Компьютерра PDA N151 (24.12.2011-30.12.2011)

Так вот, в коммерческой мифологии есть и примеры высочайшего искусства. Один из них – "Космическая одиссея 2001 года". Речь скорее о фильме, а не о новеллизации Кларка. При двенадцатимиллионном, образца 60-х годов, бюджете лента собрала кассу в пятьдесят семь тогдашних, куда более полновесных, мегабаксов. И вот в этом фильме (который стоит пересмотреть в HD-версии и с хорошей аудиосистемой) контакт людей с инопланетянами начинается с находки на Луне обелиска, поставленного эпохи назад инопланетянами, вполне бескорыстно заботившимися о контакте с будущими братьями по разуму.

Ну а сейчас вполне респектабельные учёные из университета штата Аризона предлагают организовать поиск такого "Часового" (фильму Кубрика предшествовал рассказ А.Ч. Кларка). В статье Searching for alien artifacts on the moon ("Пошарим по Луне в поисках пришельческих артефактов").

Пол Дэвис и Роберт Вагнер предлагают поискать на Луне следы чужого разума. Вспомним недавний неудачный пуск аппарата "Фобос-Грунт" – это была поразительно интересная по замыслу миссия. Черпнуть инопланетного грунта, не ныряя в гравитационный колодец Марса (что требовало бы на порядки более дорогих аппаратов), – крайне интересная и изящная идея, к сожалению, не воплотившаяся в реальности.

Так и велика вероятность того, что залетевшие в Солнечную систему чужаки найдут временное пристанище на Луне. Куда больше халявной энергии от Солнца, чем на астероидах (не говоря уже о спутниках больших планет и объектах пояса Койпера…) Куда больше полезных веществ, чем на мелких Фобосе с Деймосом. Нет агрессивной атмосферы – отпадает защита от коррозии. Для взлёта достаточно куда меньшей тяги. Не нужно заботиться об аэродинамике летательных аппаратов…

И эти достоинства работают даже в случае до-субсветовых зондов с машинами фон Неймана. Которые представляются вполне реальными уже через пару-тройку веков.

Так что жители обладающей прекрасным астроклиматом Аризоны предложили поискать на Луне следы чужих. Причём для этого не нужно ничего, кроме компьютера с доступом к Сети. С 23 июня 2009 года вокруг Селены крутится американский зонд Lunar Reconnaissance Orbiter. Закинул её туда носитель Atlas-V с российским двигателем РД-180 на первой ступени. Масса – 1846 килограмм, как у "паркетника". Мощность бортовой энергосистемы – 1850 Вт, меньше, чем у приличного пылесоса.

Лазерный альтиметр, лёгкий радар с синтезируемой апертурой (потомок устройств, следивших с орбиты за движениями флотов в Холодную войну), оптическая камера высокого разрешения – всё это даёт возможность составить карты Луны с нанесением на них объектов до 0,5 м размера. И снимки NASA выкладывает в открытый доступ. Уже доступно 340 тысяч снимков, около четверти поверхности спутника.

И вот среди них-то и предлагается поискать артефакты. Солнечные батареи там. Здания… Они же в отсутствии атмосферы могут сохраняться миллионы лет. Пока поиск ведётся "вручную". Предлагается написать для этого специализированный софт. Возможен запуск проекта типа SETI@home. Не хотите поискать обелиск на Луне? Только перед написанием программного обеспечения неплохо бы сесть и подумать: а что машины фон Неймана с далеких звёзд (наиболее правдоподобный контактёр) могут делать на Луне?

Tertium datur: другие компьютеры

Автор: Евгений Лебеденко, Mobi.ru

Опубликовано 29 декабря 2011 года

"Наука умеет много гитик". Это карточное высказывание как нельзя лучше подходит к истории разработки троичных компьютеров "Сетунь". Хотя бы потому, что, создавая их, разработчики смело шагнули с истоптанной веками дороги традиционной математической логики на малоизученные тропинки логики многозначной. Или потому, что советскому троичному компьютеру пришлось столкнуться со множеством препон и преодолеть их, постоянно доказывая свою жизнеспособность.

Один факт остаётся по-настоящему непреложным: в начале шестидесятых годов прошлого столетия на эволюционном древе вычислительной техники появилась особая ветвь - ЭВМ, в основе которой лежала логика, отличающаяся от бинарной.

Даже сегодня, спустя полвека с момента рождения троичного компьютера, ветвь эта выглядит эдаким вавиловским гибридом, несколько неуместным на фоне достижений двоичной электроники. Но это обманчивое впечатление. "Сетунь" - не тупиковое направление, а первый пробный шаг учёных и инженеров на пути преодоления несовершенств компьютеров, сделанных по "принципу исключённого третьего". И уже одно это - великий вклад в развитие вычислительной техники.

Появление ЭВМ "Сетунь"

Рассказывать историю разработки компьютера "Сетунь" легко и сложно одновременно. Легко, потому что у неё, как у большинства историй появления новых технологий, есть главный герой. Человек, который своим упорством и трудолюбием делает эти технологии возможными. Генератор идей, погрузившийся в проблему с головой.

В истории ЭВМ "Сетунь" главный герой - это Николай Петрович Брусенцов, главный конструктор троичного компьютера.

Николай Петрович Брусенцов

И именно это делает рассказ о появлении "Сетуни" сложным, поскольку промежуток от первоначального замысла до его воплощения в "железе" наполнен множеством разных людей и событий.

Началась история "Сетуни" в 1952 году, в специальном конструкторском бюро Московского государственного университета, куда по распределению попал выпускник МЭИ Николай Брусенцов. В теории бюро должно было совершенствовать техническое оснащение учебного процесса, на практике же оно зачастую решало совершенно другие задачи, выполняя заказы для сторонних НИИ и производств. Молодого инженера Брусенцова такое положение дел совершенно не радовало, поэтому он с энтузиазмом принял предложение заведующего кафедрой вычислительной математики механико-математического факультета МГУ академика Соболева участвовать в получении, установке и настройке вычислительной машины "М-2", разрабатываемой лабораторией электросистем его альма-матер под руководством Исаака Семёновича Брука. Сергей Львович Соболев прекрасно понимал перспективы применения цифровых ЭВМ в учебной и научной деятельности МГУ и изо всех сил способствовал появлению в университете собственного вычислительного центра.

Однокурсники Брусенцова, работавшие в лаборатории Брука, на всю жизнь "заразили" Николая Петровича цифровыми ЭВМ.

История, однако, по-своему распорядилась судьбой "М-2". Машина так и не попала в стены МГУ, несмотря на то что довольно активно использовалась его учёными. Всё потому, что в баталиях научных школ, зарождающейся тогда области вычислительной техники, академик Соболев поддержал направление высокопроизводительных компьютеров Сергея Алексеевича Лебедева, а не малых ЭВМ Брука.

Именно благодаря этому конфликту интересов Соболев принял решение о разработке в МГУ собственной малой ЭВМ, способной решать насущные вузовские проблемы.

Увлечённость Николая Брусенцова компьютерами помогла ему попасть в отдел электроники вычислительного центра МГУ, перед которым и была поставлена задача разработать новую ЭВМ. В поисках элементной базы, наиболее приемлемой по соотношению надёжности, производительности и цены, инженера Брусенцова откомандировали в лабораторию электромоделирования Льва Израильевича Гутенмахера при Институте точной механики и вычислительной техники Академии наук СССР, где в 1954 году была разработана безламповая ЭВМ "ЛЭМ-1". В качестве схемотехнической единицы "ЛЭМ-1" инженеры лаборатории Гутенмахера использовали трёхфазные феррит-диодные логические элементы - уникальную комбинацию запоминающих ячеек на базе ферритовых колец и полупроводниковых диодов. В этих логических элементах ферритовые кольца играли роль сердечников трансформатора и служили для хранения единиц и нолей - базовых компонентов двоичной логики, а диоды использовались в качестве вентилей в цепях связи между ними.