Композиция как объяснение

И после.

Теперь всё.

Комментарий редакторки

Выражение содержания посредством формы показывает, что искусство объясняется тем, что оно не поддается объяснению. Язык Стайн демонстрирует, а не обосновывает — она не столько рассказывает о концепции, сколько заставляет нас испытать ее. Повторение одних и тех же слов обеспечивает возникновение каждой возможной ассоциации при каждом употреблении этих слов или фраз. Этот реляционный акцент также важен для понимания музыкальной коммуникации, опосредованной системой субзнаков, чья реализация возможна только в ситуации воспроизведения — исполнения в настоящем времени.

Стайн сопоставляет композицию с осуществлением жизни, и ее концепцию можно сравнить с музыкальным исследованием мифа Леви-Стросса. Леви-Стросс говорит о мифе как о производном понятии, характеризующемся парадигматическими отношениями между последовательностями, начинающимися снова и снова. Таким образом, миф представляется своего рода непрерывным настоящим — синхронной конструкцией из обломков истории.

Так и сквозная кода Стайн транслируется фразами начинать снова и снова, длительное настоящее и использование всего.

При этом элементы, которые бриколер собирает и использует, предварительно ограничены тем фактом, что они взяты из языка, в котором они уже обладают смыслом, сдерживающим свободу их маневрирования. Стайн подходит к этой идее с точки зрения художественной литературы, в которой время переживается как распределение дискурса (опять же, в сложной форме длительного настоящего). Сообщение знания разворачивается в материале языка, чьи нюансы распознаются не в коллективной совокупности, а в их вариативном расположении по отношению друг к другу.

Екатерина Захаркив