Компромат на суженого

После конференции они со Светой незаметно исчезли. Побродили по городу, по любимой Надеждиной улице Пикк, зашли в церковь Святого Духа в центре, там было пусто, сумрачно и прохладно. Посидели в открытом кафе в Вышгороде, любуясь панорамой Таллина. Посплетничали о мужьях, вспомнили детство, общих знакомых. Прошлись по магазинам, Надежда купила мужу в подарок галстук и кожаный ремень, себе красивый летний костюм, а матери и тетке вкусных шоколадных таллинских конфет и килограмм маминого любимого печенья с тмином. Позвонили Паулю, он очень ругался, куда они пропали, сказал, чтобы Надежда не вздумала покупать билет, ей все уже куплено. Потом трубку перехватила Алка, сказала, что они с Петюнчиком остаются в Таллине еще на неделю, а может, и на две, и что ей, конечно, очень неудобно, но не может ли Надежда взять с собой попугая, потому что иначе его тут журналисты замучают, он уже нахохлился и есть перестал, очень нервничает. Надежда согласилась без энтузиазма, попугай ей уже порядочно надоел, но нельзя же было бросить несчастную птицу в таком бедственном положении. Они с Алкой встретились в гостинице, она тоже собирала вещи, сказала, что их с мужем поселили в шикарном номере в «Олимпии».

Алка была оживлена, добродушна и нахально счастлива. На вопрос Надежды, как все теперь решится с Библией юридически, Алка беззаботно махнула рукой и сказала, что все решит муж, как он скажет, так и будет. А уж ее Петенька такой умный, все сделает как нужно. Надежда только диву давалась, надо же, как Алка изменилась! Раньше вечно была всем недовольна, а теперь только: Петенька сказал, да Петенька решил, да с Петенькой все советуются и считаются, да какой вообще Петенька у нее замечательный.

– А Вальке Голубеву привет передать? – не удержалась Надежда от ехидного вопроса, но Алка только махнула рукой.

Она торопилась в парикмахерскую перед приемом в мэрии и показала Надежде вечернее платье, только что купленное. Она сказала, что выбрала бы поярче, там было такое шикарное, все в блестках («Я себе представляю», – подумала Надежда), но муж настоял вот на этом. Платье было черное, шелковое, свободного покроя. Даже Алка при своих габаритах выглядела в нем довольно элегантно.

– Алка, у твоего мужа есть вкус!

– Еще бы, ведь выбрал же он двадцать лет назад меня в жены, – скромно ответила Алка.

Провожала Надежду только Светлана, все остальные были на приеме. Но в самый последний момент прямо на перрон въехал черный правительственный автомобиль, и из него чуть не в обнимку вылезли выпившие Пауль и Петюнчик. Светка только ахнула, никогда она своего невозмутимого Пауля не наблюдала в таком виде. Пока она поправляла мужу галстук и застегивала рубашку, Петюнчик подошел к Надежде.

– Алка там с министром флиртует, – сказал он, посмеиваясь, – а мы пока решили сюда смотаться.

Он стал серьезным, взял ее за руку и заглянул в глаза.

– Спасибо тебе, Надя, за все. Алла мне еще немногое рассказала, тут бедлам такой, поговорить некогда, но одно я понял, что ты все это время с ней была и что это ты ее заставила в Эстонию ехать. Если бы не ты, эта упрямая и сейчас бы сидела дома и думала, что я ее бросил.

– Ну что ты, Петя, – растрогалась Надежда, – при чем тут я?

– Ладно, не скромничай. Зря ты уезжаешь, но если надо, что делать? Саше большой привет передай, как приедем – вы сразу к нам придете, посидим, поговорим спокойно.

Пора было идти в вагон. Попугай сегодня был в новой красивой клетке, которую ему подарили в Таллинском зоопарке. В этот раз он ехал официально, с документами. Все законно, попугай, кличка Иннокентий, следует из Таллина в Санкт-Петербург. Надежда оставила попугая стеречь вещи, а сама вышла в тамбур. Они расцеловались со Светой, потом обнялись с Паулем и Петюнчиком. Провожающие вышли. Поезд тронулся.

– Да, Петя, – вспомнила вдруг Надежда, – письма от Марты я положила на полку за словарями.

– Что? – Он пошел за поездом.

– За химическим словарем! Такой большой, коричневый! Там все спрятано!

– Все понял, молодец!

– Я их не читала, не беспокойся.

– Что-что? – Поезд набирал ход, он уже отставал, хоть и бежал.

– Я их не читала! – закричала Надежда.

Он закивал головой, улыбаясь. Надежда увидела еще, как они обнялись с Паулем и побрели к машине, сопровождаемые негодующей Светкой. Потом все скрылись за поворотом. Надежда вернулась в купе, где, кроме попугая, никого не было.

– Целое купе они нам с Кешей заказали, что ли?

Вошел проводник и сказал, чтобы она не беспокоилась, никто к ней не подсядет. Ложиться было еще рано, Надежда посидела, поговорила с Кешей, затем почитала, поглядела в окно.

– Знаешь, Кеша, раз уж мы с тобой остались наедине, я могу тебе сказать без ложной скромности, что я молодец. Это я вычислила, что Петюнчика похитили, я заставила Алку позвонить Ире Стрельниковой в Штаты. Таким образом мы узнали, что, кроме Герберта, есть конкуренты, и получили их фотографии. И именно поэтому Интерпол стал наблюдать за нами и вовремя пришел на помощь. Конечно, Петюнчик и сам не промах, сумел сбежать, отыскал Библию, но все же наш приезд сильно облегчил ему жизнь. И Алка теперь будет совершенно по-другому к нему относиться. Как думаешь, могу я обо всем рассказать своему мужу, не будет он ругаться, что опять я вмешиваюсь не в свое дело и подвергаю свою жизнь опасности?

Тут Надежда заметила, что попугай смотрит на нее обиженно, и добавила:

– Ну разумеется, Кешенька, ты тоже большой молодец, ведь это ты крикнул в самый ответственный момент «Руки вверх!».

Кеша горделиво расправил крылья.

Поздно ночью, когда они с попугаем спали, поезд остановился на границе. Вошел знакомый по прошлому разу пожилой таможенник.

– Тере, здравствуйте! – вежливо сказал он. – Таможенный контроль.

– Пр-риветствую вас! – громко заговорил проснувшийся попугай.

Надежда предъявила документы на себя и на попугая, открыла чемодан. Таможенник не очень внимательно проглядел содержимое чемодана, а попугай в это время болтал без умолку. Когда он дошел до фразы «Клар-ритин – и никакой алер-ргии!», в глазах таможенника мелькнуло какое-то воспоминание. Он посмотрел было подозрительно на попугая, но хозяйка болтливой птицы, симпатичная дама средних лет, улыбнулась ему так приветливо и безмятежно, что таможенник махнул рукой на свои подозрения и пожелал даме с попугаем счастливого пути. Шедший за ним красавец-блондин двухметрового роста – пограничный контроль – молча поставил печать у Надежды в паспорте, покосился на попугая, но ничего не сказал, видно, документы у Кеши были что надо.

А наши так и вовсе не обратили внимания. Подумаешь, попугай в клетке – не птеродактиль же!

Едва добравшись до дома, Надежда временно определили клетку с попугаем на кухню, покормила пернатого путешественника и стала собираться к матери на дачу. Ее беспокоило, как там мать управляется с двумя котами. Она и от Бейсика-то была не в восторге, а тут еще Надежда подсунула ей своенравную Марфу. Да и продуктов надо было отвезти, а то там коты объедят старушку. Если сейчас прямо поехать, то можно вернуться сегодня же последним поездом. А завтра она встанет пораньше, все приберет, приготовит вкусный обед, наденет новый красивый костюм и будет ждать мужа с рыбалки. Про ободранный коридор она старалась не думать.