мисс Хикман.

Робби покачал головой, силясь скрыть раздражение.

— Он не получил моего сообщения?

— Да, я его передал ему.

* * *

В тех отношениях, в которых присутствует неполная откровенность и также происходит борьба за лидерство, довольно просто умалчивать о собственных тайнах, которые могут заставить тебя отступить на второй план. Гораздо сложнее, однако, сдерживать натиск на своего соперника, особенно когда имеющиеся о нем сведения надежны и ты уверен, что получишь ощутимое преимущество и приобретешь неуязвимое господство. В этом заключалась проблема Тедди, дважды он ловил себя на том, что вот-вот поскользнется, и дважды Барбара останавливала его замечаниями в нужный момент. Его силой было ее неведение; трудно было рассматривать это как чисто оборонительное оружие, в то время как оно могло выиграть войну. Тедди приходилось ступать осторожно.

Несмотря на то обстоятельство, что он был счастлив, завоевав Барбару, Тедди непрерывно глодала тревога по поводу тех средств, которыми пришлось воспользоваться. Каждый день он пролистывал газеты с отчаянием ищущего работу, но в них не было никаких новых сообщений о Гранте, ограблении и докторе Поле Фрере. Тедди наметил себе два плана: первый — анонимно назначить содержание дочери Гранта в качестве компенсации; другой обладал некоторой степенью риска и мог подставить Тедди под нескончаемые вымогательства Лопеса и его дружков. Чем больше он думал о Гранте — Грант уже начал приобретать призрачные очертания семейного скелета-тайны, в любую минуту готового вывалиться из шкафа, — тем больше он убеждался в необходимости встретиться с Лопесом и убедиться, насколько хорошо заметены следы.

Тедди гулял по берегу с Барбарой уже более часа, наслаждаясь каждой секундой. За все время она сказала лишь несколько слов; ни Тедди, ни молодая женщина не были склонны разговаривать. Неспокойная гладь воды была цвета голубого мергеля и казалась опасной и неприветливой. На Тедди были надеты толстый рыбацкий свитер с глухим воротом и вельветовая куртка, однако холод уже начал пробираться к телу. Но он отказывался признать это, так как Барбара не жаловалась, а на ней были надеты легкие брюки и тонкая замшевая курточка. Тедди предложил ей свою куртку, но она отказалась, и теперь Тедди был рад этому.

— Мне нужно постоянно жить у воды, — сказала Барбара. — Я чувствую себя здесь в полной безопасности.

— Мы сможем жить там, где ты захочешь.

— Но мы не сможем жить здесь круглый год?

— Это будет для меня не очень удобно. Но мы можем выбираться из города каждые выходные.

— Мой знак Зодиака связан с водой. Я — Скорпион.

— А моя квартира? Мне показалось, она тебе понравилась.

— Она чудесная, но спальня напоминает витрину фирмы «IBM».

— Я имел дело со многими электронными компаниями, и все эти штуковины уже много лет интересуют меня, — извиняясь, начал объяснять Тедди.

— О человеке просто судить по его игрушкам.

— И что ты можешь сказать по моим?

— Ты похож на мальчишку-изобретателя. Я ясно представляю себе, как ты возишься с химическим набором «Гильберт», пытаясь изготовить симпатические чернила.

— Я играл в «Монополию». Взрослому человеку в этом стыдно признаться, но я ни разу не проиграл, а играл сотни раз. Я спец по «Монополии».

Тедди задумался, следует ли ему сообщить Барбаре, что она скоро должна будет стать богатой по праву, сама. Он очень умело пустил в оборот ее капитал.

— Я купил для тебя несколько крупных пакетов акций.

— Подарок на день рождения?

— Нет, я же твой поверенный.

— И сколько у меня?

— Сейчас около пятнадцати тысяч, и если все будет развиваться так, как я надеюсь, скоро у тебя будет что-то около одного пятидесяти.

— Что такое «один пятьдесят»?

— Сто пятьдесят тысяч долларов.

— Ну-у. Что мне с ними делать? Хотя, знаю — это пять тысяч часов приемов у Фрера.

— Это даст тебе такую независимость, какую способны дать только деньги.

— И я смогу послать тебя куда подальше — если захочу?

— Ты делала это, не имея денег, так что я не думаю, что будет большая разница. — Тедди замолчал, заметно обеспокоенный. — Если ты надумала именно это…

— Я что, нажала на включатель паники?

— Тебе же это чертовски хорошо известно.

— Прости, я думала о своей двадцать шестой годовщине в ноябре и совсем расстроилась.

Пронесшись над их головами, чайки сделали поворот на девяносто градусов и направились к судну, шедшему вдоль побережья.

— Как ты думаешь, что почувствует твой сын?

У Тедди были мрачные сомнения по поводу реакции Робби, но он не хотел показывать свои сомнения.

— Разумеется, он будет удивлен, но уверен, он очень обрадуется.

— Имеет ли значение то, что я, возможно, не понравлюсь ему?

— Почему ты думаешь, что это возможно?

— Моя природная недоверчивость. В конце концов, ты неожиданно выставляешь меня в свет, и Робби будет интересно знать, каково мое место.

— Не беспокойся об этом. Мы уже давно хорошо понимаем друг друга, и это никак не затронет нас.

— Сейчас в тебе говорит наивность.

— Нет, надежда на лучшее.

— Что представляет из себя девушка?

— Милая и неопытная, хорошо относится к Робби. По крайней мере, это то впечатление, которое я вынес от встречи с ней. Сделай мне одно одолжение, хорошо?

— За один пятьдесят я буду расчесывать ей волосы, скрести спину, штопать платья и стричь ногти и даже одолжу свою бейсбольную биту.

Тедди смущенно залился краской.

— Видишь ли, она вела тихую жизнь в тесном семейном кругу и… в общем, веди себя пристойно.

— Что значит вести себя пристойно?

Тедди прочистил горло и, пнув пустую консервную банку, стиснул руку Барбары.

— Пожалуйста, не ругайся.

— Тедди, ты прелесть.

— Я чувствую себя прекрасно.

— И выглядишь ты так же. Респектабельный вид, серо-стальные волосы, римский нос, очки в итальянской стальной оправе, к тому же самый подходящий рост. Робби тоже высокий?

— Он на дюйм ниже меня. Где-то шесть и один.

— И ты хочешь, чтобы я не ругалась?

— Именно.

— Подожди, дай-ка я все это уясню. Я не должна при них произносить слова вроде «сука», «задница», «дерьмо»?

— Ну… э… да…

— А может быть, тебе удобнее всего будет, если я вообще не буду говорить? Разве ты не можешь сказать им, что я — глухонемая девчонка, которую ты взял под свое крыло?

— О, не надо. Я не это хотел сказать.

— Послушай, после почти целого года с Фрером я достигла того счастливого состояния, когда говорю именно то, что думаю и чувствую именно в этот момент. Фрер посоветовал мне открыть все шлюзы. Не таиться от людей. Если они станут возражать, расстаться с ними. Похоже, ты вступаешь в мягкое противоречие с Фрером.