Комплекс Мадонны

— У меня был трудный день, — извиняясь сказала Барбара.

— Должно быть, такие у вас бывают часто, — ответила Сьюзен.

Какая-то двусмысленность? Нет, она улыбалась. Интересно, она изучала досье больных Фрера? Возможно, время от времени, в промежутках между чтением акростихов; если бы Сьюзен лишь одним глазком взглянула на историю болезни Барбары, сейчас она чувствовала бы себя уверенней.

— Как вы познакомились с Тедди?

— Это было ужасно романтично.

— Неужели?

— Угу. Он проверял некоторые наши дела, и я стала его клиенткой. Разве что-нибудь может сблизить людей сильнее, чем бумажник?

— Работа мужчины…

— Правильно. Однако деньги — это работа Тедди. Если у вас когда-нибудь появится возможность побывать в его конторе и посмотреть, как Тедди следит за ползущей из телетайпа лентой, вы увидите чистейший образчик романтической любви.

— Вы в этом уверены?

— Нет, я ни в чем не уверена. В этом моя проблема.

— Что ж… — Наступила длительная пауза, в течение которой Сьюзен отхлебнула «Крюга» и затянулась сигаретой. — Думаю, он очень любит вас.

— Он еще не начал публично исповедоваться, да?

— Он это делает регулярно?

— Нет, не регулярно. Но если он начнет, клянусь, я из него живого вырву ребра.

С бутылкой шампанского в руке к ним подошел Тедди, предлагая выпить еще раз перед тем, как отправиться в ресторан «Цитадель». Он положил руку на плечо Барбаре, а Холл тем временем повел супругов Фрер на краткий осмотр дома, где особое восхищение вызывали импрессионисты и надежно вложенный в них солидный капитал.

— Ты счастлива? — спросил Тедди.

— Дальше некуда, — ответила Барбара, корча гримасу.

— Ты не счастлива? — Похоже, это озадачило его. — Я думал, ты хотела отужинать с Полом.

— Хотела. Но… — Встав, она лениво потянулась и прошла к камину, избегая Тедди. — Мне как-то не по себе, я волнуюсь. Видишь ли, когда ты устанавливаешь с человеком отношения определенного уровня, изменить их потом очень трудно.

— Этот ужин предложила ты, ведь так? — произнес он таким тоном, словно обнаружил ошибку в своем ежедневнике.

— Да, предложила. Но я частенько предлагаю всяческие глупости. Пол выводит меня из равновесия… Ну, сейчас у нас светские отношения. Но он знает меня, — с испуганным ударением произнесла она. — Я не люблю встречаться с людьми, которые знают обо мне… все. Это пугает меня.

— Я сейчас избавлюсь от них, — предложил Тедди.

— Тебе это не удастся.

— Попробую. Скажи, что мне сделать.

— Его жена смотрит на меня… Это трудно объяснить. Словно заглядывает под юбку, а у меня грязные трусики или что-то еще.

— Ты воображаешь это. Уверен, ты ей понравилась.

— Как и всем, да? — Она попробовала рассердить его.

— Ну разумеется.

— Тяжкий это крест — всемирная симпатия.

— Ты говоришь ерунду. С тобой все в порядке?

— Слегка перенервничала, это все. Впадать в истерику не с чего.

— Он тебе помогает, не так ли?

— Полагаю, да. Иногда мне становится так хорошо, что я готова плакать, плакать по-настоящему. Теперь я «пересела на другой автобус».

Тедди обвил ее рукой, но молодая женщина внезапно отпрянула назад.

— Прости. Мне просто всегда хочется обнять тебя, когда ты такая, но тебе это не нравится. Мне хочется сказать: «Крошка, все в порядке. Я позабочусь о тебе. Я буду твоим другом — и только, если ты желаешь именно этого». Вот что я имею в виду, когда обнимаю тебя. Ничего такого. Все честно…

Барбара поцеловала его в щеку, и он не сделал попытки обнять ее.

— Пол говорил что-нибудь про меня?

— Нет, конечно же, нет. Мы разговаривали о рынке, и я объяснял ему котировки различных товаров.

— Ты не пытался поднажать на него, а? Потому что, если бы мне только показалось, что это так, я тотчас же ушла бы отсюда.

— Ты ни во что не ставишь мои мозги? Я хочу знать все, связанное с тобой. Прошлое и настоящее — потому что я хочу помочь тебе; но у меня и в мыслях нет сделать что-то, что может задеть тебя, причинить боль. Барбара, просто помни, что, как только ты захочешь меня, я буду рядом. Точно пара старых ботинок, которые ты надеваешь, чтобы выйти на улицу в плохую погоду. Я никогда не стану большим — если этого ты не захочешь.

Чокнувшись, Барбара взяла его за руку.

— Знаешь, со всеми этими иностранными языками, покорными мне, с моим образованием есть всего лишь одно слово, которое описывает меня целиком и полностью.

Тедди ждал откровения.

— Я — сучка, а тебе нужно найти девушку, которая действительно оценит тебя.

Подобно обедающему, проглотившему волос в супе, Тедди поперхнулся и пожелтел замечательной желтизной божественного Микадо, цветом убийств коронаций.

— Это то слово, то слово, — повторил он, — которое ты никогда не должна употреблять в отношении себя.

После этого Тедди покинул комнату, догоняя заблудившихся гостей, которые успели скрестить шпаги по поводу того, как правильно произносить фамилию Ван Гог, — этот вопрос волнует ценителей искусства гораздо больше, чем картины художника.

Как птичка, освобожденная из клетки, распуская дрожащие крылья, пускается в полет, так повела себя Барбара, попавшая в «Цитадель». Уверенность вернулась к ней, и молодая женщина получила большое удовольствие, слушая, как Марк, владелец заведения, объяснял, как тщательно он выбирает вина, покупает продукты и следит за приготовлением блюд, что оправдывает тридцатидолларовую prix fixe [3] .

3

Фиксированную цену (фр.).

Когда Марк удалился, чтобы начать надоедать посетителям за соседним столом, Барбара заметила:

— Он командует своим заведением, как прусской фехтовальной школой.

— Он может себе это позволить, — сказал Тедди. — Своих клиентов он тоже выбирает. Если вы позвоните, чтобы заказать стол и окажется, что Марк вас не знает, он обязательно поинтересуется, кто рекомендует вас и чем вы занимаетесь.

— А если вы ему не понравитесь?

— О, он очень откровенен. Он просто повесит трубку.